Поделиться
Фестиваль "Золотая маска" в программе "Легендарные спектакли и имена" в марте покажет спектакль "Персона. Тело Симоны" - вторую часть пока еще неоконченной трилогии Кристиана Люпы, выдающегося польского режиссера, посвященную грандиозной фигуре философа Симоны Вейль.
Первая часть - "Персона. Мэрилин" - уже стала одним из главных событий фестиваля польского театра в Москве в прошлом году и вновь будет показана в марте 2012 года.
Имя Симоны Вейль у нас почти не известно. Между тем, в мире оно почитается наравне со святыми. После войны в Испании, на Страстной неделе Вейль, еврейка и атеистка, становится сторонницей христианства, так и не крестясь и пытаясь доказать, что можно быть христианкой вне церкви. Была участницей Сопротивления, в знак сочувствия к узникам фашизма ограничила потребление пищи до уровня пайка в гитлеровских концлагерях, от чего и умерла в 34 года. "Святую Симону" почитают не только верующие. "Несравненным правдолюбцем", "единственной великой душой нашего времени" называл ее Альбер Камю, как известно, объявлявший себя атеистом. Ее имя с восхищением повторяли бунтари Сорбонны в мае 68-го, и сегодня оно - на устах у молодых бунтарей всего мира.
Но Кристиан Люпа, обратившись к фигуре Симоны Вейль, занят был вовсе не ее биографией. Он решился на обнаружение одного из самых сильных своих страхов - страха "заделаться пророком", поверить, что ты гуру. Страх, заставляющий с подозрением относиться к любому мистическому опыту (именно сцена мистического сна Симоны находится в центре этого выдающегося спектакля). Для этого Люпе и понадобились Великая Актриса (Малгожата Браунек), преклоняющаяся перед Симоной, и молодой Режиссер (Анджей Шеремета), ищущий в Симоне момента самообманов, более того - самонадеянно пытающийся "помочь" Симоне вернутся к жизни, от которой она последовательно отрекалась - вплоть до того, что умерла от истощения.
Зрители, знакомые с его методом, легко узнают в Режиссере первых сцен самого Люпу, пытающегося путем долгих, кажущихся невнятными, разговоров пробудить в актере возможность импровизировать "с нуля”. Но это все-таки не сам Люпа, а пародия на кого-то из его учеников, действовавших более решительно, напористо, не застревая на "мелочах", и за пару лет достигших большего эффекта, чем их учитель, десятилетиями выстраивавший свой маргинальный театр в провинции да на малых сценах...
Сам же Люпа, при всем своем реальном статусе гуру, продолжает (умеет?) чувствовать себя подростком, особенно если рядом с ним Великая Актриса с ее мудрым смирением перед жизнью, с ее простой и твердой моралью. "Симоне было 34 года, когда она умерла. Ну как ты хочешь, чтобы я ее играла?!" - спрашивает Актриса. Ей явно за 60. И это впрямую относится к ее величию - свой возраст не скрывать, наоборот, делиться связанным с ним опытом, прежде всего опытом отказа. Она не случайно носит имя Элизабет Фогель - героини фильма Ингмара Бергмана "Персона", актрисы, вдруг во время спектакля замолчавшей и своим дальнейшим затяжным молчанием пробуждающей диаметрально противоположные интерпретации.
Предметом своего спектакля Кристиан Люпа сделал одну из своих самых заветных idefix: донкихотское стремление избавить мир от преклонения перед ложным величием. Но неизменно вновь и вновь порождающее Дон Кихота.