В пресс-центре МИД России прошла ежегодная конференция Международного союза общественных объединений "Российская ассоциация международного сотрудничества" (РАМС). В ней принял участие первый заместитель главы комитета Госдумы РФ по международным делам Константин Косачев. Его выступление было озаглавлено "О современных императивах международного гуманитарного сотрудничества и задачах народной дипломатии". Речь шла о том, как Россия должна применять так называемую "мягкую силу" для продвижения своих интересов за рубежом. "Российская газета" приводит полный текст выступления Косачева.
Благодарю за приглашение выступить на ежегодной конференции РАМС, тем более что вижу среди ее участников не просто много знакомых лиц, но много тех, с кем по роду моей депутатской работы мне удается много и плодотворно взаимодействовать.
Темой сегодняшней дискуссии заявлено "международное гуманитарное сотрудничество и народная дипломатия", то есть, говоря иными словами, ресурс так называемой "мягкой силы". Этот ресурс является, на мой взгляд, самым недооцененным активом России. Тем более отрадно было найти понимание силы этого ресурса и поддержку в его дальнейшем развитии со стороны кандидата в Президенты России, Председателя Правительства РФ Владимира Владимировича Путина. В своей последней статье "Россия в меняющемся мире" он сказал буквально следующее:
В ходу все чаще и такое понятие, как "мягкая сила" - комплекс инструментов и методов достижения внешнеполитических целей без применения оружия, а за счет информационных и других рычагов воздействия... В мире сегодня много "агентов влияния" крупных государств, блоков, корпораций. Когда они выступают открыто - это просто одна из форм цивилизованного лоббизма. У России тоже есть такие институты - Россотрудничество, фонд "Русский мир", наши ведущие университеты, расширяющие поиск талантливых абитуриентов за рубежом...
И, далее: ...Кстати, сказанное - это лишь часть информационно-пропагандистского сопровождения нашей внешнеполитической и дипломатической деятельности, формирования правдивого образа России за рубежом. Надо признать, что успехов здесь у нас немного. На информационном поле нас часто переигрывают. Это отдельный многоплановый вопрос, которым предстоит заняться всерьез...
...Не империя, а культурное продвижение; не пушки, не импорт политических режимов, а экспорт образования и культуры помогут создать благоприятные условия для российских товаров, услуг и идей. Мы должны в несколько раз усилить образовательное и культурное присутствие в мире - и на порядок увеличить его в странах, где часть населения говорит на русском или понимает русский.
Я не вижу смысла читать в этой аудитории лекцию по теории "мягкой силы", поскольку все здесь владеют предметом на экспертном уровне. Но считаю важным посмотреть на проблему именно с угла зрения, обозначенного В.В. Путиным. Ведь возможности "мягкой силы" более всего отвечают тем задачам, которые сегодня стоят перед РФ вовне. А задачи эти полностью вытекают из потребностей внутреннего развития страны: обеспечение благоприятного окружения, создание модернизационных альянсов, усиление евразийской интеграции - все это не самоцель российской внешней политики, а средства для модернизации самой России.
Мощные опоры международного статуса России - место в числе постоянных членов Совбеза ООН, паритетное с США лидерство в "ядерном клубе", бесспорный экономический, научный и культурный потенциал - создают основу для, так сказать, "пассивного авторитета", то есть всего того, что, как говорится, "не придумать и не отнять".
Но модернизация - это процесс активный, и он подразумевает не менее активную - и при этом многоопорную - внешнюю политику. Сегодня же основным трендом международных процессов является умение использовать возможности "мягкой силы" для реализации своих интересов. Кстати, самый свежий пример - нынешние разговоры по поводу влияния Государственного департамента США или "вашингтонского обкома" на текущие российские процессы - можно считать в какой-то мере данью (чрезмерного, на мой взгляд) уважения к чужой "мягкой силе".
При этом существует немало заблуждений по поводу того, что можно включить в само понятие "мягкая сила". Нередко сюда относят чуть ли не все, что не связано с военным давлением и прямым применением силы в отношении других государств. Так что сюда попадают и экономический шантаж ("перекрывание вентиля" и соответствующие угрозы), и подкуп правителей, и дипломатические демарши и т.п. Т.е. в конечном итоге любое понуждение - кнутом или пряником - чужих властей к нужным вам действиям, порой против интересов собственной страны.
