На этой неделе президент России Дмитрий Медведев поддержал идею создать сеть независимых дисциплинарных коллегий для судей. Они должны разбирать проступки людей в мантиях, каждому воздавая по заслугам. А честного судью - оберегать от клеветы. Последняя задача, пожалуй, даже важнее, поскольку порядочным людям всегда и везде приходится трудно.
В конце прошлого года предложение о создании отдельных дисциплинарных коллегий обсуждалось на пленарном заседании Совета судей. Мнения в зале по этому поводу тогда разделились. Однако теперь принципиальное решение, скорее всего, принято, и коллегии будут созданы. По замыслу, все это позволит судьям острее ощутить свою независимость. Быть может, кто-то даже решится почаще выносить оправдательные приговоры, хотя бы для того, чтобы правоохранители не расслаблялись.
Дискуссионным пока остается вопрос, как привязать коллегии к территориям. Председатель Высшего арбитражного суда России Антон Иванов предлагает сделать их межрегиональными, чтобы не только местные власти, но даже председатели региональных судов не имели на такие комиссии никакого влияния. Другой вариант - сохранить региональную сетку. Но тогда есть риск, что изменится только форма при прежнем содержании.
По словам некоторых правоведов, председатели суда зачастую превышают полномочия. Квалификационные коллегии, которые занимаются вопросами дисциплинарного наказания людей в мантиях, в свою очередь, редко перечат начальнику. Однако председатель суда, говорят правоведы, должен обладать представительскими функциями и моральным авторитетом. Командовать судьями он не должен!
Сегодня в обществе сложилось неоднозначное мнение о судебной системе. Обычно выделяют в лучшую сторону арбитражные суды, а к судам общей юрисдикции предъявляют немало претензий. Поэтому любые проекты перемен в судах и вызывают большой резонанс.
Тем не менее, в целом наша судебная система при всех ее недостатках движется в правильном направлении. Такой оптимистичный вывод я сделал после встречи с давним знакомым, который более семи лет работает судьей в одном из регионов страны.
"Я рассматриваю уголовные дела, и за все это время никто не вызывал меня и не говорил, какой вынести приговор", - сказал он.
"Да, оправдательных приговоров у нас выносится меньше, но это пережитки советской системы. Просто его сложнее написать", - сказал он. Назвать подсудимого преступником проще, здесь схемы уже устоялись: сгруппировал доказательства, перечислил обстоятельства и "по совокупности" признал виновным. Даже какие-то огрехи обвинения при такой жесткой сцепке доводов незаметны.
Оправдательный приговор же можно сравнить с мизером в преферансе (это игра без взяток). Решиться на него может только уверенный в себе человек, искусный игрок или тот, кому невероятно повезло с картой. Малейшая оплошность - игра будет провалена. Кассационная инстанция порвет приговор в мелкие кусочки, а друзья-картежники буквально закопают игрока под грудой карт.
По мере того, как оправдательные приговоры становятся обычным делом, судьи все чаще решаются на такой "отчаянный шаг". Но здесь, порой, возникает нравственная дилемма, драма выбора. Что правильней: осудить преступника при слабых доказательствах или поставить закон превыше всего? Договоримся сразу: речь идет о виновном, просто следствие не сумело это доказать. Европейцы в большинстве своем давно определились: все сомнения машинально трактуются в пользу подсудимого. При одних и тех же обстоятельствах немецкий судья, скорее всего, отпустит человека, а российский осудит.
Теоретически, проблемы следователей не должны волновать судью. Однако отечественный менталитет понимает справедливость, как нечто стоящее над законом. Это свойство не только судей, но и в целом наша общественность согласна с таким мнением.
"Не верь, когда говорят, что следователи массово фальсифицируют дела, - говорит судья. - Чтобы сфальсифицировать дело, нужен высокий профессионализм. Ты попробуй сделать так, чтобы не подкопаться, а потом говори. У нас среди следователей мастеров немного. Они, как правило, и на реального преступника-то не могут собрать доказательств, какое там сфальсифицировать. И представь, ты видишь, что дело разваливается, потому что следователь - бездарь, а подсудимый реально виновен, что делать в таком случае?".
В таком случае, скорее всего, судья вынесет приговор "по совокупности".
Безусловно, мнение судьи получается субъективным. Но порой и за ней скрывается высшая справедливость.
Точно так же учителя на старых школьных экзаменах нередко вытягивали заплетающихся отличников, потому что знали реальную силу человека. И занижали оценки троечникам, пусть и отчеканившим ответ на конкретный вопрос. Неучу повезло - попалась знакомая тема или удачно списал - но при этом он все равно остался неучем.
Строго говоря, это было не совсем честно, но с точки зрения каких-то высших материй вполне справедливо. Подчеркну - если бы предвзятость не была коммерческой, взяток наши учителя тогда не брали. Как и судьи сегодня не продаются поголовно.
"Я не беру взяток, - сказал мой товарищ. - Не потому, что я такой хороший. Ну, представь, сколько мне могут предложить? 20-30 тысяч рублей? По уголовным делам проходят не богатые люди. Даже 100 тысяч мне предложи, я не возьму. Что мне эти деньги? Особой погоды не сделают, я получаю хорошо. А поймают, лишишься всего. Оно мне надо?"
Чтобы там ни говорили, поймать судью на взятке можно, было бы желание. А если поймают, система защищать его не будет.
Еще правосудие часто обвиняют в том, что оно идет на прокурорском поводке. Судьи отрицают подобные подозрения. "Не верь, когда говорят, что мы дружим с прокурорами, - сказал мой знакомый. - Прокурор - первый недруг судьи. Да, мы с ними здороваемся, улыбаемся им, но держим дистанцию. Прокурор всегда напишет на тебя жалобу, всегда сдаст тебя, даже если попытаешься с ним негласно о чем-то договориться. Такая у них работа".
Возможно, проблема в другом: судьи и прокуроры мыслят слишком одинаково, что неудивительно. Многие люди в мантиях в прошлом носили погоны - это не секрет. Так же немало судей начинало в суде секретарями, что тоже наложило определенный отпечаток на мировоззрение. Однако постепенно судебный корпус разбавляется за счет адвокатов и юрисконсультов.
Видимо, гражданскому обществу стоит снизить градус претензий к судебной системе, и повысить спрос с самого себя. Улучшение общественных настроений автоматически повлечет положительные сдвиги в правосудии. Проще говоря, одно потянет за собой другое.
Слухи о продажности и предвзятости российского правосудия, как выяснилось, сильно преувеличены. Под мантией у служителей закона бьются не самые черствые сердца.