Поделиться
Один из самых универсальных на мировой рок-сцене музыкантов, выпускник спрингфилдской консерватории по классу фортепиано, МакАлпин последние десять лет не выпускал сольных дисков. Став после ярчайших альбомов 80-90-х знаковой фигурой в инструментальном тяжелом металле, в который он ухитрялся вплетать сложность и отстраненность прог-рока, маэстро ушел в проекты других музыкантов, занялся импровизационным джаз-роком и фьюжн.
Но в прошлом году неожиданно для многих МакАлпин вновь записал сольный альбом в былом стиле, в течении короткого времени собрал концертный состав и пустился в тур.
...Годы в сайд-проектах, конечно помогли Тони Макалпину: музыкантов в свою группу он собрал первоклассных. Бразильский барабанщик Акилле Пристер устраивал за пирамидой своих барабанов настоящие фиесты, гипнотизируя атмосферу зала оглушающим мерным боем, через несколько тактов взрывал все вокруг столь же оглушительной россыпью ударов. Басист Бьорн Энглен выходил на авансцену не только ради эффектных разворотов грифа в сторону зала, но и раз за разом отыгрывая сложные ритмические проходы. Гитара невозмутимой брюнетки Нили Брош, прорываясь сквозь водопад звуков и ритмов, усиливала звучание инструмента лидера, а когда маэстро, закинув массивную Ibanez Prestige за спину, уходил к электропиано, 23-летняя студентка музыкального колледжа в Беркли вполне себе уверенно вела мелодию.
| |
| Видео: Сергей Куксин |
А сам МакАлпин начал показ своего нового сольного альбома с ... первой песни своего самого первого сольника образца 1985-го! Потом пошла вторая, третья и - The Edge of Insanity ("На грани безумия") был сыгран в Москве практически целиком.
Черная восьмиструнная соло-гитара в его руках во мгновение ока выплетала на глазах у зала сложнейшие звуковые орнаменты, упорядоченные и отточенные настолько, что хотелось закрыть глаза, забыть о какой-то там "технике игры" и дать возможность музыке творить свое волшебство. Вот Stranger: натужные, тяжкие звуки заполняют собой, кажется, весь зал и вдруг срываются с места и, подстегиваемые барабаном, вихрем несутся над нашими головами, без пауз и остановок попадая в Empire In The Sky, неспешную и трагическую, приземляясь в Sahara, - и гитарист, подвешивая одну ноту за другой, кажется, поначалу сам удивляется тому, что выделывает его правая рука, а та и рада пуститься под грохот басовой канонады в новый бег по струнам. А вот гитарист стал пианистом - сел за клавиши, и к нам, вздрагивая и перекатываясь нотами, потекло фортепианное вступление к The Edge of Insanity.
Рок-сюиты из нового альбома были сложней, насыщенней нотами, полны сбивками ритмов, экспрессией, но раз за разом возвращались гармониями к лучшим вещам 80-90-х. Например, свежая, жгучая Оludeniz, сыгранная с длинной импровизацией в турецких мотивах, показалась продолжением великолепной The Violin Song образца 1994-го, по-скрипичному магическую тему которой зал встретил взрывом восторга, а проводил лесом вскинутых рук.