Обратная крайность - когда "мягкую силу" сводят к классической гастрольно-выставочной работе (или "фуршетно-балалаечной", как выразился один наш соотечественник), выдавая статистические количественные показатели за качественные. Выдавая присутствие за влияние.
Автор концепции "мягкая сила" американский политолог Джозеф Най определяет ее как "способность добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек". Слово "добровольного" здесь ключевое, и оно предполагает целый набор тонких, гибких, но при этом системных, разноплановых и концептуально оформленных действий со стороны того, кто надеется на достижение нужного эффекта.
Наиболее эффективными являются при этом, разумеется, те идеи и практические шаги, которые отвечают собственным представлениям и интересам гражданского общества других стран, которые полезны и понятны каждому. Свобода, демократия, законность, социальная стабильность, уважение к правам человека - все это стало сегодня той "потребительской корзиной" современного мира, которой хотел бы обладать каждый. И потому любая идея, отрицающая данный стандартный "набор жителя Земли XXI века", в конечном итоге вряд ли будет иметь долгосрочный успех в экспортном (и не только) исполнении.
Кроме того, абсолютно согласен с прозвучавшей в докладе А.В.Очировой мыслью о том, что сегодня нужно не только действовать на уровне нынешних стандартов, но и предлагать идеи будущего, полезные для всего человечества - своего рода глобальную гуманистическую модернизацию. Это открывает широкие возможности для стран со столь мощным универсальным культурным кодом, как Россия. Нам, стране Достоевского, Толстого и Чайковского, как говорится, сам Бог велел быть в первых рядах "гуманитарных новаторов человечества", а на практике мы чаще живем в режиме реагирования на чужие идеи.
Для эффективности задействования средств "мягкой силы" совсем не обязательно быть больше, богаче или сильнее всех. Скажем, к эффективным средствам "мягкой силы" европейцев (в сравнении с американскими!) тот же Дж.Най относит такие:
- Франция - 1-е место по числу Нобелевских премий в области литературы;
- Великобритания - на первом, Германия - на втором месте в списке стран, где стремятся найти убежище беженцы и эмигранты;
- Франция, Германия, Италия и Великобритания превосходят США по средней продолжительности предстоящей жизни своих граждан;
- почти все европейские государства направляют на помощь развивающимся странам большую часть своего ВВП, чем США.
Чем обладает в этом смысле Россия? Полагаю, что ее ресурсы огромны, и это, разумеется, хорошо известно коллегам из Россотрудничества и из РАМС. Есть масса официальных источников, где на этот счет много убедительной статистической информации, но есть, например, и такой "народный" сайт, как sdelanounas.ru, запущенный два года назад обычным пользователем из Ростова и предлагающий всем желающим размещать на нем информацию о российских событиях и достижениях, которыми можно гордиться.
Однако использование всех этих ресурсов пока вряд ли полностью соответствует и возможностям, и потребностям страны. И потому сегодняшний диалог о задачах государства и народной дипломатии весьма и весьма актуален. Мы должны думать над тем, как придать всей работе в этой сфере скоординированный и системный характер. Ибо в противном случае наши достижения не только не дадут положительной отдачи, но могут порой даже работать против нас.
Это видно на примере, скажем, нашего энергосотрудничества с Евросоюзом. В советское время именно энергетический проект "газ-трубы" стал прологом международной разрядки. А сегодня мы видим обратную картину, когда Россию всячески демонизируют как любительницу побряцать "энергооружием" в целях политического шантажа. В итоге это создает немалые трудности и при реализации важнейших проектов ("потоки"), и при инвестициях в экономику ЕС, на переговорах по Энергохартии и т.п. Насколько мне известно, Минэнерго сейчас активно разрабатывает имидж России как надежного и ответственного поставщика энергоресурсов - и это правильный подход. Как говорится, лучше поздно, чем никогда.
Информационное сопровождение, в том числе упреждающее, необходимо и во многих других случаях. Большие резервы в этом смысле, скажем, у нашего Роспотребнадзора, чьи действия, в целом адекватные и правильные (включая последнюю историю с украинскими сырами), часто выглядят исключительно как возмездие за нелояльность, как оружие политической заточки, в результате решая проблемы по сути, но мало способствуя укреплению имиджа нашей страны как надежного и предсказуемого торгово-экономического партнера.
