Поделиться
В гостях у "Российской газеты" побывал Дмитрий Барков, который почти тридцать лет назад снялся в роли Васи Петрова в знаменитом фильме "Приключения Петрова и Васечкина, удивительные и невероятные". Повзрослевший Дмитрий Барков перепробовал немало профессий, но все-таки вернулся к детскому кинематографу. Сейчас он руководит школой-студией "Киноостров" и верит, что в России еще снимут новых электроников и томов сойеров.
Рай для хулиганов
Дмитрий, съемки "Петрова и Васечкина" - это было…
Дмитрий Барков: …Это было супер! Чудо, яркое событие, которое осталось с нами на всю жизнь.
Ощущение приключения началось уже с проб, которые проходили на "Мосфильме". Лето, Москва, "фанта" на Ленинградском вокзале с нереальным ароматом апельсинов! Нам все говорили: "Вы только не волнуйтесь". Но если кто-то и волновался, то точно не мы. Нам и так было хорошо. Вернувшись в Ленинград, мы уже успели забыть о пробах, когда вдруг пришла телеграмма с просьбой прибыть в Одессу на съемки.
Надо сказать, работали мы довольно много: смены по десять часов, а потом к нам еще приходили учителя - съемки ведь шли во время учебного года. Иногда мы просто засыпали на этих занятиях. Не могу сказать, что вернулся домой очень образованным, но в табеле за полугодие привез пятерку по украинскому языку.
Тем не менее, все это было невероятно увлекательно и воспринималось нами скорее как игра, а не работа. Вся съемочная группа была молодая, полная энтузиазма, у всех горели глаза. Атмосфера, в которой создается фильм, всегда передается на экран. Если в съемочной группе что-то не так, то и кино потом будет корявеньким. А у нас - песни, шутки, радость. Мы с Егором и хулиганить успевали.
Да, я слышала, что Барков и Дружинин хулиганили почище своих киногероев Петрова и Васечкина. Например, фонари в киностудии перебили.
Барков: Невозможно было удержаться. Одесса - город каштанов. Этими замечательными каштанами мы, разумеется, кидались. Ну и фонари побили. Нас привели к охраннику, заставили писать объяснительные. Те, кто их потом читал, рыдали от смеха. Кто писал, что это не наши каштаны, кто приплел инопланетян…
Однажды мы стащили у пиротехников дымовую шашку. Честную такую военную шашку. Если ее поджечь, то потом полчаса не потушить. Можно топить, засыпать песком - она все равно будет дымить. Добротная штука. И мы с Егором (надо ж было ее как-то использовать) побежали на пляж, закопали ее в кабинке, вернулись в гостиницу, залезли на крышу и с крыши наблюдали, как приехали пожарные машины, как они пытались эту шашку потушить. А мы сидим и понимаем: ничего-то у вас не получится…
Мы любили бегать по киностудии после того, как она закрывалась - когда там совсем никого не было. Одесская киностудия - по-моему, единственная в стране, где снимали водные батальные сцены. Там был специальный бассейн в уровень с морем, емкости, создающие шторм, тут же лежали макеты кораблей. Для нас это был рай.
Потом был восторг, когда на киностудию привезли настоящий танк Т-34. Каждый день мы залезали в него, как к себе домой, пока не сломали изнутри ручку на люке. Пришлось выбираться наружу через нижний люк. Ох, и неприятные ощущения для десяти лет.
А въехав в гостиницу, мы в первый же вечер сняли со стены огнетушитель и тут же его включили. Ну интересно же. Когда поняли, что не можем его выключить, просто бросили. К тому времени, как он залил пеной весь этаж, мы уже разделись, легли в кровати и искренне не могли понять, почему все думают на нас…
Наказывали?
Барков: Так ведь мы хулиганили по-доброму. Никому ничего плохого не делали. Просто оживляли картинку.
На съемках нам надо было много танцевать, поэтому строгая преподавательница из Одесского театра оперы и балета давала нам уроки классических танцев. В актовом зале киностудии специально для этого был установлен балетный станок. В какой-то момент мы решили, что нам не нужны эти занятия. Тогда мы стали приходить чуть раньше учительницы, выламывали этот станок и кое-как прилаживали его на место. Когда начинались уроки, он падал - заниматься было невозможно, ура. Раза три нам удалось отработать эту схему.
