"Вася-Совесть" - так называется сольная работа одного из самых харизматичных и думающих героев нашей рок-сцены. Новый альбом по сути трагичный и потому необычный для Скляра. С одним из самых мудрых и неординарных российских музыкантов встретился обозреватель "РГ".
Российская газета: В прежних альбомах вы всегда были этаким денди, романтиком. А тут перед вашими персонажами- или неразрешимые проблемы, или они, как герой песни "Че Гевара", идут на верную гибель. В одной из песен вы даже сетуете, что "нас осталось до ужаса мало, / безнадежен наш путь и суров..." Так все плохо?
Александр Ф. Скляр: Нет, это позиция, которую я сформулировал много лет назад и назвал ее "трагический оптимизм". Трагизм тут в том, что мы осознаем всю нелегкость ситуации, в которой мы находимся, а оптимизм - потому, что мы смотрим на эту трагическую ситуацию с надеждой. Нас осталось до ужаса мало по тому духу, в котором мы видим эту действительность, насколько мы способны критически ее воспринимать.
РГ: А в этих строчках тоже ваша новая героика: "Мне не важна эта бессмысленная, скучная война, /Я хочу это закончить, Хочу все это разорвать"?!
Скляр: Так это слова самого Че! Конечно, если б я не ощущал что-то схожее, то не было бы и песни - но он сам писал в дневниках, что хочет разорвать круг, в который попал! Че очень хотел выйти из всей этой истории в принципе, но его путь его уже затянул, он не мог из него выйти. Да, это наше с ним переплетение, но это не точно я!
РГ: А где тогда вы?
Скляр: Об этом у меня тоже есть строчки: "Что через годы скажет сын,/ когда и сам уже седой. /Что будут помнить обо мне / И кто последует за мной?".
РГ: Раньше в ваших песнях не встречалось таких жестоких мыслей о жизни...
Скляр: Значит, пришла пора им зазвучать. Я ведь и задачу перед собой поставил в этом альбоме - ни одной старой песни, только новый материал! Эти песни написались одномоментно, и я хотел зафиксировать свое нынешнее состояние, передать только нынешние свои мысли. И даже подходившие сюда по духу, но написанные раньше вещи, я решил не включать в альбом.
РГ: Да, но герой песни, давший название альбому, лихой парень, вечный лагерник Вася-Совесть идет по вашему творчеству еще с 1999 года, с альбома "Ва-Банка" "Нижняя тундра".
Скляр: Вася - персонаж, уже много лет назад поселившийся в моей душе, и все он меня не отпускает. Чем больше проходит времени - тем больше мне о нем хочется узнать! Кто он такой? Какая жизненная история привела к тому, что он стал Васей-Совестью? Я ведь даже в самой подробной песне о нем, в "Нижней тундре", просто дал его в действии, но смысл его поступков не объяснил даже себе самому.
РГ: Он у вас уже не просто трагический оптимист - он просто былинный герой: "им пугают детей, его боятся и любят..."
Скляр: Тут я решил копнуть Васю поглубже, рассказать историю его жизни. Коль скоро он у меня в трех уже песнях появился, коль скоро мы с ним так сдружились... И то что такой человек живет рядом с нами, это очень важно. Только такой герой может наказать зло - вот конкретно взять и наказать, ведь это и есть итог сказочных историй. Зло должно быть наказано!
РГ: "Вася-Совесть" очень похож на своего героя - инструменты в альбоме звучат очень резко, естественно, вам не слышно электроники - кроме, разве что, синтезаторного "соловья" в песне "Костя Шум-и-Гам".
Скляр: Да вы что, это же мой купавинский соловей, совершенно живой! Я был на даче, в тот короткий момент лета, когда поют соловьи, и в одну из ночей никак не мог уйти спать, он распелся прямо под окном, буквально метрах в двух от меня! И я выставил в окно ноутбук и записал его!
РГ: А почему именно сейчас вам понадобилась эта естественность?
Скляр: Дело в том, что "Вася-Совесть" выходит после смерти моего учителя, писателя и философа Евгения Головина, и это первый альбом, который мы с ним из уст в уста не обсудили. Головин был человек суперестественный, суперприродный, я делал эти песни и для него тоже и поэтому должен был "держать масть"!
РГ: Поэтому в "Васе-Совести" нет ни одной песни, которую можно было отнести к рок-н-роллу?
Скляр: Думаю, что эксперименты с чистым рок-н-роллом всем мало-мальски думающим музыкантам уже приелись. И в нашей и в западной музыке люди давно экспериментируют с самыми разными жанрами на основе рок-н-ролла. Мне лично все равно, рок-н-ролл это, вальс или цыганочка - если это по-настоящему хорошая песня.
РГ: Пусть даже и блатная?
Скляр: Нет, это все-таки очень специфический жанр, не универсальный, это мне не очень интересно. Но блатная лирика и тюремно-каторжная, которую вы и заметили в альбоме, - это не одно и то же. Если помните, и Вертинский пел "Каторжную" Есенина, и у Козина, и у Дмитриевича эта тема проходила, не говоря уже о "Записках из мертвого дома" Достоевского и русском фольклоре.
Это важнейшая тема для нашей ментальности, и возникла она гораздо раньше трагических событий XX века.
РГ: И вы думаете, что подобные песни "с историей" найдут сегодня широкого слушателя? Не слишком ли это серьезно для него?
Скляр: Что сделаешь, с годами я все меньше похож на артиста развлекательного жанра. Только вот каждый раз публика, которая приходит на мои концерты, получает именно то, ради чего пришла.