Поделиться
В прошлом году в истории современной английской литературы произошло долгожданное событие. С третьей попытки лауреатом самой престижной в Великобритании литературной премии "Букер" (The Booker Prize) стал Джулиан Барнс за роман The Sense of an Ending (в русском переводе "Предчувствие конца").
Почему англичане так долго тянули с присуждением своей главной литературной премии, очевидно, лучшему современному прозаику Англии, которого читает весь мир и одних только русских переводов которого я насчитал шестнадцать, но, наверное, их больше? Ответ на этот вопрос однозначен. Потому и тянули, что слишком известен, что слишком избалован рецензентами ведущих газет, что не отметить его нельзя, и поэтому с этим можно не спешить.
Джулиан Барнс получил "Букера" после французской премии "Медичи". В общем-то - обыкновенная история.
Но я не об этом. Я о том, что не прошло и нескольких месяцев после букеровского триумфа Барнса, как русский перевод его последнего романа оказался в центре крупнейших книжных магазинов Москвы с рекламной этикеткой: "Книга-открытие. Впервые на русском". На обложке сообщается: "Роман - лауреат Букеровской премии 2011 года. Интеллектуальный бестселлер. Читает весь мир".
Я страстный поклонник Барнса. "Предчувствие конца" я прочитал на одном дыхании, поражаясь мастерству писателя-виртуоза, способного сотворить литературное чудо из ничего, из какой-то специфической частной английской истории, еще и наверняка придуманной. Четырех друзей, закончивших элитную английскую школу, разбросало по не менее элитным английским колледжам. Один из них, самый умный, самый серьезный (тут невольно вспоминаешь гениальную комедию Оскара Уайльда "Как важно быть серьезным", где слово "серьезный" является именем персонажа), - покончил с собой.
Казалось бы, что нам Гекуба? Какое нам дело до крайне запутанной истории взаимоотношений каких-то английских мальчиков, да еще и "шестидесятников" по рождению? И вот впервые, читая Барнса, я поймал себя на том, что читаю не просто роман, переведенный с английского на русский. Я читаю именно "Барнса".
Для интеллектуальных русских и англичанин Джулиан Барнс, и француз Мишель Уэльбек, и итальянец Умберто Эко, и турок Орхан Памук (лауреат Нобелевской премии по литературе) давно являются не писателями, поставщиками, скажем, литературных продуктов, а чем-то уже совсем другим. Но чем же именно?
И здесь я вспомнил крайне интересный отзыв на портале Lenta.ru одного из самых активных и продвинутых критиков Михаила Визеля на последний роман Уэльбека "Карта и территория", тоже, кстати, с запозданием получившего премию Гонкуров: "...в "новом уэльбеке" почти совсем нет того, что, собственно, и превратило его в бренд, отмеченный скандальной славой "Колумба секса": затяжных и, прямо сказать, оставляющих тягостное ощущение сексуальных сцен. Как нет в книге и женоненавистничества с рассуждениями о клонировании как грядущей альтернативе постылому размножению. (Зачем, если в романе действует клон самого автора?)"
Почувствуйте разницу! Речь идет не о новом романе из Франции, а о "новом уэльбеке" (думаю, что строчная буква в имени не опечатка). Речь идет не о писателе, а о бренде. Это как если бы речь шла о новой модели машины, BMW или Bugatti.
Но испробовать на себе новые BMW, а тем более Bugatti, может, мягко говоря, не каждый. Попробовать же "нового уэльбека" и поделиться своими непередаваемыми ощущениями может каждый русский. И в этом великий демократизм литературы.
(Кажется, это я тоже прочитал у Визеля.)
Только не примите мои слова за вечное брюзжание на тему: почему мы так низко ценим себя и ценим все иностранное. Я, например, не люблю Уэльбека, в отличие от Барнса. Тем не менее я читаю каждый его новый роман и книгу статей, пытаясь понять, чем завораживает российских интеллектуалов этот тягодумный и неприятный француз, бесконечно озабоченный проблемой самоидентификации, но не по принципу "познай самого себя", а по принципу "давайте все дружно познавать Мишеля Уэльбека, потому что у него самого это получается как-то трудно, у него с этим проблемы".
Но я говорю о том, почему англичане, французы, итальянцы, турки способны создавать свои литературные бренды, а у нас почему-то это не выходит. Ну ладно, не выходит в легком машиностроении, но в литературе-то... Ведь нельзя же всерьез признавать, например, Бориса Акунина нашим русским литературным брендом. Хотя, в отличие от Уэльбека, мне Борис Акунин скорее нравится; я даже восхищаюсь этим писателем, впервые написавшим на русском языке приличный детектив. Между прочим, Барнс тоже ведь начинал с детективов под псевдонимом Дэн Кавана, но бренд его начался с "Истории мира в 10 1/2 главах", вещи все-таки очень серьезной. Да и кто из английских прозаиков не начинал с детектива?
В последнем романе Барнса происходит чисто английское убийство, которое только на поверхности самоубийство. Т. е. такое убийство, которое могло случиться в Англии и больше - нигде. Между тем на всех форумах и "круглых столах", посвященных вопросу "почему нас не хотят переводить в Англии и США", я слышу одну песню: "Нас не переводят потому, что мы пишем о наших, чисто русских проблемах". Ох, не ошибаемся ли мы, господа?!