Поделиться
В этом году отмечается 150 лет со дня рождения великого русского импрессиониста Константина Коровина. Коровин-писатель опять остается в тени...
"Веселым корабельщиком" звал художника Савва Мамонтов. Коровин все время куда уплывал, уезжал или откуда-то возвращался. Он то устремлялся на Север вместе со своим другом Валентином Серовым - в Вологду, Архангельск, Мурманск, на Новую Землю, в Норвегию. То уезжал на юг, писал пышные розы Гурзуфа и портовые улочки Севастополя, узкие каналы Венеции и ночные площади Парижа, причалы Марселя и набережную Ниццу, соборы Флоренции и красавиц Барселоны. "Ему улыбались все краски мира" - так о Константине Коровине говорил К. Юон.
Но мне кажется, главное свое путешествие Коровин совершил в Россию. И не в красках, а в словах.
Когда в эмиграции заболел его сын Алеша, Константин Алексеевич, стремясь отвлечь юношу от тяжелых мыслей, стал писать для него рассказы. Писал каждый день и отвозил сыну в больницу. Это были воспоминания о детстве, о дружбе с Серовым, Левитаном, Чеховым, Шаляпиным, о жизни в той обетованной земле, имя которой к тому времени уже исчезло с карты мира. "Летят воспоминания к брегам бесценной Родины моей..."
Через много лет мемуарную прозу Коровина стали осторожно печатать в СССР, сопровождая строгими замечаниями, чтобы читатель не подумал, что такая Россия, о какой пишет художник, и правда была на свете. Из предисловия к книге "Константин Коровин вспоминает..." (издания 1990 года): "Его мемуарные очерки имеют налет идеализации... Прекраснодушные суждения Коровина... Несостоятельность панегириков автора по адресу старой России, его идеализация минувшего... Идейная ограниченность художника... Не от мерзостей ли тогдашней жизни бежал Коровин на лоно природы?.."
От мерзостей, конечно, бежал - отчего же еще? И всякий, в ком жива душа, бежит от нее - при всех правителях, во все времена.
В молодости Коровин записал в дневнике: "Мастерская - это спасение от мира подлости, зла и несправедливости". В конце жизни его мастерской стала литература, и весь свой гений колориста он обратил на воссоздание в слове своих лучших жизненных впечатлений. Так родились на свет, быть может, самые яркие, самые солнечные воспоминания в русской мемуарной литературе. "Какая во мне жажда восхваления всего, что вижу я..."
И в прозе Коровин оставался импрессионистом, дорожа прежде всего светом. Светом в природе и светом в душе. В том же юношеском дневнике художника есть такие слова: "После дождя - свет воздуха. Окраины предметов светлеют..."
Читая воспоминания Коровина, погружаясь в их поэзию, ты остро чувствуешь, как "окраины предметов светлеют". Просветлять жизнь, наполнять ее светом - это свойство только большой, настоящей литературы.
Но сам Коровин никогда не думал о себе как о писателе, не декларировал каких-то литературных принципов. Писал, как Бог на душу положит. Когда в редакциях Коровина упрекали, что он почти совсем не пишет
о пережитых его поколением революциях, войнах, трагедиях, он разводил руками и говорил, что, может, и хотел бы написать об эпохальных событиях, но - как-то не пишется.
"Иногда вспоминаются незначительные события. И так это странно. Ведь в жизни много было такого, отчего в скорби и тяжести горя холодела душа и меркла надежда жизни. Таких тяжких часов было так много. Но не они волнуют в воспоминаниях, а совсем иные, трогательные случаи, незначительные, проходящие около жизни..."
Свое раннее детство Коровин считал невероятно счастливым. Просторный
дедовский дом на Рогожской улице, сад, любимый пес Дружок и лошадь по кличке Сметанка. Дом бабушки, где играли на арфе. "Музыка арф так красива, и мне казалось, что эта музыка похожа на синее небо, на облака вечерние, которые ходили над садом..." У бабушки "когда говорили, смотрели в глаза друг другу", читали стихи, бережно листали старинный альбом, куда когда-то вписывал свои стихи сам Пушкин. Дача в Медведково, куда семья переселялась летом....
