Поделиться
Премьеру фильма "По ту сторону холмов" в Канне ждали с особым интересом: это новая работа румынского режиссера Кристиана Мунджиу, получившего Золотую пальмовую ветвь за фильм "4 месяца, 3 недели и 2 дня".
Битком набитый зал два с половиной часа смотрел историю медленную и страшную, историю о том, как из самых лучших побуждений фанатики добра могут сотворить самое преступное из зол - убить человека. На финальных титрах тишину разорвали отдельные крики "бу-у!" и то, что в отчетах зовут бурными продолжительными аплодисментами.
Это значит, в Канне назревает очередная интрига: аудитория раскололась - и есть отчего.
В принципе Мунджиу снял свою версию старого советского фильма "Тучи над Борском" - правда, не подозревая о его существовании, в другое время, при других общественных ориентирах и на другом уровне.
В основе его картины реальный случай, получивший широкий резонанс во всей Европе, кроме России. В маленьком селе православная община убила девушку, пытаясь изгнать из нее предполагаемого беса. Преступники понесли наказание, но, подчеркивает Мунджиу, Интернет и теперь пестрит снятыми на мобильные телефоны видеодокументами многочисленных случаев доморощенного экзорцизма в странах Восточной Европы. Освободившись от одной диктатуры, люди попали во власть другой - диктатуры невежества и тьмы.
Во время просмотра фильма в зале только однажды возник смех - когда монашки зачитывали список из 464 грехов: грешными, по сути, объявлялись все проявления жизни. Во избежание грехов предписывалось денно и нощно молиться, задавив в себе все человеческое. "Почему ты боишься жизни?!" - этот отчаянный вопрос стал ключевой фразой картины.
Вопрос задает Алина, приехавшая из Германии в надежде забрать с собой единственную подругу Войчиту, с которой сроднилась еще в румынском сиротском приюте. Скоро станет ясно, что это не просто дружба, а любовь, что Алина без Войчиты не может жить. Но Войчита уже другая - она посвятила себя богу, ушла в монашки, живет в монастыре, где нет электричества, и время для нее остановилось.
Для Алины потеря любимой подобна смерти. Для Войчиты запретная любовь - страшный грех, она омертвела душой и к вызовам жизни равнодушна. И Алина начинает метаться в отчаянии. Пытается принять новые условия существования, слушает наказы святого отца, но чем дальше углубляется в дебри канонов, тем больше восстает против насилия ее существо. Мунджиу и оператор Олег Муту выбирают для съемок зиму - черно-белый мир, где нет признаков XXI века, первичное полупещерное существование и постные лица, лишенные любых живых эмоций, кроме тайного любопытства к чужим грехам.
Черно-белый мир порождает черно-белое сознание. Есть только абсолютное добро - бог и абсолютное зло - дьявол. Жизнь во всех ее проявлениях бдительно проверяется на наличие дьявольских козней - взгляды подозрительны, по любому поводу бегут советоваться с суровым святым отцом, а у того на все случаи один рецепт: молиться. Непонятная смутьянка с растленного Запада несет в себе опасность: она сомневается, не верит в чудо, в нее вселился дьявол. Истерику отчаявшейся девушки принимают за бесовские конвульсии. И тогда, желая ей добра, ее медленно и жестоко пытают голодом, унижением и жаждой, привязав к самодельному кресту, пока не умрет.
Я сейчас отметил только главные моменты фабулы. В фильме она дана почти в романных формах, с бэкграундом, с безнадежными попытками Алины вернуть былую любовь, с точно и тонко подмеченными чертами религиозного фанатизма - источника бед. Журналист по первой профессии, Мунджиу выстраивает повествование в почти бесстрастной манере, не нагнетая эмоций в зале, но позволяя героям доходить до крайних точек эмоциональных взрывов. Финал у многих вызовет упреки в недоделанности, но я вижу здесь художественную и публицистическую логику: коллизия мистической Битвы Добра и Зла обрывается в сугубую прозу. Врач в больнице, куда доставят убитую Алину, смотрит на перепуганных монашек с брезгливостью, как на явление Средневековья. Приезжает полиция расследовать убийство. Святой отец, сообразив, что ему светит тюрьма, теряет всю значительность и лепечет, как нашкодивший пацан, и это значит, что в Румынии еще работают законы. "Любовь может сделать понятия добра и зла весьма относительными, - подчеркивает режиссер в аннотации к фильму. - Свет и тьма на самом деле есть порождения не бога и дьявола, а хорошего образования или дремучего невежества".
Мунджиу закольцовывает картину метафорическими кадрами. В начале приехавшая Алина бежит к встречающей ее на вокзале Войчите сквозь зажатую между железнодорожными составами толпу - против течения. В финале, когда рабов божьих везут в автозаке, дорогу преграждает группа детей, идущих из школы, - веселых и пока полных жизни. Проехавшая машина зальет ветровое стекло автозака потоками жидкой грязи, и картина динамичной современной жизни, на миг проглянувшая в фильме, снова исчезнет в серой вязкой жиже.
На вопрос, какую реакцию он ожидает от официальной православной церкви, Кристиан Мунджиу ответил:
- Я не уверен, что церковь займет какую-либо позицию. Но надеюсь, что многие прихожане посмотрят картину и сформируют свое мнение на основании собственных впечатлений.
Каннский конкурс, который с самого начала заявил весьма сильную программу, с появлением румынского фильма вышел на новый уровень художественной мощи, отваги и актуальности авторского послания. А на другой день подтвердил тенденцию, показав фильм не менее актуальный и, на мой взгляд, еще более сильный - "Охоту" Томаса Винтерберга. Но о нем в следующий раз.