Поделиться
Совет Федерации одобрил закон, вводящий целый ряд антикоррупционных новшеств. Документ снимает с чиновников завесу банковской тайны, расширяет перечень оснований для увольнения государственных мужей, уточняет полномочия Минюста при проведении антикоррупционной экспертизы проектов нормативных актов.
Например, столоначальник может быть уволен за утрату доверия, если не представил декларацию о доходах или подал заведомо ложные сведения. Оговорка "заведомо" здесь ключевая. Если человек просто забыл, допустим, про десятый "Мерседес" в гараже или однокомнатную квартиру в центре, которую ему дали "на сдачу", это не сильный грех. В конце концов, все мы люди, что-то упускать нам свойственно.
Но если будет доказано, что чиновник лгал намеренно, мол, "не стоит людям знать про мои коттеджи", за это светит отставка. А правда вскроется - можно не сомневаться.
В мире электронных технологий все тайное рано или поздно оказывается на ю-тубе.
Также могут уволить начальника, знавшего о конфликте интересов своего подчиненного, но не сделавшего ничего, чтобы исправить ситуацию. Конфликт интересов это когда, например, человек должен проверять фирму, которую возглавляет его племянник. И тому подобное.
Расширяется перечень лиц, которые не могут поступить на службу в органы и учреждения прокуратуры, СКР, органы внутренних дел, таможни. Теперь погоны правоохранителей не получат супруги детей работника, если их служба связана с непосредственной подчиненностью или подконтрольностью одного из них другому.
До сих пор запрет был установлен только для родителей, супругов, братьев, сестер, детей, а также для близких родственников супругов. Но зятья и невестки ведь тоже люди не чужие.
Также в законе появляется норма, позволяющая до 60 дней отстранять от работы чиновника на время антикоррупционной проверки. Этот срок может быть продлен до 90 дней. При этом гражданскому служащему сохраняется денежное содержание.
Кроме того, вводится обязанность для банков, регистрирующих и налоговых органов представлять сведения о доходах, имуществе и обязательствах имущественного характера госслужащих по запросу "уполномоченным органам и должностным лицам". А в Госдуме и Совете Федерации должны быть созданы парламентские комиссии по контролю за достоверностью сведений о доходах законодаталей. Итоги проверки предписано рассматривать на открытых заседаниях парламентской комиссии, на которых могут присутствовать журналисты.
Но одно из самых важных новшеств, пожалуй, касается правила регрессных исков к судьям и правоохранителям. Теперь казна сможет предъявлять иски к тем государственным мужам, по вине которых были выплачены значительные компенсации гражданам. Допустим, человек безвинно просидел в тюрьме, а потом был оправдан подчистую. Кроме свободы ему положена и значительная компенсация из казны. Но до сих пор получалось, что расплата происходила за счет налогоплательщиков. В перспективе же казна сможет возмещать убытки за счет провинившихся чинов.
Когда проект был только внесен в Госдуму, это предложение вызвало массу споров среди правоведов. Доцент кафедры уголовно-процессуального права Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина Анна Паничева объяснила "РГ", чем опасны регрессные требования к судьям. Ее комментарий - под сноской. Мнение правоведов было услышано, и в проект по инициативе главы государства внесли существенные поправки. Казна получит право регрессного иска к судье, только если его вина в причинение вреда (и как следствие - выплаты компенсации) при осуществлении им правосудия, будет установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Осудят судью за взятку или вынесение неправосудного решения, ему придется платить и за казенные убытки. Если же просто его решение отменят в вышестоящей инстанции, а подсудимого в итоге оправдают, никаких финансовых последствий для судьи быть не может. Однако к правоохранителям регрессные иски можно предъявлять и без обвинительных приговоров. Достаточно будет уже того, что компетентное разбирательство выявит их вину.
Анна Паничева, доцент кафедры уголовно-процессуального права МГЮА имени О.Е. Кутафина кандидат юридических наук
Нужно признать, что в случаях реабилитации необоснованно осужденных или привлеченных к ответственности, или иным образом пострадавших лиц и возмещения им вреда, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов или суда, можно услышать, что хорошо бы взыскивать с совершивших незаконные действия правоохранителей и судей потраченные государством на возмещение ущерба суммы. Сейчас эти идеи превратились в законопроект.
