Поделиться
В столице Татарстана завершается XXV Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева.
Ягудин на сцене
Накануне публике показали последний фестивальный спектакль "Баядерка". А в выходные состоятся два заключительных гала-концерта.
Для яркой точки в финале "Баядерка" подходит как нельзя лучше. Такого буйства красок, пожалуй, вы не увидите даже в индийском фильме. Впрочем, экзотика здесь помножена на стиль, поэтому ощущения перебора не возникнет.
Авторы декораций и костюмов - известные сценографы Анатолий и Анна Нежные. Главные роли исполнят полюбившиеся казанцам по прошлому фестивалю Анна Цыганкова и Мэтью Голдинг из Национального балета Нидерландов. Партию Гамзатти станцует Елена Евсеева из Мариинского театра.
В программе гала-концертов, как обычно, будут сочетаться классическая и современная музыка и хореография. Во второй раз своим выступлением его украсит известный танцовщик Фарух Рузиматов. Дебютируют на казанской сцене солисты Национального балета Кубы Вьенгсэй Эррера и Гунео Мартинес.
Не обойдется гала-концерт без сюрпризов. Если в прошлом году его специальным гостем была Анастасия Волочкова, то теперь ее место займет фигурист Алексей Ягудин. Спортсмен выступит в дуэте со своей партнершей по телепроекту "Болеро" Кристиной Кретовой (Большой театр). Они представят танец, поставленный на песню Земфиры "Хочешь" в исполнении Людмилы Гурченко.
Под управлением Рудольфа
Нынешний фестиваль отмечает не только свое 25-летие, но и 20 лет со дня визита Рудольфа Нуриева в Казань. Это посещение без преувеличения было знаковым как для Татарского театра оперы и балета, так и для всей Казани. Ведь именно Нуриев в 1992 году подарил свое имя безымянному до той поры фестивалю. Причем артист, к тому моменту уже тяжело больной и не танцующий, не стал свадебным генералом, а выступил в роли дирижера.
То, что великого танцовщика удалось пригласить, организаторы до сих пор воспринимают как чудо.
- Все знали, что у Рудольфа несколько строптивый характер, - вспоминает известный балетный критик, одна из основателей фестиваля Наталья Садовская. - Но Казань - это родина его мамы, которую он очень любил. И он приехал. В общении Нуриев был очень демократичным, меня называл мадам. Правда, когда репетировал "Щелкунчика", а я села в первый ряд, чтобы понаблюдать, он так зыркнул на меня своими синими глазищами, что мне пришлось ретироваться (смеется).
Дирижировал он очень удобно для артистов. Сам танцовщик, Нуриев чувствовал ритм. А вообще впервые я увидела Рудольфа еще в зале Чайковского. Он был как фейерверк, ворвался, станцевав одну вариацию из "Корсара". Все просто упали. Такая энергетика! Такая сила эмоциональная и техническая! Будущее его было предопределено.
Как Нуриева носили на руках
Яркие воспоминания остались о визите Нуриева и у художественного руководителя балетной труппы татарского театра Владимира Яковлева:
- Первый, кто официально не побоялся пригласить Рудольфа Нуриева в страну, был Олег Михайлович Виноградов, директор Мариинского театра. Ведь артист находился под статьей как изменник родины. И тут директор нашего театра предложил воспользоваться случаем, съездить в Санкт-Петербург и пригласить его в Казань. Для этого мы связались с известной балериной Нинель Кургапкиной. Она была женой моего педагога, и у нас были хорошие отношения. Нинель единственная балерина, которая все эти годы тайно поддерживала связь с Рудольфом. Он согласился приехать.
Мы были наслышаны о его взрывном характере, капризах, о том, что он несносный человек. И, честно говоря, побаивались. Но оказалось, что это мягкий человек со своеобразным чувством юмора. В первый раз я увидел его на вокзале. Кроме сотрудников театра, Нуриева никто не встречал. А ведь это был артист, привыкший, что, где он ни появляется, его тут же окружает толпа поклонников, журналисты. И вот, когда Рудольф вышел из поезда, возникло ощущение страшной пустоты вокруг него. И он сам был как будто напуган. Но мы оказали ему столько внимания, что он постепенно оттаял, испуг прошел. И начался рабочий процесс.
Мы поселили его в гостинице на пятом этаже, в номере для интуристов. Две комнаты, телевизор, диван. По советским меркам это было потрясающе. Когда мы привели его в здание, он спросил: "На каком этаже я живу?". Я ответил, что на пятом. И вдруг он заявляет: "Но ведь лифт не работает!" Я удивляюсь: "Почему же не работает? Все нормально". Нажимаю кнопку, а он действительно неисправен. И тогда Нуриев говорит: "Ну не может в России работать лифт! Я возвращаюсь в Париж". Мы потом в буквальном смысле на руках внесли его в этот номер.
Артисту было физически тяжело подниматься на пятый этаж. Надо отдать должное его мужеству. Я уже знал, что Рудольф смертельно болен. У него поднималась высокая температура, а он не подавал виду. Мы предлагали отменить репетицию, но он отказался. Вообще Нуриев был жадный до жизни. Несмотря на болезнь, строил грандиозные планы на будущее.
Когда прошел "Щелкунчик" под его управлением, я попросил Рудольфа встретиться с актерами в нерабочей обстановке. Он согласился, обошел всех артистов, с каждым лично поздоровался, каждому посмотрел в глаза. И потом, уже через полгода, когда его не стало, у меня появилось ощущение, что он прощался.