Мы были неспокойными пассажирами, это да. Но при этом на киностудии все нас любили и почти все прощали. Монтажеры отрезали нам куски пленки, пожарные брали на учения, а пиротехники устраивали настоящие праздники. Раз то ли в месяц, то ли в квартал они должны были отстреливать все оружие. Представляете, у нас целый день и куча оружия, из которого можно стрелять!
При этом мы умудрялись работать, учиться, купаться, болеть и выздоравливать. Целая жизнь - веселая, яркая, насыщенная.
А на что тратили актерские гонорары?
Барков: А ни на что. Нам деньги были не нужны, даже карманные. Хотя зарплата у нас была немаленькая по тем временам - 140 рублей. Плюс к этому мы умудрялись сниматься в массовке за пять рублей в день. Но этих денег мы не видели, да и тратить их нам было не на что, разве что на мороженое.
Сейчас дети к деньгам по-другому относятся. Получая 500 рублей за озвучание или массовку, не говоря уже о четырех тысячах за съемочный день, они себя такими нужными ощущают! Очень трогательно, когда семилетний актер в приватной беседе показывает свой гонорар и серьезно так говорит: "Мне ж теперь семью кормить".
Вакуум вместо кино
"Приключения Петрова и Васечкина" быстро стали мега-популярным фильмом, который смотрели абсолютно все. А сами вы в то время что смотрели?
Барков: "Тома Сойера". Не только смотрели, но и играли в Тома Сойера и Гекльберри Финна. А когда приехали на киностудию, встретили героя с экрана - Федю Стукова. Нас познакомили, и Федя нам как продолжателям традиций пожал руки - передал, так сказать, кино-эстафету. За что ему большое спасибо.
А ведь все лучшие детские фильмы, которые и сейчас с удовольствием смотрятся, были сняты в конце 1970-х - начале 1980-х. Кроме упомянутого "Тома Сойера", это "Приключения Электроника", "Про Красную шапочку", "Гостья из будущего"…
Барков: И это было правильно! Были звезды, были очень хорошие сценаристы, отличная режиссерская школа и востребованность детского кино. И не было понятия коммерческое- некоммерческое. Последним в череде культовых детских фильмов стал "Выше Радуги". А потом провал - перестройка, сложные девяностые. Детское кино оказалось никому не нужно. Сейчас мы испытываем некий вакуум в этой сфере.
Проблема в деньгах, в кадрах? Чего именно не хватает отечественному детскому кинематографу?
Барков: Есть и кадры, и хорошие сценарии, и люди, готовые вложить деньги в детское кино. И в возможность удачного проката хорошего детского фильма я верю. Но нет комплексного подхода. К сожалению, сейчас все заточены под сериалы. Взял в работу сезон - и вперед. Причем говорить о высоком качестве не приходится. В том же "Петрове и Васечкине" все диалоги были прописаны так, чтобы они были выговариваемыми и звучали, как в жизни. А сейчас, бывает, читаешь сценарий и испытываешь странные чувства по отношению к тому, кто его писал. Ну не разговаривают так люди!
Проблема в том, что никто не задумывается над портретом юного зрителя. Оценка другая - "формат" или "не формат". Вот и появляются "Универ", "Интерны", "Реальные пацаны". Все это не может стать альтернативой хорошему полнометражному кинофильму. Но для этого должна появиться большая специализированная киностудия с детским контентом. До тех пор все происходящее будет оставаться фрагментарным решением сиюминутных задач.
Переговоры под кроватью
Наверное, с детьми на съемочной площадке работать сложнее, чем со взрослыми?
Барков: Просто с ребенком надо уметь работать. Его нельзя перегружать. У ребенка все честнее: если он устал - ему надо отдыхать. С ним не договоришься, как со взрослым артистом: мол, давай напряжемся, два часа отработаем, а потом отоспишься. Значит, нужно выстраивать систему съемок таким образом, чтобы приводить ребенка на площадку в самый последний момент, когда уже все готово, не заставляя его маяться в ожидании.
За примерами далеко ходить не надо, у нас в прошлом году на кинофестивале снимался маленький главный герой. Четыре дня отработал, на пятый день за ним приходим, а он заявляет: "Не хочу сниматься и все". Залез под кровать и не вылезает. Все, никакого кино ему больше не надо. И вот стоишь и понимаешь, что варианта два: или все с самого начала переснимать, или убеждать мальчика продолжить… Переговоры под кроватью длились около двух часов.
