Поделиться
Сегодня многие авторитетные эксперты уверяют, что усилия, которые в эти дни принимает Евросоюз, пойдут прахом. Маховик новой волны кризиса уже запущен, и его не остановить. А некоторые даже уверяют, что распад еврозоны - лишь дело времени.
Между тем в Евросоюзе наступил решающий день. 17 государств зоны евро должны согласовать и принять единый пакет мер, чтобы стабилизировать ситуацию и не допустить укрепления и разрастания уже существующих угроз. Чем закончится эта история: интеграцией в координации усилий, мягким выходом из опасной ситуации или распадом? Это, действительно, решается сейчас и будет основой дискуссией, но уже в масштабах всей мировой экономики, на саммите "большой двадцатки" 3-4 ноября.
Что же ждет мир и нас с вами, если, допустим, победит сценарий распада? Понятно, что это обернется коллапсом для ряда экономик, и приведет к большому напряжению в мире в целом. Правда, пока трудно сказать, как это скажется на американской экономике, потому что и там выход из положения не найден. Республиканский ответ на вызов дня - сокращение расходов бедных, ответ демократов - увеличение налогов на богатых. Консенсуса не найдено. Временное решение по обслуживанию дефицита есть, но кардинального плана нет. Таким образом, крупнейшая проблема, связанная с существованием зоны евро и будущим экономики США, не эфемерная, а вполне реальная.
Если все идет по плохому сценарию, проваливается евро и проседает доллар, то мировая рецессия станет свершившимся фактом. При этом экспортно-ориентированная экономика, каковой является наша страна, получит удар более глубокий, чем даже наши коллеги по группе БРИКС, потому что они вывозят не только сырье, но и готовую продукцию. А 2007-2008 годы показали, каким жестким бывает падение цен на сырье. Повторение пройденного нам придется переживать довольно трудно.
Будем надеяться, что этого не произойдет. Но сложность момента в том, что сейчас все зависит уже не от экономических, а от политических решений.
В экономике сейчас все не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Еще в конце июля в McKinsey (международная консалтинговая компания, которая занимается решением задач стратегического управления) подсчитали, что объем глобального рынка акций и долговых обязательств на 10 триллионов превысил докризисный максимум, составив 212 триллионов долларов США.
То есть финансовые рынки, по большей части, с успехом восстановились. Но... натолкнулись на дефицит новых идей. Куда направлять денежные потоки? Нет ответа. В результате волатильность рынков резко усиливается. Более выраженным становится спекулятивный характер транзакций, растет нервозность инвесторов. Я бы назвал это тотальным кризисом доверия. Инвесторы, корпорации не доверяют друг другу. Поэтому на межбанковском рынке уже возникли трудности взаимного кредитования. Люди, компании в ситуации, когда они не знают, что будет, предпочитают "держать деньги при себе", то есть ничего не покупать, не продавать, концентрируя высокую ликвидность на счетах. И банки, естественно, тоже.
Тем более что у них есть много трудных, как иногда говорят, "токсичных" активов в виде, например, облигаций Греции, Италии, Испании, Португалии. Если такая ситуация продолжится, "кровеносная система" экономики, в конце концов замрет окончательно, банки и корпорации перестанут обмениваться деньгами, никто не будет кредитовать новые проекты. Доверие между игроками на рынках подрывает и явная тенденция глобального хозяйства к ослаблению энергии подъема. Снижается интенсивность внешнеторговых потоков. ВТО уже пересмотрела прогноз роста мировой торговли в 2011 году с 6,5 до 5,8 процента.
В результате мы видим, как серьезно возросла взаимозависимость национальных экономик. Причем главными каналами их негативного или позитивного влияния друг на друга теперь стали не традиционные внешнеторговые потоки и трансферт технологий, а финансовые рынки, определяющие прежде всего интенсивность инвестиционных процессов. При этом "подсказкой" для прокладывания рыночных курсов служит уровень стрессов финансово-бюджетных систем стран - лидеров глобальной экономики. Именно здесь сегодня сконцентрированы наибольшие страновые риски. И главное их основание - неспособность правительств, денежных властей стимулировать экономический рост с помощью наличного инструментария регулятивных мер. Как образно выразился по этому поводу один из самых авторитетных экспертов по вопросам глобальных финансов Нуриэль Рубини, "у принимающих решения кончаются патроны". Рамки регулятивного маневра действительно нешироки. В развитых странах они будут определяться поиском баланса между среднесрочной налогово-бюджетной консолидацией и краткосрочным стимулированием экономической активности и занятости.