И еще один, увы, весьма грустный пример, уже из другой сферы. На официальном сайте Межгосударственного фонда гуманитарного сотрудничества государств-участников СНГ (МФГС) я нашел комментарий Манзуры Кахоровой, студентки 2 курса магистратуры факультета журналистики МГУ им.Ломоносова (видимо - гражданки Таджикистана), опубликованный 7 декабря 2011 года.
В этом комментарии она с искренней симпатией и соучастием говорит об СНГ, о необходимости сохранения единого гуманитарного пространства.
А после того - следующее:
И вот тут мне хочется спросить Россию - а что она делает для простых граждан Таджикистана, чтобы они знали русский язык? Прекрасно, что в Душанбе открываются российские вузы. Но кто там будет учиться даже через пять лет? Смогут ли сюда поступить парни и девушки из регионов? Сейчас уже в двадцати километрах от таджикской столицы людей, владеющих русским - единицы. Тут, конечно, две беды - стало мало носителей русского языка и нехватка преподавателей русской словесности. Но если первую проблему уже не устранить, то вторая вполне решаема. Так делается ли что-то для этого? По отчетам видно, что на местах школам раздали очередную партию учебников на русском языке. Это прекрасная акция. Но кто будет читать эти учебники - задавались ли такие вопросы? Таджики - очень любознательный народ. Интерес к языкам, к чужой культуре - у них в крови. Но интерес, это как молодое дерево - не получило вовремя подпитку, высохло. На фоне многочисленных Деклараций, форумов и Фондов гуманитарного сотрудничества для простых граждан мало, что преподносит СНГ, как сцена культурного диалога. За 5 лет в Таджикистан не приехал с гастролями ни один серьезный театр из стран СНГ, здесь не было гастролей популярных артистов, не было прочитано ни одной лекции авторитетного русскоязычного писателя из России, Беларуси или Украины. Где оно, гуманитарное сотрудничество?...
В Таджикистане сегодня действуют около двух десятков иранских культурных центров. В год там проходят обучение или получает консультации около 4 тысяч человек. В Душанбе есть известный на всю страну культурный центр "Бактрия". Он работает под эгидой Франции и европейских стран. Здесь ежедневно кипит работа, проходят языковые курсы, звучат лекции европейских авторов в оригинале, идет показ фильмов стран ЕС. На этом фоне в Душанбе существуют четыре центра фонда "Русский мир". Двери этих центров, как правило, закрыты и тут нет показа фильмов, нет языковых курсов, нет ничего за исключением книжных полок. Складывается впечатление, что это очередной формализм, как и многочисленные иные проекты СНГ или России в Таджикистане. Вакуум долго не может оставаться пустым, его обязательно что-нибудь заполнит.
Я не хочу сейчас комментировать данный текст по сути, возможно - он в чем-то несправедлив. Но такая оценка есть, она имеет право на существование и она не может игнорироваться.
Отсюда мой главный вывод: в российской политике "мягкой силы" пришло время для новых подходов, и это амбициознейшая задача для всего российского политического и экспертного сообщества во внешнеполитической сфере.
Теоретически, с нашей стороны в реализации российских интересов средствами общественной дипломатии задействовано около 5 тысяч официально зарегистрированных некоммерческих организаций с внешнеполитическими намерениями, в том числе 859 со статусом "международных". Но на практике мы порой видим, как пара американских или европейских фондов действуют эффективнее нашей "армии" НКО. Народная и общественная дипломатия в международном гуманитарном сотрудничестве должна не только содействовать укреплению симпатий к нашей стране в принципе, абстрактно, но и способствовать реализации конкретных государственных интересов. Предшествовать межгосударственному сотрудничеству, сопровождать его, иногда даже замещать его, в упреждающем режиме, переводя дискуссии на качественно новый уровень (наиболее очевидный пример - обсуждение будущего развития Евразийского союза в формате новых отношений, рождающихся на линии Минск-Москва-Астана).
