Когда я был советским журналистом в США, мне заранее были ясны все ответы. Достаточно было просто подобрать "подходящие" вопросы. Теперь работать гораздо интереснее: можно ставить реальные вопросы и пытаться честно на них отвечать.
Я часто рассказываю об этом в своих публичных выступлениях перед американцами. Те довольно смеются. Но я им тут же напоминаю, что теперь уже сами они, прежде всего мои коллеги-журналисты, зачастую говорят, пишут и вообще ведут себя так, будто заранее знают ответы на все вопросы о России, да и о мире в целом.
Кстати говоря, именно под тяжестью мессианства, преувеличения своей "всемирно-исторической" роли, претензий на обладание истиной в последней инстанции и "универсальными и непреходящими" ценностями, в конечном счете - под грузом обмана и самообмана, на мой взгляд, рухнула в свое время советская "башня", а теперь шатается американская. Остальной мир противится - и всегда будет противиться - навязыванию извне чужих ответов, чужой "правды жизни".
Конечно, на это можно возразить, что есть факты, с которыми особо не поспоришь. Возможно. Но мне лично представляется, что роль фактов в нашей жизни сильно преувеличена. По-настоящему незыблемых знаний на самом деле не так уж много, они сплошь и рядом соседствуют с заблуждениями.
А главное - это никому особо не мешает, поскольку живут-то люди не столько знаниями, сколько чувствами и убеждениями, т.е. верой. "Не приставайте ко мне со своими фактами, - с улыбкой повторяет один мой местный приятель. - Я уже все для себя решил".
Как говорится, в каждой шутке есть доля шутки. Чем дальше, тем больше убеждаюсь, что именно так люди в основном себя и ведут. Каждый выбирает, во что ему верить, - кто в Бога, кто в приметы, а кто-то, скажем, в собственный разум, научный прогресс и счастье будущих поколений - и потом уже подстраивает под этот выбор свою личную "систему координат", подбирает резоны и доказательства. Получается не "вера по фактам" (хотя она в них особо и не нуждается), а "факты по вере".
И, между прочим, чем человек грамотнее, тем легче дается ему подобная подтасовка. Это наглядно видно на примере дипломатов, которых много среди моих местных знакомых. Они могут досконально знать предмет обсуждения и позиции как своей, так и противоположной стороны, но практически никогда не способны договориться без "команды сверху", поскольку их изначальная установка - верить только в свою правоту и ее защищать. А чужой как бы вовсе не видеть, или во всяком случае не признавать.
Конечно, догматическая, слепая вера опасна. Россиянам, которые, по слову Саши Башлачева, в недавнем прошлом "вытоптали поле, засевая небо", это известно лучше других. Но ведь на самом деле и недостроенная коммунистическая Вавилонская башня рухнула только после того, как даже у ее проектировщиков ушла вера, выдававшаяся за знание. И, кстати, уходя, породила тот глубокий духовный кризис, который все мы переживаем.
Конечно, и у американцев есть свои идеологические заморочки. Даже если считать, что вооруженный разбой, спорадически устраиваемый ими в других странах, продиктован заботой о тех же "универсальных ценностях", а не о своих собственных политических и экономических интересах, то и тогда налицо циничный принцип "цель оправдывает средства". Другое дело, что в подобных случаях шовинизм, который американцы именуют "патриотическим консенсусом", особенно застит глаза, а сомнения в нем не только морально разрушительны, но и опасны.
Поэтому любые факты, идущие вразрез с общепринятой верой, с порога отметаются без рассмотрения. А "Господи, благослови!" в местных храмах громче всех поют солдатам.
Вера американцев вообще прагматична. Они верят в свою страну и ее историческую правоту - если угодно, в свою "башню", пусть и покосившуюся. Со времен Декларации независимости считают "самоочевидным", что все люди "созданы равными и наделены своим Творцом определенными неотъемлемыми правами, в числе которых - жизнь, свобода и стремление к счастью". И без устали куют для себя это самое счастье, оставаясь едва ли не самым набожным среди народов ведущих мировых держав. Об этом, кстати, почему-то почти не вспоминают люди, ревниво следящие со стороны за их успехами.