Полезли к нему?
Барков: Конечно, а куда ж деваться- то? Не его ведь вытаскивать.
У меня в детстве похожая история была. Я, будучи сыном актеров, в первый раз вышел на сцену в возрасте трех с половиной лет. В спектакле "Кавказский меловой круг" по Бертольду Брехту у меня была роль - без слов, но я все равно находил возможность что-нибудь сказать со сцены. Однажды поехали снимать этот спектакль на телевидение, и в какой-то момент мне все надоело, я залез под рояль и меня не могли оттуда достать всей труппой. Пришлось переносить съемку на следующий день.
Так что с ребенком надо работать по-особенному. Большая заслуга режиссера Владимира Аленикова в том, что со съемочной площадки "Петрова и Васечкина" мы всегда уходили в хорошем настроении. Мы все воспринимали как увлекательную игру. Но при этом очень сильное впечатление производит то, что вся съемочная группа - человек 60-80 - относится к тебе как к полноправному участнику процесса, уважительно и на "вы". Это сразу же дисциплинирует и позволяет почувствовать свою долю ответственности.
Вашим мнением интересовались даже при выборе главной героини. Это правда, что Ингу Ильм на роль Маши Старцевой вы с Егором выбрали сами?
Барков: Алеников нас спросил - мы ответили. На роль Маши претендовала еще Настя Уланова, но когда мы увидели Ингу, поняли - у других кандидаток нет никаких шансов. Такие глаза! А Настя в фильме "Каникулы Петрова и Васечкина" сыграла Анку (эпизод с танго).
Кстати, с Ингой мы до сих пор дружим. Года три-четыре назад познакомили наших детей. Это было очень трогательно. Ингин сын Джейсон старше моей Машки примерно на год. Они моментально нашли общий язык: сразу же взялись за руки и пошли хулиганить - кататься в лифте и жечь спички. Нас это даже не удивило. Смотришь на них и узнаешь себя.
Когда я назвал свою дочь Машей, меня все расспрашивали, отчего да почему. Я вначале отшучивался, а теперь даже не шучу: "Да, поэтому". Другого имени и не рассматривал.
Владимир Алеников однажды озвучил идею снять продолжение - "Петров и Васечкин. 20 лет спустя". Насколько эти планы реальны?
Барков: Пока все остается на уровне идеи. Мы не видим достойной истории. Но если этот фильм когда-нибудь появится, естественно, он должен быть добрым, честным, приключенческим и сказочным. Интересным и взрослым, и детям. В нем не должно быть никакой чернухи - ни крови, ни мяса, ни покойников. Только свет, тепло, добро.
Вспоминая свое детство, я прекрасно понимаю, что у меня было чудо. И если у нас получится поделиться с нынешними детьми частичкой этого чуда, раскрасить их детство, сделать его сказочным - это будет отлично.
Анна Савчук, директор школы-студии "Киноостров":
- Власти нас, в принципе, поддерживают. Нам все говорят: "Вы такие молодцы, ребята, продолжайте". И все. Как-то раз я пришла к одному из замов руководителя петербургского комитета по культуре - даже не за деньгами, а в расчете на информационную поддержку фестиваля "Киноостров". В ответ услышала: "Вы знаете, по детям у меня уже есть чем отчитаться".
К сожалению, когда началось возрождение отечественного кинематографа (а оно идет, не будем лукавить), детский кинематограф так и не реанимировался. А то немногое, что есть, снимается категорически неправильно.
Распространенное заблужение: я тоже был ребенком, я знаю, что им надо. Ничего подобного! За последние тридцать лет дети сильно изменились. Нынешняя техника позволяет им самим снимать кино. Они экспериментируют с юного возраста: работают над сценариями, снимают микрофильмы, выкладывают их в youtube. Дети хотят и могут быть полноценными участниками создания фильма, и пока мы не научимся встраивать их в съемочный процесс, от момента написания сценария, у нас не получится актуального контента.
Это касается не только детского кино, но и того, в котором есть блоки с участием детей. "Похороните меня за плинтусом" - совершенно не детский фильм. Но насколько гениально в нем сыграл наш питерский Саша Дробитько. Потому что он был абсолютным участником процесса, на съемочной площадке к нему относились как к эксперту. Первая триумфальная российская детская картина (а я все-таки верю, что она появится) будет снята только тогда, когда дети будут допущены к полноправному участию во всех этапах процесса.