И здесь не обойтись, во-первых, без координации деятельности всех структур, действующих по поручению государства в сфере "мягкой силы", так и без мониторинга результатов общественной дипломатии. Вообще тема мониторинга и анализа достижений применения средств "мягкой силы" представляется одной из ключевых в преломлении к работе Россотрудничества, РАМС, фондов "Русский мир" и имени Горчакова, всех других вовлеченных в процесс структур, поскольку только опираясь на трезвые и объективные оценки результатов - удач и ошибок - можно понять, как строить свою работу дальше.
Сегодня в докладе А.В.Очировой прозвучал девиз Римского клуба "Мыслить глобально - действовать локально". Это идеально подходит под ту идею, которую я хотел бы видеть в основе народной дипломатии: глобальная стратегия продвижения интересов России и ее влияния должна найти выражение в локальных действиях применительно к каждой стране, так сказать, персонифицированно. Не может быть во всем одинаковых подходов, скажем, к Киргизии и к Франции, к Венесуэле и Латвии.
Ключевое направление, на котором народная дипломатия может и должна постоянно приносить конкретные результаты, при этом - самое естественное для нас измерение международного гуманитарного сотрудничества, называется "Русский Мир", главным достоянием которого является конечно же русский язык - огромный и далеко не в полной мере освоенный ресурс отечественной "мягкой силы".
Теоретически отдавая ему должное, на практике мы все, давайте признаемся, привыкли говорить о нем как о языке "отступающем". Мы на сегодня располагаем 4-м по распространенности языком мира (больше арабского, кстати: и сравните, сколько говорят об арабском мире, и сколько - о русском!), одним из официальных рабочих языков ООН, ОБСЕ, МАГАТЭ, ВОЗ и т.д., основным языком международного общения в странах бывшего Советского Союза.
В отношениях с теми же соседними странами речь порой заходит о чем угодно: об энергоресурсах, о безопасности и членстве в НАТО, об интеграции и оранжевых революциях, но русский язык часто на 2-м плане, и вспоминают о нем тогда, когда его в очередной раз пытаются законодательно "подвинуть" какие-нибудь очередные русофобы при власти. А это неверно, и русский язык, как язык межобщественного общения, имеет огромнейшие перспективы, причем не только на постсоветском пространстве, где, как говорится, "сам Бог велел".
Чтобы русский язык учили больше, недостаточно обеспечить предложение: нужно работать и над спросом. Знание русского языка должно стать важным фактором, способствующим, например, трудоустройству как соотечественников, так и представителей других народов (например, в совместных компаниях или в филиалах), помогать в поступлении в российские вузы и, разумеется, становиться неотъемлемым элементом приобретения гражданства в упрощенном порядке.
Сегодня в нашем обществе весьма остро звучат темы присутствия иностранной рабочей силы в России и разного рода конфликтов вплоть до бытовых. Эффективная работа по подготовке, отбору и обучению кадров на местах, до их прибытия в Россию могла бы способствовать приезду к нам качественных и грамотных кадров, в которых бы нуждалась наша страна, и которые бы легче проходили адаптацию в нашем обществе.
Соотечественники за рубежом - это не только близкая нам среда людей, в такой же степени любящих Россию, как и живущие здесь, но и во многом тот же ресурс "мягкой силы", хотя и требующий деликатного обращения и непременного учета специфики страны пребывания. О потенциальной мощности (и востребованности!) такого ресурса свидетельствуют, например, всем известные действия проармянского лобби во Франции или произраильского лобби в США. Увы, примеров того, чтобы на основе диаспорального ресурса за рубежом так же настойчиво и эффективно продвигались интересы России, практически нет. А могут быть - но при условии совместных, скоординированных и грамотных подходов.
В этом смысле (да и во многих других) русскоязычные диаспоры в тех же США и Франции отличаются от многочисленных групп соотечественников в странах СНГ, а русские в странах Балтии - вообще отдельная и острая тема как для внутриполитической ситуации в этих странах, так и для российско-прибалтийских отношений.
И потому, если в одной ситуации очень важно, чтобы страна проживания каждый раз чувствовала демонстративную мощь российского присутствия за каждым соотечественником, то в иных случаях в первую очередь нужно как раз так, чтобы русскоязычных не выставляли в качестве "пятой колонны", а видели в них собственную заинтересованность с точки зрения собственного развития. А потому анализ страновой специфики крайне необходим и в этом случае.