"До чего было прекрасно. Дорожки, зеленая трава, распустившиеся березки. Замечательно. И я совершенно был поражен, когда подошли к мосту, и я с него увидел речку, бегущую воду, зеленые луга и у столбов моста стайку маленьких белых рыбок. Боже, до чего хорошо! До чего хороша эта деревянная дача с террасой, синие старые бревна... А уж на стол принесли молоко, мать поставила стаканы, плюшки, пеклеванный хлеб. Я взял стакан молока, хлеб и вышел, Передо мной лужок, я ем хлеб, пью молоко и иду по этому лугу..."
Дед Коровина, а потом и отец, "гоняли ямщину", арендуя тракт на Сергиев Посад и далее на Ярославль. Но вот появилась железная дорога, и нужды в ямщиках не стало. Костеньке было лет семь, когда отец разорился. В доме появились какие-то злые, резкие люди - студенты. Мальчик их боялся. "...Придут студенты, будут кричать: "Какой Бог, где он, Бог?"
К счастью для Кости, семье пришлось из Москвы переехать в деревню. Взрослым - горе, а мальчишке - радость.
"Какая красота в этой скромной жизни, в черном хлебе... Какая печаль в избе, когда светит лампада, как мне нравится Игнашка, Сережка, Кирюшка. Какие друзья закадычные. Какая прелесть в них, какая дружба. Как ласкова собака, как мне нравится деревня... Люди родные, свои. Все добрые, никто меня не ругает. Все погладят по голове или посмеются..."
А встречи с лесными зверями! Вот как Коровин вспоминал о первой встрече с барсуком. "Но мы-то не знали, что барсук: какой-то особенный большой поросенок. Собаки гнали его, и мы бежали, хотелось поймать, приручить его, чтоб вместе жил. Но не поймали - убежал. Прямо ушел в землю, пропал. Чудесна жизнь..."
Но пришлось и Косте уехать в город. Благодаря другу семьи художнику Иллариону Прянишникову и, конечно, родителям, которые сами прекрасно рисовали (мать любила акварель, отец - карандаш), Костя поступил на архитектурное отделение училища живописи, ваяния и зодчества. Старший брат Сережа уже учился там на живописном отделении. Все бы хорошо, но болен отец (вскоре он покончил с собой), мать в тоске. Костя долго не мог свыкнуться с городской жизнью. С Сережей они мечтали поскорее выучиться и уехать жить куда-нибудь на волю.
"...Зачем устроены эти города? Что может быть мерзей каменного тротуара, с тумбами, пыль, какие-то дома, окна скучные. Не так живут. Надо же всем жить около леса, где речка, огород, частокол, корова, лошади, собаки. Там надо жить... Дивные реки России - какая красота. Какие дали, какие вечера, утро какое... Сколько простора. А они - вот тут... где помойные ямы на дворах, все какие-то злые, озабоченные, все ищут денег да цепей, сказал я, вспомнив "Цыган" Пушкина. А я так любил Пушкина, что плакал, читая его. Вот это был человек..."
А теперь хочется плакать, читая Коровина. И говорить о нем, как о Пушкине. Какой чудесный он был - Константин Алексеевич. Смотришь на его картины, читаешь его рассказы - и сразу тянет к нему. Поговорить бы с ним, потолковать. Да что там - хоть бы посидеть рядом, помолчать. Ведь Константин Алексеевич и без слов понимал всякую Божью тварь.
Читаешь его и улыбаешься, и думаешь: вот ведь какое гармоничное устроение имел этот и внешне очень красивый человек! Коровин будто прижимает мир к сердцу, и не в силах его отпустить. Сколько любви к птахам, зверью, людям, и все у него как-то рядом, вместе - как у Ноя в ковчеге, и никто друг друга не ест. Все в любви живут: собака Феб, заяц, баран и примкнувший к ним ежик.
