В Дамаске на площадях работают фонтаны. Уже одно это поднимает в душе волну тепла и спокойствия.
В Хомсе на площадях огромные горы бытового мусора. Уже одно это свидетельствует о том, что беда совсем рядом. Раньше за неделю этой сирийской командировки ничего тревожного не вторгалось в палитру привычных уличных звуков. Гудки клаксонов, пение мулл, мелодии восточных шлягеров из окон домов...
За те несколько часов, что я провел в Хомсе, не было ни одной минуты без грохота артиллерийской канонады, разрывов мин и снарядов, пулеметной пальбы. Сказать по правде, я не слышал ничего подобного со времен своих давних поездок на афганскую войну.
В Хомс надо было приехать обязательно. Дабы понять, что тут происходит и что ждет эту страну завтра.
Но вот вопрос - как туда приехать? В министерстве информации, которое опекает всю инопрессу, дали понять, что организованных поездок в проблемный район не предвидится: "Никто не может гарантировать вашу безопасность".
В военном ведомстве были еще категоричнее: "Каждого чужого там тут же берут на мушку. Нам хватает своих погибших". Местные коллеги-журналисты отделывались туманными обещаниями: "Подождите, возможно, ситуация улучшится и тогда подвернется оказия".
При этом никто не говорил, что существуют какие-то запреты на передвижение по стране. Закон о чрезвычайном положении отменен год назад. Военного положения нет. А раз так, то кто мешает путешествовать по земле древней Пальмиры?
Из всех возможных вариантов мы выбрали тот, который лично меня никогда прежде не подводил. То есть обычный рейсовый автобус. Такси тормознут для проверки на первом же блокпосту. Если нанять микроавтобус, будешь еще заметнее. В общественном же транспорте легко раствориться среди обычных пассажиров и добраться до цели, не привлекая лишнего внимания. Мои молодые коллеги из "Комсомолки" Саша и Дима согласились: "Поехали"!
И около десяти утра наш вполне приличный автобус с наглой надписью "V.I.P" на лобовом стекле отчалил от перрона автовокзала в Дамаске, взяв курс на север.
Удивительно, но расстояние почти в 200 километров нам удалось проделать без всяких приключений, если не считать досадного эпизода, когда Саша, увидев дорожную аварию, достал свой фотоаппарат. Тут же нас тормознули, в салон залетел до зубов вооруженный и очень возбужденный красавец, который не успокоился до тех пор, пока не убедился в том, что кадры аварии стерты из памяти фотокамеры.
На всем протяжении трассы никто не проверял документов, не проводил досмотров. О том, что впереди могут быть сложности, говорили только танки, вкопанные на холмах, а также военные грузовики, которые мы обгоняли. В их кузовах сидели солдаты в касках, бронежилетах и с оружием наизготовку - хоть сейчас в бой.
И меньше чем через два часа водитель высадил нас на кольцевой дороге, опоясывающей Хомс. В том месте, где должен был ожидать здешний житель, с которым я заранее договорился о встрече и помощи. Увы... Видно, не там нас высадили. Или житель передумал. Время шло, но потенциального гида-переводчика не было.
Должен сказать, что вид трех явно не местных граждан на фоне нефтеперерабатывающего завода и близкой артиллерийской канонады рано или поздно должен был привлечь внимание если не вооруженных оппозиционеров, то местных стражей порядка. Так оно и случилось. Подлетела ржавая легковушка, простреленная сразу в нескольких местах, опустилось заднее стекло, и небритый человек в гражданской одежде, но с калашниковым в руках строго молвил: "Вы кто?".
"А вы кто?" - задал я встречный вопрос, потому что от ответа на него следовал вариант дальнейшего разговора. Признайся он в принадлежности к врагам режима, и тогда нам следовало бы всячески скрывать свое российское гражданство. Русских по ту сторону баррикады, мягко говоря, не любят. "Полис", - слегка опешил небритый, после чего мы охотно назвали стражу порядка свои российские имена. Он опять удивился и предложил помочь добраться до Дамаска.
- Спасибо, но мы только что оттуда. Нам бы в Хомс.
- Так вы и так в Хомсе.
- Нам бы в Баба Амру.
