В середине января во Владимирской области окончательно встал стекольный завод, одно из старейших российских предприятий. В ноябре здесь была остановлена последняя стекловаренная печь, а теперь цеха покинули все мастера. Корреспондент "РГ" отправилась в Гусь-Хрустальный и попыталась выяснить, что теперь будет с райцентром, заводом и мастерами-стекольщиками.
- У нас в городе 26 стабильно работающих предприятий, 17 из них повышают объемы производства. Мы мировые лидеры по производству стекловолокна, бронированного стекла, выпускаем стеклообои, дорожную нить, - говорит мэр Юрий Гришкин, пытаясь убедить, что от закрытия хрустального завода экономика существенно не пострадает.
Если объективно, то и для городского рынка труда это сегодня - потеря небольшая. В годы расцвета, какими считаются 70-80-е годы прошлого века, здесь работало до семи тысяч человек, лет десять назад - тысяча, а в 2011-м - всего двести.
- Но сколько бы я ни говорил, что у нас самые высокие темпы развития промышленности в области, население города находится в унынии, - подчеркивает градоначальник. - Люди, работающие на благополучных предприятиях, спрашивают меня: когда откроется хрустальный?
И это не удивительно. С заводом связано само основание города в мещерской глубинке и его мировая слава. Здесь выросли целые династии известных на всю страну мастеров и художников. А самый болезненный удар - потеря знаменитого бренда.
Удивительно другое. Никто из специалистов не смог дать ответа, сколько этот бренд стоит.
- А никто не считал, - поясняет мэр. - Его и оценивать не надо, если, по некоторым подсчетам, теневой оборот под этой маркой составляет миллиард долларов в год. На рынке в Гусе торгуют Белоруссия, Турция. И центром опта он стал только благодаря бренду.
Поднимать хрустальный завод власти пригласили известного в области промышленника Юрия Клегга. Потомок англичанина, приехавшего в Россию в конце XIX века, сын директора института стекла в Гусь-Хрустальном, он сам в юности прикипел к стекольному производству, а в 90-е стал настоящим стекольным магнатом. Довел до ума несколько дышавших на ладан стекольных предприятий района, объединив их в холдинг. А не так давно "отправил" себя на пенсию, передав управление компанией двоим сыновьям. Его знают как жесткого, не терпящего лени и расхлябанности руководителя. И главное - он поставил задачу восстановить производство хрусталя уже в нынешнем году.
Для этого антикризисному управляющему придется исправлять ошибки многих лет за считаные месяцы. А их было сделано немало. Огромный тираж ликвидной продукции давал заводу колоссальные деньги. Но вместо того, чтобы вкладывать их в модернизацию и механизацию основного производства, совершенствовать технологии, прежние владельцы стали скупать родственные предприятия не только в округе, но даже в Германии. При этом сами работали на древних стекловаренных печах. В результате деньги закончились, накопились большие долги за сырье, началась свистопляска с хозяевами, ставившими во главе предприятия людей, не "нюхавших" стекла…
Остановка мощностей стала для кризисного менеджера первым шагом - разумеется, непопулярным. Особенно потому, что работа печи в Гусь-Хрустальном считалась делом принципа, вопросом престижа.
С другой стороны, любому управленцу понятно, что производство, рассчитанное на выработку 200 тонн хрусталя в сутки, но дающее тонну, крайне убыточно. И его долги за сырье растут как снежный ком. С ними на заводе "боролись" с помощью известного ноу-хау. За пять лет раз пять переходили из одной формы собственности в другую.
Бизнес-план восстановления производства предполагает диверсификацию. Изучив рынок, Юрий Клегг предлагает выпускать крайне востребованный в стране изоляционный материал - пеностекло.
Сегодня его отечественное производство составляет всего 0,2 процента от потребности, остальное покупают по баснословной цене за границей. И к этой идее потребители уже проявили интерес. Есть и другие быстроокупаемые проекты, в том числе связанные с энергетикой. При этом управляющий настаивает на том, что все необходимо запускать в комплексе.
Из пяти цехов, расположенных на 18 гектарах, хрусталь, причем высокохудожественный, планируют делать лишь в одном. И его доля в общем объеме продукции составит всего один-два процента. Если же возникнет потребность, можно будет открыть механизированную линию.
- Надо исходить из исторических позиций, - считает главный художник хрустального завода Вячеслав Зайцев. - У создателя фабрики Тимофея Мальцова хрусталь был шиком и не приносил прибыли. А основной доход давала ткацкая фабрика, одевавшая армию.