Весьма ограниченно на сегодня работает на интересы и авторитет нашей страны такой ресурс, как содействие международному развитию. Знаю, что в данном направлении уже многое делается Россотрудничеством, но не думаю, что этого достаточно. А ведь многие страны с успехом превратили помощь другим государствам в инструмент своего присутствия и укрепления на внутригосударственных экономических, социальных и политических площадках.
Убежден, настало время подумать о том, как системно и эффективно включить инструментарий содействия развитию других стран в набор средств защиты наших интересов внутри и продвижения наших интересов вовне, который бы давал не абстрактный результат ("Россия - в числе доноров международного развития"), а конкретную поддержку нашим внешним усилиям. А сферы приложения сил вполне понятны - это и образование, и содействие становлению гражданского общества, и, разумеется, экономический прогресс (например - развитие транспортной инфраструктуры, энергоэффективность или природоохранные мероприятия).
Все это потребует и усиленного взаимодействия с отечественным бизнесом, который во многих странах сам по себе является эффективным проводником национальных интересов своей страны. У нас пока нередко бывает, что государство само по себе, а бизнес - сам по себе, нет не только кумулятивного эффекта, а, порой, чуть ли не конфликт интересов.
Отдельно обратил бы внимание на те структуры, которые пока не очень встроены в общую конфигурацию - межпарламентские союзы и ассоциации, депутатские группы дружбы, то есть все то, что относится к парламентской дипломатии и с чем мне непосредственно довелось иметь дело в качестве председателя Комитета Государственной Думы по международным делам. Этот ресурс существует, скорее, сам по себе, поскольку не всегда понятно, каким его считать - официальным (ведь речь идет об органе власти) или общественным (вовлечены народные избранники, представители регионов и ведущих политтечений)? Но в любом случае, этот ресурс должен работать на общий интерес, а не только на отдельные партии и фракции или авторитет самой Госдумы либо Совета Федерации.
Сохранился с советского времени и существует относительно насыщенный формат - города-побратимы, который нужно всячески развивать, поощряя его разрастание вглубь и вширь (до малых населенных пунктов и в регионы). Исключительно значимый проект и в этом контексте - практическое воссоздание Российского союза обществ дружбы, идея, которую я всемерно поддерживаю. Недавно созданный Фонд поддержки и защиты прав соотечественников, проживающих за рубежом, должен получить активную информационную подпитку и поддержку российских НПО. Их голос в принципе должен быть громче слышен, когда идет речь о нарушениях прав человека и в других странах мира, а не только дома.
Средства общественной (народной) дипломатии могут быть шире использованы и на таких направлениях, как приграничное сотрудничество, помощь соотечественникам, оказавшимся в трудных жизненных ситуациях, отслеживание судеб усыновленных детей из России, мониторинг работы разного рода кадровых и посреднических агентств, поощрение молодежного, делового, образовательного, экологического и тому подобного туризма, обменами au pair (проживание в семьях). Не за всем тут уследит государство.
Наконец, важнейшая среда (в том числе и конкурентная) - Интернет, который во многом стихийно превратился в отдельную площадку широкого, в том числе международного непосредственного и безбарьерного диалога. И здесь надо научиться работать новыми средствами и с новыми аудиториями, ибо это - возможности, а не риски. Все это требует иных навыков и подходов, в том числе, возможно, и кадровых, ибо в сетях эффективнее работают молодые.
Подводя итог сказанному, надо определить для себя, что применение "мягкой силы" должно стать важнейшим ресурсом российского модернизационного проекта. Но подходы должны меняться: главное - это интересы страны, чего не нужно ни стыдиться, ни опасаться ("вдруг не так поймут?" и т.п.). Российские интересы имеют не меньшее право на выражение и продвижение, чем интересы других стран. Сделав наши интеграционные и имиджевые импульсы выгодными другим государствам, мы достигнем - и уже достигаем - гораздо большего, чем средствами "жесткой силы".
21 век - эпоха инструментария "мягкой силы", и в выигрыше будет тот, кто им овладел раньше и лучше других.