Обстоятельство, сильно осложняющее этот процесс, - это приостановка перебалансировки глобального спроса. Внутри развитых стран - от бюджетного стимулирования к активности частного сектора. В мировом хозяйстве - от экономик с дефицитом счета текущих операций (прежде всего США) к странам с его профицитом, что в первую очередь касается Китая. При этом главная ответственность за "включение света в конце туннеля", считают как в МВФ, так и в международном экспертном сообществе, в настоящее время лежит на США и Еврозоне.
Наиболее острая ситуация - в Еврозоне. По мнению бывшего главы Федеральной резервной системы США Алана Гринспена, конструкция евро разрушается. Многие эксперты уверены, что сейчас наступление спада в Еврозоне более вероятно, чем в США. Рецессия здесь может начаться уже в этом году.
Все настойчивее звучит вопрос о цене санации еврокризиса. В самом Евросоюзе говорят об удвоении Европейского фонда финансовой стабильности (EFSF). Мы видим, что активность политических лидеров ЕС (прежде всего Германии и Франции) очень высока. Но планы пока слишком абстрактны и малотехнологичны, чтобы успокоить рынки. Мне представляется, что британский премьер Дэвид Кэмерон не так уж далек от истины, когда говорит, что у ЕС осталось всего несколько недель до катастрофы, и европейские лидеры должны покончить с привычкой делать все "немного недостаточно, немного с опозданием".
Тем не менее определенный консенсус по поводу преодоления еврокризиса складывается и вполне может стать рабочим планом уже на этой неделе. Во-первых, это увеличение EFSF и расширение его возможностей вплоть до выпуска в перспективе единых облигаций Еврозоны. Во-вторых, проведение вызывающих доверие стресс-тестов европейских банков и принятие плана их рекапитализации. В-третьих, устранение неопределенности по поводу Греции (что предполагает увеличение первоначального пакета финансовой помощи минимум в полтора раза). В-четвертых, усиление роли МВФ. Без нарушения баланса он сейчас может выдать проблемным странам лишь 390 миллиардов долларов. И любое увеличение этого объема требует консолидированных решений стран-членов о пополнении капитала. Другой вариант - "инвестиции в евро" из суверенных фондов развивающихся стран и других источников. И, наконец, пятый пункт плана - принятие четкой программы углубления финансовой интеграции и реформирования механизмов управления в Евросоюзе.
Но все не просто и по ту сторону Атлантики. Здесь наиболее вероятен сценарий медленного роста экономики США темпами 1-1,5 процента в год. Однако нельзя исключить ни повторной рецессии, ни стагнации на 8-10 лет. Положение исключительно сложное. По оценкам ФРС, чтобы безработица (сейчас она 9,1 процента) снизилась на процент, необходим рост экономики около 5 процентов в год. В 2010 году за чертой бедности в США, которая составляет 22,3 тысячи долларов в год на семью из четырех человек, проживало 46,2 миллиона человек. Это максимальное количество за последние 52 года.
Вместе с тем многие наблюдатели обращают внимание на то, что экономика США чувствует себя лучше, чем это кажется. Так, ожидается, что темпы роста третьего квартала будут почти вдвое выше, чем в апреле-июне. Отмечу также, что экспорт США уже на 5 процентов превысил предкризисный уровень. В этом, кстати говоря, корни давления на Китай по поводу повышения курса юаня. Недавно, напомню, принят закон о противодействии манипулированию валютными курсами, предоставляющий правительству США право вводить дополнительные пошлины.
Впрочем, и экономика США тоже перегружена рисками. Во-первых, чем дольше длится неопределенность в Еврозоне, тем выше вероятность соскальзывания в рецессию уже в первом квартале 2012 года.