"Не в том суть жизни, что в ней есть, но в вере в то, что в ней должно быть", - писал в свое время русский поэт и американский гражданин Иосиф Бродский. Действительно, на центральные вопросы бытия отвечает вера, а не знание. Спросите любого человека, что самое главное он узнал или понял за свою жизнь. Представьте, что об этом спросили Альберта Эйнштейна. Что бы он ответил, что вспомнил? "Общую теорию относительности"? Едва ли. Ясно же, что вопрос - о другом.
И радуют человека как правило отнюдь не знания. Со времен библейского царя Соломона известно, что "во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь". А тот же мой сегодняшний американский знакомый нередко спрашивает: "Чего ты хочешь - быть правым или быть счастливым?"
Имеется в виду, конечно, уверенность в своей правоте. Причем опять же не та, что окрыляет, а та, что сковывает, зашоривает, делает нетерпимым к чужому мнению. Вспомним, как в атеистическом по своим обрядам СССР подавляющее большинство населения "знало", что "религия - это опиум для народа". Разумеется, в подобном понимании конформистское "знание" может быть врагом подлинной духовной свободы.
Да и вообще, если я твердо убежден, что знаю что-то наверняка, то это не дает мне взглянуть на ситуацию со стороны. И это проблема отнюдь не только тоталитарных обществ. На эти темы писали многие - например, автор нашумевшей в свое время книги по проблемам высшего образования в США "Закрытие американского разума" Аллан Блум. Простые же американцы, не мудрствуя лукаво, советуют умникам не проявлять "презрения до исследования", т.е. не задирать нос, не разобравшись.
И еще одно. В спорах о вере и знании упор нередко делается на современности науки и архаичности религии. Мол, то, что еще можно как-то понять и принять в древности, с высоты современных представлений ни в какие ворота не лезет. Но что, собственно говоря, изменилось? Как и 2 тысячи лет назад, меньшинство (включающее, кстати, многих видных ученых) отвергается себя и идет за своим Создателем. Большинство отвергает и казнит в себе Бога. Чем себе же прежде всего и вредит.
О том, что верующие по жизни лучше себя чувствуют, самим им ясно без доказательств. Остальным это подтверждают медики и социологи. Организация Гэллапа устроила недавно в Вашингтоне целую научную конференцию -так называемый "саммит" - по "религии, благосостоянию и здоровью". Обсуждались данные о том, что "глубоко религиозные" люди заметно опережают "нерелигиозных" по уровню общего удовлетворения жизнью, эмоционального здоровья, да и вообще по всем показателям, кроме одного - у них чуть хуже физическое состояние здоровья.
Наверное, потому, что в среднем они должны быть постарше. Кстати, с помощью веры американцы наловчились бороться даже с химической зависимостью. Формально движения анонимных алкоголиков и наркоманов опираются не на религию, а на духовность. На деле же, как рассказывали мне их участники, они как правило приводят или возвращают человека к Богу. "Я даже сам не подозревал, как сильно ненавидел этого Бога, в которого не верил", - поделился один из таких людей.
Вообще-то воинствующих атеистов и агностиков в США немного. По данным того же Гэллапа, 92 проц американцев утверждают, что верят в Бога. 55 проц называют "очень важной", а 26 проц - "достаточно важной" роль религии в своей жизни. Это показатели за 2011 г, но и 20 лет назад они были немногим выше (соответственно 58 проц и 29 проц). Совсем другое дело - организованная религия. Последние три года семеро из каждых десяти американцев говорят, что религия "теряет влияние" на жизнь страны. Прежде приверженцев такого мнения в США было гораздо меньше, а, скажем, в 2004-05 гг голоса его сторонников и противников вообще делились поровну.