Действительно, всем нам знакомы судебные (а также прокурорские и следственные) решения, вызывающие сомнения в объективности судей. Иногда - это явно зависимые решения, которые у всех на слуху и на виду. Безусловно, такие решения вызывают всеобщее раздражение. И возникает каскад вопросов: в чем причина ангажированных решений и как лечить эту болезнь судей и правоохранителей? Действительно ли судьи независимы и что понимать под "незаконными действиями", которые влекут реабилитацию? Поможет ли в этом случае проектируемое право регресса государства или в действующем законодательстве имеются нормы, обеспечивающие ответственное законопослушное поведение судей, уважение их к праву?
С одной стороны, Конституция России в ряде статей устанавливает принципы независимости (ст.120) и несменяемости (ст.121) судей, что является неотъемлемым условием самостоятельности судебной власти (ст.10), обеспечивает возможность выполнения ею функции защиты нарушенного права (ст. 2), обеспечения права каждого на судебную защиту (ч.1 ст. 46). С другой стороны, к судье предъявляются повышенные требования профессионализма, неуклонного соблюдения Конституции России, законов, а также норм судейской этики. К судьям возможно применение мер дисциплинарной ответственности (ст. 12.1 Закона "О статусе судей в Российской Федерации").
Замечу, что введение дисциплинарной ответственности многие известные правоведы связывают с возрастанием зависимости судей от своего руководства, что подтверждается дисциплинарной практикой.
Существует связь между гарантиями независимости, несменяемости судей, самостоятельностью судебной власти и ответственностью судей. Произвольное применение ответственности сводит на нет все гарантии судейской независимости и самостоятельности. Существующее нормативное регулирование дисциплинарной ответственности судей предоставляет слишком много возможностей для того, чтобы избавиться от неугодных и непослушных начальству судей.
Я видела опасность предъявления регрессных исков к судьям в том, что иски смогут предъявлять по тем же мотивам, по которым судей привлекают к дисциплинарной ответственности. Из судейского сообщества нередко изгоняют принципиальных судей с самостоятельным и независимым мышлением, считая судебными ошибками, даже вынесенные ими и вступившие в законную силу приговоры и постановления.
Что же понимать под "незаконными действиями судьи", которые могут давать основания для регресса? Представим себе, что судья, непосредственно осуществляя правосудие по конкретному судебному делу, принимает решение, руководствуясь своим внутренним убеждением, основанным на исследованных данных этого дела и в рамках действующего права. Далее вышестоящая судебная инстанция, иначе интерпретирует нормы закона, не соглашается с мотивацией судьи. Значит ли это, что во всех случаях отмены состоявшегося судебного решения судья должен нести ответственность?
Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" вообще запрещает привлекать судью к какой-либо ответственности, за принятое им судебное решение (за исключением случаев, наказываемых в уголовном порядке).
Судья, разрешая конкретное дело, оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном их исследовании (статья 17 УПК Российской Федерации, статья 67 ГПК Российской Федерации, статья 71 АПК Российской Федерации, статья 26.11 КоАП Российской Федерации). Применяя правовые нормы, судья уясняет смысл и содержание применяемых норм, сопоставляет их с иными положениями закона. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 25 января 2001 года № 1-П, судья в условиях состязательного процесса дает собственное толкование нормы права, принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения.
Принимая решения по делу, судья должен действовать в рамках закона по своему усмотрению, основанному на исследованных им обстоятельствах дела. Он не должен все время думать о себе и своей ответственности, которая может наступить за что угодно, - он должен заботиться о законном, обоснованном и справедливом разрешении рассматриваемого дела.
Правосудие осуществляется только судом, а судебная власть осуществляется только посредством судопроизводства (ст. 118 Конституции России), поэтому любая проверка и оценка процессуальных действий и решений судьи по конкретному делу может осуществляться только вышестоящей судебной инстанцией и только в порядке судопроизводства.
Следовательно, даже если судьей допущена судебная ошибка, нарушен процессуальный закон при производстве по конкретному делу - это не может быть основанием какой-либо (кроме уголовной, если совершено преступление) ответственности судьи. Для исправления подобной ошибки или нарушения предусмотрена специальная процессуальная санкция: отмена или изменение решения судьи вышестоящими судебными инстанциями.
Разве общество не хочет иметь свободных и независимых судей? Их свобода и независимость обеспечивается тем, что они имеют право на собственное суждение по делу в рамках действующего закона, который при каждом применении по конкретному делу требует толкования.
Те же доводы относятся и к другим правоприменителям, с которых предполагается взыскивать в порядке регресса выплаченные реабилитированным суммы. Давайте подумаем: хотим ли мы, чтобы по заявлениям об изнасилованиях, не инсценированных взятках и других преступлениях, совершенных в условиях неочевидности, следователи отказывали в возбуждении уголовных дел, потому что доказательства когда- нибудь могут быть оценены как недостаточные для вывода о виновности. Хотим ли мы, чтобы судья, которого доказательства убедили, опасаясь, что Иван Иванович из вышестоящего суда может отменить приговор, "спускал дело на тормозах" или оправдывал лицо, в виновности которого судья убежден? Или наоборот, понравится ли нам, если суд, установив невиновность человека, не будет оправдывать или прекращать дело, чтобы избежать реабилитации коллеги?