Во-вторых, и в главных, заявленные планы Барака Обамы (пакет стимулирующих мер по созданию рабочих мест на 447 миллиардов долларов и предложения по сокращению бюджетного дефицита на 3,6 триллиона) почти не "проводимы" в первозданном виде через конгресс. Впрочем, рынки уверены: сокращения расходов в любом случае будут, вопрос в их размерности и сроках реализации. Эти решения должны быть согласованы до 23 ноября. До этих пор, скорее всего, не будет никаких новых шагов со стороны ФРС. И до этого срока США, пожалуй, еще будут пользоваться "кредитом доверия" со стороны рынков. Затем потребуется новая убедительная "дорожная карта" регулятивных действий, выработка которой будет сильно осложняться влиянием разворачивающейся предвыборной гонки.
Высокая степень неопределенности сохраняется и в отношении перспектив Китая. Здесь тоже налицо торможение, причем, по всей вероятности, набирающее силу. Падает спрос на продукцию металлургии, производства строительных материалов, машиностроения. Замедляется строительство инфраструктурных объектов. Вновь снизился индекс производственной активности.
На этом фоне 47 процентов инвесторов, аналитиков и трейдеров, опрошенных агентством Bloomberg, ожидают снижения темпов роста в КНР вдвое в течение ближайших 2-5 лет. Поводы для такой оценки: сохраняющиеся "пузыри" на рынке недвижимости и кредитов, рост безнадежной задолженности заемщиков (госбанки КНР только властям провинций выдали таких займов почти на 2 триллиона долларов), перенакопление капитала (один из показателей - большой объем простаивающих производственных мощностей). В деловых СМИ появились уже и "утечки" о возможных корректировках экономического курса после плановой смены в 2012 году председателя КНР. В первую очередь это касается более ранних сроков (не исключено, что уже к 2015 году) превращения юаня в свободно конвертируемую валюту.
Особенность нынешней ситуации в том, что ни США, ни Китай, ни тем более Еврозона в одиночку уже не могут сыграть роль глобальных локомотивов. Отсюда растущий запрос на качественно более высокий уровень координации экономической и финансовой политики. Проверкой этих ожиданий станет саммит "большой двадцатки". От него объективно требуется новый импульс согласованным действиям по внутреннему и внешнему перебалансированию спроса. По разработке и отладке инструментов для защиты от финансовых рисков. По скоординированным реформам финансовых секторов, налоговых систем и социальных пособий в развитых странах. И, наконец, по увязке национальных среднесрочных планов по приданию устойчивости динамике госдолгов.
Не исключено, что одной из новаций в повестке дня может стать обсуждение роли и места суверенных фондов (их общий объем уже составляет 4,7 триллиона долларов) и международных резервов (10 триллионов) в поддержании мировой финансовой стабильности и разделении долгосрочных рисков с частными инвесторами.
Конечно, было бы слишком самонадеянно полагать, что результаты "G 20" снимут все негативные ожидания инвесторов. Скорее всего, повышенная волатильность рынков будет сохраняться еще как минимум 5-6 месяцев, создавая мотивации к формированию более гибких торговых стратегий. Но, мне думается, высокий уровень международной координации, столь необходимый сейчас, ускорит формирование новых фундаментальных трендов движения потоков капитала. Речь может идти, например, о все более явном "транзите" центров роста реальных секторов в развивающиеся страны, прежде всего в Азию. Конечно, нелепо думать, что развитым странам угрожает полное финансовое бескровие, забвение со стороны рынков. Тем не менее доля развивающихся стран в объеме глобального финансового рынка, хотя и составляет скромные 18 процентов, но за последние десять лет утроилась, а темпы роста их национальных рынков капитала тоже втрое выше, чем в развитых экономиках.
Так что многим странам придется искать свое место в этом новом pax economica (экономическом мире) с иной географией перераспределения активов, финансовых потоков и экономического потенциала, становясь лидерами инноваций, укрепляя свои позиции как международных финансовых центров, "фабрик знаний", хранителей интеллектуальной собственности и т.п. По-новому, очевидно, должна быть осознана роль транснациональных компаний, в том числе как проводников смены технологических укладов, которая, как ожидается, вполне проявится уже в 2018-2020 годах.