Мне лично этот водораздел сразу напомнил о смене консервативного и очень набожного президента-республиканца Джорджа Буша-мл. либеральным демократом Бараком Обамой, которого идеологические оппоненты до сих пор попрекают тем, будто он сомнительный христианин. Американские специалисты столь жесткой увязки не делают, но утверждают, что смена "религиозного ландшафта" действительно связана с политической поляризацией в стране. Причем, по их словам, в данном случае политика влияет на религию, а не наоборот. Страдают, впрочем, и та, и другая.
Статью об этом - "Бог и кесарь в Америке" - поместил в текущем номере один из солиднейших американских "толстых журналов" - "Форин афферс". Авторы - профессора Нотр-Дамского и Гарвардского университетов Дэвид Кэмпбелл и Роберт Патнэм - утверждают, что в 1980 г президент-республиканец Рональд Рейган сумел "оседлать" волну религиозности, поднявшуюся в ответ на "сексуальную революцию" 1960-х гг, когда в Америке "зажигало" поколение послевоенного бума рождаемости.
Чисто религиозная евангелическая составляющая контрволны с тех пор схлынула, а вот политическая - осталась. Подтверждением тому служит тот общеизвестный среди специалистов факт, что последние 20 лет главная линия политического размежевания в США проходит между теми, кто по меньшей мере раз в неделю посещает богослужения (конфессия при этом значения не имеет), и теми, кто этого не делает. А известное "Чайное" движение последних лет - это, согласно публикации, идеологическая платформа прежде всего тех американских правых, которые выступают за дальнейшее усиление религиозного фактора в политике.
Следует признать, что у консерваторов есть свои "факты по вере". Им, например, крайне не нравится моральный релятивизм, насаждаемый в современной Америке под видом политкорректности. Они убеждены, что порядочный человек обязан сознавать различие между правдой и ложью, добром и злом, и жить по совести. Они негодуют, когда даже верующих людей приучают к мысли, что никакого "греха" как бы и нет, а есть лишь "иная точка зрения".
Проблема, однако, в том, что когда к моральным императивам (придерживаться которых каждый лично имеет в конце концов полное право) начинает примешиваться политика, то значительному большинству населения страны подобный "коктейль" приходится не по вкусу. По данным социологов, люди, не приемлющие политического консерватизма, начинают в ответ вообще отворачиваться от организованной религии, которая у них с этим консерватизмом ассоциируется. В населении США в целом доля "невоцерковленных" людей поднялась с исторически устойчивого прежде уровня в 5-7 проц до 12 проц в середине 1990-х гг и до 19 проц в 2011 г. Среди молодежи она теперь вообще достигает чуть ли не трети.
Естественно, духовенство принимает встречные меры. По свидетельству авторов той же статьи, в последнее время оно стало все решительнее отмежевываться от политики. По опросам прихожан, в проповедях заметно реже звучат партийно-политические мотивы. Если эта тенденция сохранится, тем же правым труднее будет использовать религию для политической мобилизации своих сторонников. Авторы статьи в "Форин афферс" считают, что последние десятилетия с их политической и религиозной поляризацией "вполне возможно, окажутся аномалией в глазах будущих историков".
Пока же складывается впечатление, что те, кто пытались - и вроде бы даже небезуспешно - навязать свои взгляды стране в целом, сами же и подорвали свое влияние. Кэмпбелл и Патнэм называют это "поучительным парадоксом". Использованный ими фразеологизм подразумевает: дескать, поделом вору и мука, за что боролись - на то и напоролись.
Известно, что "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать". На мой взгляд, это вполне применимо не только к описанному парадоксу, но и к тому, что происходит на наших глазах в международной политике с американской моделью "однополярной глобализации".
Фома Кемпийский еще в средние века отчеканил, что "человек предполагает, а Бог располагает". А все тот же мой американский приятель добавляет: "Когда человеку кажется, будто он знает все ответы, Бог меняет все вопросы".