Александр Архангельский, журналист, писатель:
- Мы живем в мире, в котором общественные действия важнее, чем действия политические. Потому что в них нет идеи борьбы за власть, но есть идея борьбы за свое достойное присутствие в жизни, за уважение к себе как представителю рода человеческого.
Ведь не зря в последнее время гораздо более важными, чем активные выступления против действующей власти, оказались те движения, над которыми мы даже подсмеивались, - "синие ведерки", борцы за Химкинский лес, защитники водителя Щербинского, участника аварии, в которой погиб губернатор Алтайского края, движение "Архнадзор". Но эта общественная деятельность оказалась более эффективной. В результате общественных усилий начальники начинают вести себя на дорогах принципиально иначе, водители высокопоставленных чиновников уже боятся наглеть и перестают пользоваться мигалками в свою пользу.
То, что предлагает Борис Акунин, - продолжение этой самой общественной деятельности. Мы хотим, чтобы нас уважали. Мы хотим, чтобы власть помнила, что мы - граждане - главные, и она нам подотчетна, а не мы ей. И в этом смысле я думаю, что Акунин прав в своем призыве.
Что такое белые ленточки? Это знак солидарности. Чувство солидарности изначально присуще русской культуре. Советская власть подменила его идеей коллективизма, потому что так ей было удобнее управлять умами масс. В чем отличие коллективизма от солидарности? Коллективисты ставят общее выше личного, власть выше гражданина. А солидарность предполагает, что мы сами определяем свою судьбу, но при этом готовы собраться вместе, чтобы сделать нечто полезное и важное. А потом опять разойтись и заниматься каждый своим делом. Это абсолютно правильно, и в конечном счете приводит и к политическим изменениям. И к тому же это еще и весело. В этом нет злобы.
Алексей Чадаев, журналист:
- Много говорилось о том, что от безобидной "белой ленточки" до "красного банта", который в 1917 году смело цепляли себе даже великие князья, - короткий шаг. Раскол общества и гражданская война могут оказаться близкими событиями. Но дело в том, что говорить об этом приходится с поколением, которое за последние годы привыкло к тому, что в политике ничего не происходит. И пугать этих людей кризисами - только раззадоривать.
Общество сегодня оказалось на развилке - все хотят перемен, но никто не хочет революции. И здесь есть две опасности, два риска. Обществу надо пройти между Сциллой и Харибдой. Сцилла - остановка времени - социологи на фокус-группах постоянно фиксируют рефреном повторяющееся слово "застой", и это не может не беспокоить. А Харибда - это политический кризис и хаос революции. Хочется бежать и от одного, и от другого. Это задает сюжет и выборов, и всей протестной активности. Но на этом фоне, мне кажется, лидеры протеста делают непростительные политические ошибки. В декабре на проспекте Сахарова звучали призывы в следующий раз идти и брать Кремль штурмом. Это ошибка даже с точки зрения собственной прагматики и стратегии тех, кто к этому призывал. Людям, которые выходили на митинг, при всем их раздражении тоном официальной пропаганды, итогами выборов, коррупцией есть что терять! Непонятно также, почему оппозиционеры не отозвали прошедшие в Думу оппозиционные партии. Вместо этого звучали туманные призывы и лозунги недовольства властью. Власть у нас всегда и во всем виновата. Но почему тогда представители этой власти, получившие свои значки на нечестных выборах, стоят на трибуне вместе с борцами против нее? У людей возникает ощущение разводки. Они не хотят идти на митинг в феврале, потому что вожди повели себя так, будто пришедшие люди - это их находящаяся под ружьем армия, которая пойдет туда, куда ей скажут.