А сейчас странам, миру надо срочно научиться жить по средствам. Не так-то это будет просто, судя по последним событиям.
На прошлой неделе более чем в 80 странах мира состоялись акции протестов против банков, бедности, против планов правительств сократить расходы бюджетов. Эксперты даже предположили, что началась всемирная революция. Но я бы не стал преувеличивать остроты социального протеста. Не показывает статистика такого резкого падения жизненного уровня людей, чтобы говорить о скоординированных действиях.
А логика тех, кто вышел на улицы, понятна. Рабочие места сокращаются, для снижения дефицита бюджета урезаются социальные расходы. Людям придется работать больше, а получать меньше. У них одна логика - это несправедливо, это все банкиры и правители с нами сделали. А логика властей заключается в том, что такие страны, как Греция, долгие годы жили не по средствам, занимали, будучи в Евросоюзе, у богатых, существовали в кредит, тратя, не считая. И сейчас им проходится спасать бюджеты своих стран.
Сегодня только ленивый не говорит о разделении Европы на северную и южную. Северная, которая живет по средствам, экономит. Так немцы два-три года назад провели у себя очень болезненную пенсионную реформу. Греки, как и итальянцы, к этому не готовы. Посмотрим, что будут делать испанцы, португальцы и жители других южных стран Европы. Хочу только напомнить, что беспорядки в Риме нанесли, по разным оценкам, до 2-5 миллионов евро убытков итальянской столице. А сколько потеряет греческая экономика от сокращения туристических потоков? Этого еще никто не считал. Так что на экономическую ситуацию в еврозоне влияет еще и разность менталитетов, традиций. И без общего финансового управления она неизбежно будет погружаться в кризис.
Кстати, это касается и мира в целом. Не случайно, есть предложение объединить евро и доллар. Его автор - нобелевский лауреат по экономике Роберт Манделл. По его задумке, надо интегрировать обе валютные зоны, закрепив соотношение евро и доллара на уровне 1,3. И установить границы отклонений, превышение которых означало бы проведение интервенций ФРС США и Европейского ЦБ. Почему бы и нет?
Сейчас время очень важного интеллектуального поиска. И строго говоря, миру абсолютно необходимо какого-то рода мировое правительство, группа, которая, может быть, будет шире, чем "G-20", некий штаб по атаке на возникшие угрозы с рекомендациями, обязательными для правительств. Иначе мы рискуем затянуть сегодняшнюю ситуацию до "точки невозврата".
Российская газета: Как в этой ситуации неопределенности должны вести себя люди?
Игорь Юргенс: Любая семья, которая имеет возможность, получать какие-то доходы, в такой момент имеет две или три стратегии. Первая. Все равно ничего хорошего мы впереди не ждем, надо тратить деньги. Вторая - не надо тратить все до копейки, а отложить сбережения, причем в тех валютах, которые упадут, как мы надеемся, меньше, чем другие. И третья стратегия - никаких расходов вообще, все - по максимуму - в кубышку.
РГ: И какую стратегию вы выберете?
Юргенс: Аккуратное скупердяйство. Отложить немного на потом те расходы, которые все-таки терпят. Безусловно, поддерживать тот уровень жизни, который достигнут. И если есть возможность что-то откладывать, отложить.
РГ: А как пройти этот этап нашему государству?
Юргенс: В эпоху такой большой волатильности и непонимания того, что может произойти, надо сокращать все те расходы, которые можно сократить, по максимуму наращивать доходы, делать запас.
И стимулировать точки роста. Потому что экономика будет восстанавливаться не только в результате урезания расходов, но и роста производительности труда. В нашем случае - это инфраструктурное строительство, производство сельскохозяйственных продуктов, где мы конкурентоспособны, в частности, по зерну. Это наше преимущество в области нефти и газа. Причем нужно думать о создании 7-8 первоклассных кластеров по глубокой переработке нефти и газа, и на их основе формировать один из центров мировой нефтегазохимии. А не гнать по экспорту сырец, на котором хорошо зарабатывают другие страны.
Так что три-четыре прорывные отрасли у нас есть, которые надо опекать. А в остальном нужен разумный компромисс: максимальное приведение бюджета в бездефицитную форму и борьба с инфляцией.