Поделиться
В дни острой политической лихорадки российскому обществу был преподнесен роскошный и целительный подарок - канал "Культура" показал "Беседы о русской культуре" Юрия Лотмана.
Наверное, самая потрясающая из них - последняя. О свободе, которая начинается тогда, когда появляется выбор. Об искусстве, приумножающем для нас этот выбор. О том, что искусство - не забава, а необходимость, и столь же важно, как и точное знание. О том, что растет оно из сора, а не из моральных прописей, назидательных учебников и иных правильностей. В этой последней беседе появилось нечто, превращающее Юрия Лотмана из блистательного университетского профессора в близкого тебе человека.
Два великих напоминания мастера - об острой необходимости гуманитарного начала и о том, что пренебрегать интеллигентностью (той интеллигентностью, в основе которой совесть и истина, а не одна благопристойность манер) опасно - звучат как ненавязчивый завет.
О Юрии Лотмане вспоминает его ученик, философ Вадим Руднев:
- С Лотманом работал мой отец, писавший диссертацию по стиховедению, я знал его с детства и еще в школе читал его книгу "Анализ поэтического текста". Впервые я увидел его, когда мне было десять лет - в овощном магазине в Тарту, куда я приезжал к отцу. Он походил на дворника. Наверное, таким же был Андрей Платонов. Человек в очень плохом пальто, в шапке пирожком, маленький, похожий на доброго доктора Айболита. Потом, когда я в 1975 году приехал в Тарту учиться, увидел его на лекциях. Лекции его были совершено удивительными, их даже трудно описать. Это было какое-то волшебство. Он открывал и закрывал книги, что-то цитировал, как-то странно, немножко неправильно картавил. На его лекции собирались со всех факультетов - экономического, медицинского, математического. Потом я стал заниматься у него в семинаре. Думаю, что его след в нашей культуре огромен. Этот человек, будучи по образованию историком литературы, смог стать русским философом. Философии ведь тогда фактически не было, а у Лотмана был именно вариант философии. Вспомним его замечательный комментарий к "Евгению Онегину" с удивительным пониманием и объяснением, как жили люди, как они могли жить. В библиотеке иностранной литературы его бюст стоит рядом с Джойсом и Махатмой Ганди, и это, по-моему, символично.