- Со стеклом среднего звена можем зайти в тупик, - считает и крупный специалист в области стекольного оборудования Борис Шевченко. - Если делать хрусталь в массовом порядке, его цена будет слишком высокой, а круг покупающих сегодня изменился. Авторский высокохудожественный хрусталь умер последним в этой цепочке. Ему и возрождаться.
Спасители завода считают, что ничего нового не изобрели. Так же поступал и один из его владельцев, когда в 1831 году нашел выход из кризиса за счет выпуска высокохудожественных изделий. Второй проект предполагает получение статуса предприятия художественных промыслов, который дает право на субсидии и льготы. В нем тоже видят исторические аналогии. В 1923 году возобновить производство хрусталя помогла финансовая помощь государства.
За свою историю хрустальный завод, основанный в 1756 году купцом Тимофеем Мальцовым, закрывали трижды: в 1831 году, в 1920-м и в нынешнем. Наиболее внимательные увидели в этих кризисах некую закономерную цикличность - раз в 90 лет!
В городской администрации не сомневаются, что и нынешний кризис будет преодолен. Тем более что для этого выбраны сразу два пути - традиции мастеров и государственные субсидии. Однако старший научный сотрудник музея "Гусевское художественное стекло" Надежда Пак, более 20 лет изучающая династию Мальцовых, категорически не согласна с такими сравнениями.
- Параллелей с закрытием в 1831-м и 1920-23-х годах ни в коем случае проводить нельзя! - утверждает она. - В 1831-м, когда на предприятие пришел новый представитель династии Мальцовых и увидел, что оно в убытках, он решил его реконструировать. Но у этой династии было вокруг несколько хрустальных заводов, и рабочих они никогда не сокращали. В Мальцовском промышленном округе всегда существовали традиции перевода мастеров с одного производства на другое. Стеклодувов переводили на соседние предприятия, а мастерам-алмазчикам привозили гладье с других заводов, и они обрабатывали продукцию здесь. Так что Гусевской завод, даже имея убытки, все равно работал.
Закрытие в 1920 году произошло по объективным причинам: мировая война, революция, гражданская война привели к разрушению торговых связей, лучшие мастера ушли на фронт, специалисты были изгнаны. Рабочие пытались наладить производство стекла, но не смогли. Но никто из них не был уволен, они получали минималку. Были созданы специальные кооперативы хрустальщиков. Им передали часть нереализованной продукции, и они сами искали покупателей, чтобы выжить. В Турцию хрусталь отправляли вагонами, а взамен получали сухофрукты и сушеную рыбу. А через два года завод получил средства на восстановление. И в 1923-м году одна печь стала варить стекло.
Сейчас, по мнению Надежды Пак, другая история: акционеры, которые пришли на смену старому руководству, не знают производства. Им надо было привлекать профессиональных управленцев, владеющих современными технологиями. А они поставили менеджеров-финансистов, которые не смогли найти со специалистами общего языка. В результате развитие предприятия остановилось на уровне 80-х годов прошлого столетия, когда были внедрены непрерывная варка хрусталя, цветное и редкоземельное стекло. И это не могло не сказаться на производстве.
Ну а самое трагичное - колоссальная потеря кадров. Тысячи высококлассных мастеров пополнили ряды столичных ЧОПов. Ключ возрождения уникального производства новые менеджеры завода видят в воспитании кадров. На подготовку мастера необходимо 10-15 лет и талант. Через несколько лет от старого корпуса никого не останется: люди в возрасте, а новые мастера не приходят. Хорошо, что пока есть люди, которые готовы обучать молодежь. Но надо торопиться.
Кстати
Дятьковский хрустальный завод в Брянской области - еще одно предприятие, созданное в XIX веке семьей промышленников Мальцовых, и оно тоже переживает нелучшие времена. Завод вошел в процедуру банкротства с долгами, которые весной прошлого года достигли 124 миллионов рублей. Основные производственные помещения оказались в руках кредиторов, и коллектив стал распадаться. Пока здесь остаются несколько сотен человек, но за год завод покинули полторы сотни работников. Чтобы сохранить школу шлифовки классического хрусталя, областные власти приняли предприятие под свое крыло, помогли деньгами. Завод получил статус предприятия народного промысла, но работа без своих цехов невозможна. Руководство предприятия считает, что для возрождения производства нужно не менее 300 миллионов рублей.