Угроза регрессных взысканий вовсе не будет способствовать независимости судей и других правоприменителей. При этом судья окажется лишенным достаточных гарантий своей самостоятельности и независимости, необходимых ему для осуществления судебной власти и правосудия по конкретному делу.
Для регулирования ответственности судей, учитывая их особый статус, необходимо обеспечивать гарантии их независимости и несменяемости, которые в настоящее время только декларируются. Формулировки норм об ответственности судей настолько общие и неконкретные, что позволяют усмотреть нарушение закона чуть ли не в любом подлежащем оценке действии судьи. Если, судя по сложившейся практике, любая судебная ошибка, независимо от ее характера и последствий, автоматически может быть использована для досрочного прекращения полномочий судьи, то почему нужно предполагать, что инициация вопроса о материальной ответственности судьи не будет выборочной и произвольной, что нарушения не будут фиксироваться в зависимости от субъективных предпочтений широкого круга должностных лиц?
Общество явно недовольно деятельностью правоохранительных органов и суда. Звучит по большей части справедливая критика органов дознания и предварительного расследования. Чтобы исправить ситуацию, необходимо осмыслить трудности в деятельности этих органов, проблем в восприятии их обществом.
Нужно понять, что прекращение уголовного преследования и оправдание - нормальный результат рассмотрения дела. Как правильно заметил Г. М. Резник, "вывод о недостаточности доказательств для категорического суждения - такой же объективно возможный результат судебного познания, как и твёрдое убеждение в виновности или невиновности подсудимого. Сам по себе он вовсе не свидетельствует о допущенных ошибках или неполноте исследования и оценки фактических обстоятельств дела".
Если мы ждем от обвинительной власти и суда справедливых решений - нужно прекратить в каждом случае оправдания искать непрофессионализм, некомпетентность, глупость и т.п. правоприменителей.
Излишняя осторожность, опасение за собственное благополучие нередко дают обратный эффект. Безразличие к общественным результатам, справедливости решения, страх наказания, т.е. самые различные посторонние мотивы притупляют правовые навыки, мешают разобраться в колебаниях и непоследовательности судебной и следственной практики.
В царской России оценивали деятельность юристов иначе. Взыскивать с них ущерб в случае оправдания подсудимых никому не приходило в голову. Так, например, с участием в качестве обвинителя выдающегося юриста А. Ф. Кони было постановлено немало оправдательных вердиктов: по делу об участии в оскоплении своего малолетнего сына был оправдан купец второй гильдии Горшков; по делу о подлоге расписки в 35 тыс. руб. серебром от имени княгини Щербатовой решением присяжных заседателей один из подсудимых был оправдан, другой осуждён, но заслужил снисхождение; оправданы были и все подсудимые по делу братьев Мясниковых и Караганова; по делу об убийстве коллежского асессора Чихачёва была оправдана одна из двух подсудимых Непенина; по делу о подлоге завещания Седкова трое из шести подсудимых были признаны невиновными.
Эти решения присяжных заседателей не отразились на отношении к А. Ф. Кони его руководства. Деятельность А. Ф. Кони в судебных процессах восхищала общество, хотя в некоторых публикациях встречались упрёки в "слишком объективном изложении обстоятельств дела". По делу Мясниковых и Караганова "С.-Петербургские ведомости" называли "адской", необыкновенно трудной роль прокурора. Суворин в этой же газете, называя речь А. Ф. Кони "блестящей", писал: "Я слышал его обвинительную речь и никогда, ни после одной речи, не выходил я из заседания суда с таким удовлетворённым чувством, с таким уважением к представителю судебной власти, как после речи Кони. Я считаю её образцовой и по форме и по содержанию…Превосходный критический разбор преступления тёмного, запутанного, все нити которого порваны временем". Суд, судебное разбирательство - это сложная и непредсказуемая система. Оценка деятельности всех должностных лиц, собиравших доказательства по делу, утверждавших и поддерживавших обвинение, постановлявших приговор по фиксированному показателю, например, по вступившему в законную силу приговору, определение или постановлению, вряд ли правильна. Тем более сомнительна идея обращения материальных взысканий на этих лиц за выполнение ими своих профессиональных обязанностей.