Поделиться
Отмечая восьмидесятилетие своего журнала, редакция "Знамени" в сентябрьском номере нынешнего года устроила бенефис Сергею Юрскому, опубликовав его тексты самых последних лет под общим названием "Ближний взгляд". Кажется, что эта подборка коротких рассказов, записок и воспоминаний делится ровно на две части: та, что рассказывает о современном театре, кинематографе и жизни вообще, написана язвительным сатириком, та, что посвящена прошлому, советскому, замечу, прошлому, в котором автору немало доставалось от властей, сочинена трогательным сентименталистом. На самом деле это не так, или, скажем, не совсем так. И дело не только в том, что дню сегодняшнему посвящены вымышленные рассказы, а воспоминания возвращают нас к реальным людям и реальным местам, про которые еще не знали, что их впоследствии обзовут культовыми. Сергей Юрский любит театр и кинематограф в их самых разных обличьях. И даже когда он готов обрушивать проклятия на циничную современность, он помнит о спасительной силе сцены. О волшебной, все преображающей страсти лицедейства. Именно поэтому лиризм существует даже в его сатирической прозе. И уж тем более он не прячет своей сентиментальности, когда пишет о том, что ему дорого.
Шаболовка, осененная ажурной Шуховской башней, где в шестнадцать лет и я заработал свои первые телевизионные деньги, стоя с настоящим пионерским горном у какой-то гипсовой девушки с веслом, вызывает у Юрского возвышенное чувство почти священного восторга - и это естественно. Во времена, когда его с подачи ленинградского обкома КПСС и лично товарища Романова практически отлучили от кинематографа и телевидения, именно Шаболовка с ее учебными программами стала пристанищем для опального актера. Замечу, не только для него одного. Клавдия Ивановна Строилова, знаменитый шеф-редактор многих лучших программ учебного телевидения, не одному только Юрскому открывала путь к широкому зрителю. Шаболовка была местом настоящего миссионерского творчества, там можно было встретить Наталью Крымову и Натана Эйдельмана, Юрия Лотмана и Ираклия Андронникова, Михаила Козакова и Олега Ефремова... Этот список можно продолжить - и он займет немало места. С помощницей К.И. Строиловой - Любой Тимофеевой мне довелось работать на канале "Культура", как и с некоторыми другими моими любимыми коллегами, которые выросли в замечательных редакциях Центрального телевидения - от редакции кино и литдрамы до учебной. Я очень хочу написать о них с чувством благоговения и глубокой благодарности за все, что они сделали для нашего телевидения, и о том, как они повлияли на мои представления о жизни и искусстве (и напишу когда-нибудь), но сейчас не стану отвлекаться от главного героя этих строк - Сергея Юрского.
Понятно, что ему, выросшему и состоявшемуся в атмосфере высокого творчества в театре и кинематографе, работавшему вместе с Георгием Товстоноговым в БДТ и с Михаилом Швейцером в кино, чужда атмосфера великой халтуры и потогонного производства, что разрушает всякие представления об искусстве, - и потому он столь непримирим в описании сегодняшней антрепризно-сериальной жизни. Но Сергей Юрьевич не был бы самим собой, если бы в этой художественной поденщине не обнаружил знаков театральной судьбы, которая должна быть ведома каждому, ступившему на сценические подмостки. И ключом к именно такому пониманию жизни стал первый рассказ этой журнальной подборки - "Апогей", написанный от лица актера второго, а то и третьего положения, столичной российской антрепризы, выехавшей на гастроли в заграничную украинскую провинцию. Именно здесь и обнаруживается, что молодой и популярнейший премьер этой труппы уехал, не дождавшись финального спектакля, на съемки в Марокко, и вместо него на сцену должен выйти совсем другой артист, равно как и то, что вместо знаменитой немолодой премьерши, отправленной в больницу, женскую роль будет играть мужчина-комик. "Прощай халтура" - так называли в советские времена подобный тип театрального представления, но наш герой (и вымышленный Юрским, да и сам автор) удивляется не этому. Он потрясен тем, что публика, которая знает своих кумиров по телевизионным сериалам и программам, что называется, доподлинно, не замечает подмен и обманов. Интеллигентный спутник нашего героя по купе спального вагона долго благодарит его за удовольствие, которое заезжая труппа доставила ему, видевшему-перевидевшему лучшие спектакли обеих столиц, его жене, заядлой театралке, и их нездоровой дочери. "У вас, конечно, замечательный театр. Я, может быть, не все понял, проще говоря, даже не все расслышал, что поделаешь, возраст, слух ухудшается, но общее ощущение удивительное. Какая культура, какая проработанность всех деталей".
Мы забываем, что Оскар Уайльд был, безусловно, прав, написав: "Красота в глазах смотрящего". И Сергей Юрский напоминает нам об этом. Но не только красота. Мы верим в то, что мы напридумывали сами себе, не обращая внимания на реальное и подчас не столь прекрасное течение жизни. Один предвыборный социологический опрос телезрителей принес удивительное открытие. Был задан простой вопрос: "Кто из кандидатов на пост президента России победил в теледебатах?" Большинство опрошенных ответило: "Владимир Владимирович Путин". Как принято говорить, ответ засчитывается. Только при этом надо понимать, что В.В. Путин никогда не принимал участия в предвыборных теледебатах. Так что вера в невидимое - это не только театральный феномен. И все же именно игра позволяет верить в то, чего не было на самом деле. И что, безусловно, примиряет нас с жизнью. Вера в невидимое - одно из счастливейших заблуждений нашего существования, которое делает нас лучше и благороднее, чем мы есть на самом деле. Мы придумываем свое бытие, и нам уже не страшно, что совсем рядом с нами происходит нечто, что нам не может понравиться. Способность к игре - признак подлинно человеческий, в ней мы способны открыть нашу подлинную индивидуальность. Впрочем, как и скрыть ее.
Одна из последних книг Сергея Юрского называется "Игра в жизнь". Для человека сцены название вполне закономерное. Но все творчество Юрского направлено не столько на игру в жизнь, сколько на попытку открыть игру самой жизни. Тут не грех вспомнить, как нидерландский философ Йохан Хейзинга в предисловии к своей знаменитой книге Homo Ludens ("Человек играющий") указывает, что, выступая с лекциями в Цюрихе, Вене и Лондоне (это было в 1934 и 1937 годах), он бился за то, чтобы они назывались не "Игровой элемент в культуре", а "Игровой элемент культуры". Для Сергея Юрского это не менее важно. Он твердо знает, что это не только мы привносим игру в жизнь, но сама жизнь открывает такие чудеса игровой стихии, за которыми порой не поспеть.
И тем не менее - высокое или низкое - искусство, как правило, не просто оппозиция жизни, но ее необходимое дополнение, без которого бытие теряет свою полноту, а порой и значение. И только доверившись тому дару, что влечет тебя по протяженности существования, можно открыть если и не внятность смыслов, то хотя бы намек на возможность их реального постижения.