Поделиться
Сравнительно недавно нами в числе еще нескольких сотен человек было подписано обращение к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с просьбой освободить из особой монастырской ссылки иеромонаха Илариона (Соколовского), отправленного туда управлением Иваново-Вознесенской епархии за некоторые ошибки в его миссионерской деятельности в мультимедийных сетях.
Почему мы, мирские люди, вмешиваемся в дела православной церкви?
Нас глубоко волнует всякое проявление тоталитаризма, где бы оно ни происходило. И в наше время то, что происходит в духовном пространстве, вызывает особо глубокую тревогу. Мы живем в кризисное время, когда отпадение человека от Бога, от духовного источника своей жизни происходит повсеместно, с полной уверенностью в том, что "все позволено". "Если Бога нет, то все позволено", - говорил устами своих героев Достоевский. А в одном из современных фильмов героиня произносит примерно следующую фразу: "Нам сказали "Бог есть". Ну и чего?" Вот это "ну и чего?" нас глубоко волнует. Прошлую свою статью "Нужна ли интеллигенция православной церкви?" мы закончили цитатой из выступления Матери Марии ("РГ" N228 от 12.10.2011 г. ).
Мы очень благодарны митрополиту Илариону, поддержавшему нас в ответной статье "Интеллигенция нужна Православной церкви" ("РГ" N238 от 24.10.2011 г.). И однако высокого церковного Владыку мало кто услышал. Во всяком случае, в Иваново-Вознесенской епархии - не услышали. Судьба иеромонаха Илариона остается такой же, как была. Он уже три месяца отбывает заключение в Николо-Шартомском монастыре без права переписки и пользования мобильником. Окно его кельи-камеры выходит в коридор, из которого тем самым она свободно просматривается. Свидания с о. Иларионом разрешены только в присутствии специально приставленного монаха. Братьям монастыря запрещено входить с ним в контакт. И все это определено отнюдь не настоятелем обители, а более высокой иерархической инстанцией.
В вину заключенному ставится самовольное миссионерское общение в мультимедийных сетях Интернета и вырванные из контекста диалога фразы, свидетельствующие о его якобы неуважительном отношении к власти и народу. Не будем сейчас разбираться в подробностях его высказываний. Если и были неудачные фразы, то о. Иларион в них неоднократно раскаивался. А вот то, что благодаря его деятельности не одна сотня далеких от религии людей стала проявлять интерес к православию и церкви - игнорировалось. Так же, как и слова Патриарха Кирилла, призывающие всех священнослужителей к миссионерской работе в мультимедийном пространстве.
Заслуживает особого внимания сопроводительный текст к приговору иеромонаху Илариону, - "для приобретения монашеского опыта". Достигший пенсионного возраста человек, прожив 20 лет монахом, страдая от сердечных и прочих недугов, способен всерьез обогатиться монашеским опытом в новых монастырских условиях строгого режима? У о. Илариона, как нам стало известно, за три месяца заключения уже неоднократно случались сердечные приступы. Откуда мы все это знаем? Мы никогда не были в Иваново-Вознесенском монастыре, не знакомы ни с одним из монахов. И однако с монастырем у нас завязалась глубокая дружба. Она началась, когда одна из монахинь купила в магазине книгу стихов Зинаиды Миркиной "Блаженная нищета" и написала горячее письмо с просьбой поместить эти стихи в монастырский альманах "Обитель слова". Она прислала нам этот альманах, и мы оба пришли в восторг от его духовного и художественного уровня. Это была настоящая радость - значит, православная церковь жива, если есть такие альманахи, такие авторы! И вот от этих же авторов мы узнали, что случилось с их собратом и даже то, что альманаху грозит небытие. Вот от чего мы так глубоко взволновались.
А теперь - второй вопрос: почему сами монахи, знакомые о. Илариона, не способны поднять такой вопрос, направить письмо Патриарху и т.п. Потому что священнослужители боятся, что такого рода дерзость почти сразу обернется дерзнувшему запретом на священнослужение. Когда-то мы разговаривали с отцом Александром Менем о его друге священнике С. Желудкове, выведенном за штат. Александр Владимирович сказал, что для священника не служить все равно что для поэта не писать стихов. "Не писать или не печататься?" - спросили мы. "Не писать", - с ударением сказал о. Александр. И здесь мы вздрогнули. Это почти что не дышать. Отец Иларион может в любой момент покинуть место своего заточения. Но уже не как священник. Однако он этого не делает. Как же надо ценить священников, для которых не совершать богослужение равносильно прекращению дыхания!
Совсем недавно по телевизору в программе "Библейский сюжет" была рассказана история нестяжателей. Мы с огромным волнением смотрели эту прекрасную передачу. Георгий Федотов назвал победу Иосифа Волоцкого над Нилом Сорским и его сторонниками, названными "нестяжателями", трагедией русской интеллигенции. Русская интеллигенция всегда была на стороне Того, кто вместо забрасывания камнями грешника предлагал самим избавляться от греха.
Р.S.
Заведующий канцелярией епархиального управления протоиерей Димитрий сказал собкору "РГ" Светлане Биткиной, что он не может точно обрисовать ситуацию, так как не владеет информацией в полной мере. Но, по его словам, в монастыре нет такого рода келий, как описаны в письме Г. Померанца и З. Миркиной, там хорошие условия жизни, сделан евроремонт. А иеромонах Иларион служит все службы и не ущемлен ни в каких монашеских правах. "Конечно, в монастыре существует внутренний устав и его необходимо соблюдать", - добавил протоиерей Димитрий. Епархиальное управление готовит ответ на официальный запрос "РГ".