"...Я уходил неподалеку от дома, к реке, лесу и писал красками с натуры природу. Помню, Феб нес во рту складной большой зонт. Заяц прыгал около, а баран шел за мною в стороне.
Заяц не отходил от меня, боялся, должно быть, что поймают и съедят. Когда я писал с натуры, Феб спал на травке около, или искал по речке, или вспугивал кулика, а заяц сидел около меня и все водил ушами и слушал. Но ему надоело, что я сижу и пишу. Он вдруг начинал стучать по мне лапами и довольно больно. При этом как-то особенно глядел, будто говорил:
- Довольно ерундой заниматься. Пойдем гулять.
Слово "гулять" знали Феб, заяц и баран. Они любили гулять со мною..."
Есть писатели, которые великолепно, со знанием дела пишут о животных, но вот людей в их прозе или вовсе нет, или это какие-то бледные тени. У Коровина все дышат - и человек, и животные, и птицы, и рыбы. Глава "Звери" в его воспоминаниях неожиданно начинается с поэтичных слов о человеке: "На нашей тайной земле человек - создание подобия Господа..."
И дальше: "У меня в жизни было много встреч с людьми, и большими, и я видел много этих людей, озабоченных и обремененных исканиями правды и справедливости. Я уважал всегда этих людей и верил им. Но сам, к сожалению, не был умудрен в искании истины. Окружающая жизнь с ее простым бытом как-то увлекала меня, и я задумывался о пустяках..."
Милый Константин Алексеевич! Знали бы Вы, к каким гибельным пропастям вели порой эти "большие люди", какие разочарования ждали их впереди, какие крушения! Как часто миражами оказывались все их "искания правды и справедливости". Зерно же истины тихо почивало в ваших "пустяках", в бережной любви к ним.
А те дачные места в Медведково, где вас посетила первая любовь, где за голубой далью Вам открылся мыс Доброй Надежды и вместе с кузиной вы бежали туда, пока вас не догнали взрослые - там сейчас совсем другой пейзаж. Какой? Не будем об этом...
"...Мастерская моя показалась мне мрачной и ненужной. И я вновь вышел на улицу. Крикнул проезжавшему извозчику - и поехал в Медведково.
В Медведково у ручья была лесная тишина. Лето, жаркий день... Стоя в ручье босиком, я смотрел на воду... Тихо журчал ручей - и светлое журчание его напоминало мне о прошедшем.., о мысе Доброй Надежды..."
И все-таки расскажем детям: мыс Доброй Надежды - это где-то за метро Медведково.
Не понимаю, почему имя Константина Коровина не встретишь в трудах о русской литературе. Его имя должно было бы стоять рядом с И.С. Шмелевым, И.С. Соколовым-Микитовым, Ю.П. Казаковым...
Коровин - изумительный писатель для детей, для семейного чтения. В его рассказах о природе есть и захватывающая сюжетность, и добрый юмор, и множество уникальных наблюдений. Странно, что дети так долго были лишены книг Коровина. Но вот недавно издательство "Московские учебники" издало великолепно оформленную книгу Коровина под названием "О животных и людях". Всю минувшую зиму я время от времени заглядывал в нее, перечитывал, листал.
Такая красивая, радостная книга получилась благодаря художнику-иллюстратору. "Рыбак рыбака видит издалека" - по этой русской поговорке встретились в одной книге два художника - Константин Алексеевич Коровин и наш современник Николай Александрович Устинов. И как счастливо! Устинов понимает и любит природу по-коровински глубоко и преданно. Когда смотришь его иллюстрации, вспоминаются слова "веселого корабельщика": "...Думаю, что рай - на земле. Ад тут же делают люди по несовершенству нашему, а жизнь есть радость и имеет много того, чтобы ею быть..."