Не было ни одной минуты без грохота артиллерийской канонады, разрывов мин и снарядов, пулеметной пальбы. Грохотало так, что все время хотелось втянуть голову в плечи
Дальше эти ребята долго связывались по рации со своим начальством и вели, видно, непростые переговоры. Кончились они тем, что нас усадили в другую машину и под конвоем повезли в центр города в местное полицейское управление. Возможно, это было задержанием. Но, возможно, и проявлением заботы о нашей безопасности. Как бы там ни было, а благодаря этим славным людям нам удалось увидеть то, что еще не видел ни один российский журналист: город Хомс в период самых ожесточенных сражений.
Мы ехали по улицам тех районов, где не было ни одного прохожего. Только мусор. Все вымерло. И, напротив, ехали там, где жизнь вроде бы шла своим чередом: шли из школы детишки, катили коляски мамаши, пересмеивались на тротуарах оболтусы подросткового вида.
Именно картинки этой обычной жизни вызывали самые сильные эмоции, потому что совсем рядом - может быть, в километре или даже ближе - грохотало так, что все время хотелось втянуть голову в плечи.
Мы проехали мимо моста, за которым простирается территория неприятеля. На полной скорости влетели в район, где каждый перекресток напоминал маленькую крепость, где за мешками с песком прятались солдаты, а никаких жителей опять видно не было. Тут стрельба стала еще гуще, но и машина скоро затормозила на хорошо охраняемой территории. Приехали.
На счастье, в полиции обнаружился человек, который хоть и с трудом, но говорил по-русски. "Майор Фади", - представился он нам. И показал на хозяина кабинета: "Подполковник Ганим". Дальше произошла очередная проверка документов, после чего офицеры согласились ответить на наши вопросы.
- Только сначала выпейте чаю, - сказал майор. - Это каркаде. После него сразу захочешь иметь две, нет - три жены.
Тут совсем близко так долбануло, а прямо под окном из крупного калибра так ответили, что женский вопрос показался не очень-то актуальным.
- Это что, каждый день у вас так?
- Последний месяц - да.
Из дальнейшего разговора картина нарисовалась следующая. Сразу в нескольких районах боевики сумели организовать хорошо укрепленные позиции. Когда начинаются обстрелы, они уходят в подземный тоннель диаметром четыре метра, сооруженный когда-то для разного рода городских коммуникаций. Раньше армейские подразделения старались не прибегать к артобстрелам, щадя местных жителей, которыми противник прикрывался как живым щитом. Теперь то ли местных жителей уже не осталось, то ли терпение у властей лопнуло, но даже далекому от военного дела человеку ясно: церемониться перестали. Танки обрушивают на мятежные кварталы лавину огня.
По словам наших собеседников, против них сражаются в основном разного рода профессионалы из других стран: афганцы, ливийцы, турки, саудиты, иорданцы. Даже французов якобы взяли здесь в плен. Возможно, это и так, иначе чем объяснить, что французский посол, давно покинувший Ливию "в знак протеста", на днях стремительно и без объяснения причин вернулся в Дамаск. Выручать своих?
Численность вооруженных боевиков полицейские оценивают в несколько тысяч человек. Значит, воевать им еще долго.
Почему именно Хомс стал главным оплотом оппозиции? Он рядом с ливанской границей - это раз. "Оттуда потоком идет оружие, в том числе самые современные средства борьбы с танками". Город всегда отличался своими религиозными радикалами - это два. "Они только и ждали момента, чтобы показать себя". Стратегически Хомс расположен в самом центре страны - это три. "Если им удастся превратить город в подобие ливийского Бенгази, закрепиться здесь, то дальше беспорядки волной разойдутся по всей стране".
Короче говоря, мы воочию убедились в том, что судьба Сирии сейчас решается здесь.
Жаль, эти добрые полисмены категорически отказались проводить нас поближе к боям, чтобы сделать хорошие снимки. "Мы уже получили сведения о том, что террористы узнали о вашем приезде и снайперам дана команда открыть огонь на поражение", - объяснил майор Фади.
Кто знает... Может, ему самому не хотелось лишний раз подставлять голову под пули?
Снимков нет. Но память отчетливо запечатлела картины сражения в городских кварталах. Память не фотокамера. Из нее нажатием кнопки ничего не сотрешь.
89,4 процента жителей Сирии, проголосовавших на референдуме, поддержали новую конституцию