Поделиться
На подготовку к полету в космос у Андрея Борисенко ушло семь с половиной лет.
Андрей Борисенко мог стать космонавтом еще в 2005 году, когда сдал на "отлично" заключительный госэкзамен. Но только в 2009 году было принято решение о назначении его в экипаж для полета на международную космическую станцию (МКС) в составе 28-й длительной экспедиции.
Корабль "Союз ТМА-21" с российскими космонавтами Андреем Борисенко, Александром Самокутяевым и американским астронавтом Рональдом Гараном на борту стартовал в космос 5 апреля 2011 года. 16 сентября после почти полугода работы экипаж вернулся на Землю.
В общей сложности Борисенко провел в космосе 164 дня.
Не вписался в поворот
Российская газета: Как прошла ваша первая экспедиция?
Андрей Борисенко: Запуск нашего корабля проходил с "Гагаринского старта" космодрома "Байконур". Полет прошел весьма успешно. Полгода, проведенные в космосе, пролетели как один день. Намного сложнее было дождаться начала экспедиции. На подготовку к полету у меня ушло семь с половиной лет. Все эти годы я ждал, когда же наступит час икс. Ожидание - самое трудное в нашей профессии: многие космонавты тщательно готовились, но им так и не пришлось полететь в космос. Даже период реабилитации, по возвращению на Землю, проходил довольно спокойно.
РГ: Говорят, многие космонавты заново учатся ходить после полета. Что же было самым сложным для вас в этот период?
Борисенко: У меня не было проблем с двигательными функциями, но были сложности с координацией. Например, при ходьбе не мог вписаться в поворот. Так было первые три-четыре дня: задевал руками за дверные проемы, стукался головой, когда садился в машину. Иногда организм "забывал", где он находится: на космической станции или на Земле. Первое время я пугал этим своих близких. Например, шел бриться, брал помазок со стеклянной полки, наносил на него крем, а потом... рефлекторно отпускал его в воздухе, забывая на мгновение про отсутствие невесомости.
Колбаса - талисман на удачу
РГ: За время нахождения экипажа на борту происшествия случались?
Борисенко: Разумеется, случались. Наиболее яркая нештатная ситуация - во время полета до нас не долетел грузовой корабль "Прогресс". Вместе со всеми грузами с Земли он упал в не очень населенных просторах Сибири.
РГ: А что до вас не довезли?
Борисенко: Прежде всего расходные материалы, в том числе кислород и воду, а также продукты, переданные нам нашими семьями. С этим случаем связана другая любопытная история. Среди подарков была и сырокопченая колбаса, которую в последний момент изъяли из посылки. Собственно, благодаря этому она единственная из всей посылки уцелела. После того, как эта колбаса "спаслась", ее вернули отправителю. У нас же появилась традиция: если кто-то из друзей куда-то летит, то обязательно должен съесть от нее кусочек. Если путешественник еще и боится, то ему нужно взять с собой ее шкурку в качестве оберега. Теперь "спасшаяся колбаса" - это наш талисман на удачу.
Но ситуация с "Прогрессом" была из разряда расчетных нештатных ситуаций. Она в принципе не могла привести к катастрофическим последствиям. Дело в том, что логистика снабжения грузами на МКС построена так, что потеря одного грузового корабля не ставит под угрозу здоровье, жизнь или основную научную программу полета. Так что запасов кислорода и продуктов нам хватало: не приходилось голодать и дышать через раз.
РГ: Сегодня часто говорят, что космос - удовольствие дорогое, но бесполезное. Денег в его освоение вкладывается много, а отдача нулевая...
Борисенко: Категорически не согласен. Исследование и ресурсы космоса дают нам очень многое. Некоторые уже забыли, что без него было бы невозможно использование той же спутниковой связи. Сейчас уже кажется в порядке вещей: взять мобильный телефон и позвонить другу в Америку. Но ведь это тоже результат космических исследований и экспериментов. Говорить о том, что космос не нужен вообще, это все равно, что заявлять о бесполезности физики или математики.
Огород на борту корабля
РГ: Ваша экспедиция была весьма насыщенной: за несколько месяцев члены экипажа провели в космосе десятки научных экспериментов.
Борисенко: Всего их было 42. Проводились эксперименты по различным направлениям: медицинские исследования, образовательные программы, биотехнологии и др. Мне больше всего понравилось выращивать растения в условиях невесомости: мы сеяли пшеницу прямо на борту корабля. К моменту, когда экспедиция заканчивалась, уже сформировался небольшой огород. На зуб колоски не пробовали, но выглядели они красиво.
Остальные эксперименты были менее зрелищными, но не менее важными для науки. Огромное количество исследований было связано с визуальным наблюдением за земной поверхностью. Вообще, видимость тех или иных земных объектов из космоса зависит не только от размеров, но и от степени их освещенности. Вот, например, египетские пирамиды можно увидеть, только когда солнце находится низко над горизонтом и пирамиды отбрасывают тень.
Из космоса очень хорошо видно, как просыпаются вулканы. К слову, во время экспедиции мы отрабатывали методику мониторинга и прогноза стихийных катаклизмов, наблюдали за потенциально опасными районами.
РГ: Можно ли предупредить из космоса о природных катаклизмах?
Борисенко: Увы, современная система передачи информации устроена таким образом, что до многих конечных потребителей она доходит не сразу.
Помните печальные события сентября 2002 года, когда на Северном Кавказе погиб актер и режиссер Сергей Бодров? На самом деле экипажу, который незадолго до трагедии был в космосе, удалось зафиксировать факт готовности к сходу ледника Колка на Кармадонское ущелье. И даже снимок был сделан, подтверждающий визуальные наблюдения. Информацию "сбросили" на Землю, но цепочка ее предоставления конечным пользователям оказалась настолько длинной, что сообщение дошло до специалистов уже после того, как произошла трагедия.
РГ: Почему же космонавты не передали ее напрямую?
Борисенко: Мы не можем ничего сделать в подобной ситуации. Любое вмешательство будет расцениваться как нарушение технологии передачи информации. Получается так: информация у нас есть, но обрабатывается она на Земле не всегда оперативно. Та же ситуация и с результатами проведенных в космосе экспериментов. Они уже давно переданы ученым для дальнейшей работы. Но случается так, что данные экспедиций обрабатываются заказчиками с очень большим опозданием.
РГ: Это общемировая проблема или касается только российской космонавтики?
Борисенко: У западных коллег этой проблемы нет как таковой. Информация до конечных пользователей доходит намного быстрее, чем у нас. Глядя на их работу, можно констатировать наличие у нас и другой не менее актуальной проблемы: зарубежные партнеры проводят на борту международной космической станции намного больше экспериментов, чем мы. К сожалению, среди российских ученых не так много желающих ставить эксперименты на борту российского сегмента международной космической станции. За рубежом же все с точностью до "наоборот": ученые стоят в очереди, чтобы астронавты провели по их просьбе эксперимент. Это печально, ведь у нас есть все возможности для того, чтобы делать больше и полнее использовать потенциал космоса на благо России и всей земной цивилизации.