Евгений Примаков: Нужно слезть с сырьевой иглы
Какие выводы можно сделать из приведенных данных? Сначала о диспропорциях, свойственных российской экономике.
Первая. Наиболее отсталый в российской экономике сектор здравоохранения, образования, социальных услуг. Этот сектор занимает самое небольшое место по сравнению со всеми приведенными в таблице развитыми и развивающимися странами, кроме ЮАР. Нелишне напомнить, что инвестиции в этот сектор считаются в настоящее время приоритетными, без чего нет не только устойчивой экономики, но и экономического прогресса в целом. Для контрастной картины в таблицу не включены государственные услуги - оборона, полиция, чиновники, а также транспорт, ЖКХ, строительство, сельское хозяйство. Все они суммарно составляют от 20 до 30 процентов по каждой стране.
Вторая. Наиболее гипертрофированной для России является сфера розничной и оптовой торговли. Она равна почти трети ВВП. Это выше, чем у любой развитой или развивающейся страны, включая лидера постиндустриального мира США. Высокая доля в России внутренней торговли - следствие большого числа неэффективных, а зачастую криминальных посредников. Этот вопрос рассматривался на одном из прошлых заседаний "Меркурий-клуба".
Считаю, что на эти две диспропорции должно быть обращено особое внимание. Речь идет, конечно, не только о количественной стороне, но о необходимости внутренних качественных изменений в этих секторах.
Что касается добывающей промышленности, то ее относительная роль в создании ВВП по сравнению с другими крупными странами отнюдь не является гипертрофированной. По этому показателю Россия даже уступает, причем значительно, таким сырьедобывающим странам, как Австралия и Норвегия.
Но тем не менее добывающий сектор России порождает ряд проблем. Многие наши экономисты, особенно правительственные при министре финансов Кудрине, считали и считают, что наличие обильных минерально-сырьевых богатств - это своеобразное "ресурсное проклятие", которое позволяет нам меньше думать и заботиться о росте ВВП за счет других источников, что приводит к отставанию в технико-технологическом развитии. А с учетом исчерпаемости таких ресурсов достигнутое с их помощью благосостояние не имеет будущего. В определенном плане такие выводы имеют под собой реальную основу. Однако они явно односторонние. Например, богатая нефтью Норвегия заняла одно из первых мест в Индексе человеческого развития ООН. Дело, следовательно, упирается в правильность и эффективность использования и управления доходами от продажи сырья, поступающими в страну.
На сегодняшний день превалирует точка зрения, что если не вся, то во всяком случае преобладающая часть доходов от экспорта нефти должна уходить в фонд, который призван обеспечить безопасность российской экономики в случае второй волны мирового экономического кризиса. Сторонники такой линии приводят в виде аргумента то обстоятельство, что Россия относительно спокойно пережила кризис 2008 - 2009 годов, так как имела накопленные средства от экспорта нефти. Почему-то при этом не упоминается, что последний кризис ударил по экономике России гораздо сильнее, чем по другим странам, входящим в "двадцатку". "Подушка безопасности", безусловно, важна. Без нее было бы еще хуже. Но она должна быть строго ограничена по своим размерам, а все остальные доходы от экспорта нефти необходимо тратить на новую индустриализацию России.
Для России это имеет первостепенное значение. Сохранение энергосырьевого крена в специализации хозяйства грозит России превратиться в мирового поставщика энергии, сырья, финансового капитала, не нашедших применения у себя на родине. Эту тенденцию может переломить только новая индустриализация страны, иными словами, глубокие структурные сдвиги в пользу наукоемких отраслей промышленности, в первую очередь обрабатывающей. Нужно сказать, что в прошедшие годы этому по тем или иным причинам не уделялось достаточно внимания: с 1995 по 2006 годы доля инвестиций в машиностроение всех видов и приборостроение снизилась с 3 процентов до 2,4 процента от всего объема инвестиций в экономику.
Можно было бы отметить относительно низкую долю обрабатывающей промышленности в развитых странах. Но это объясняется, во-первых, высокой эффективностью этих отраслей и, во-вторых, переносом части производства в развивающиеся страны. Что касается необходимости активной промышленной политики нашего государства, то это очевидно. Без регулирующего участия государства невозможно решить задачу изменения структуры экономики. Бессмысленно ждать решения этой задачи от рынка: рентабельность в высокотехнологичных обрабатывающих отраслях примерно в два раза меньше, чем в среднем по экономике, и в 3 - 4 раза ниже, чем в добыче топливно-энергетических ресурсов. От этого нельзя абстрагироваться. Противникам государственной активности в экономике можно было бы напомнить, что даже в Соединенных Штатах важнейшим рычагом развития полупроводниковой промышленности, производства в Силиконовой долине в целом были государственные военные и авиакосмические заказы.
Объектом государственного регулирования с целью изменения структуры экономики России, естественно, должна быть и добывающая промышленность. Но здесь, как представляется, нужно быть очень осторожным - не следует забывать, что доля энергосырьевых ресурсов в доходах бюджета составляет 50 процентов. Это жизненно важно для сегодняшней России. Пока этому нет замены. Конечно, следовало бы изъять в бюджет большую, чем ныне, часть сверхприбылей, в первую очередь газовщиков и нефтяников, но при условии, что сохраняемая часть прибыли достаточна и для разведки полезных ископаемых, и для модернизации добычи.
Нужно принимать во внимание, что ТЭК чрезвычайно капиталоемкая отрасль и условия добычи ухудшаются, а затраты на приобретение в значительной мере по импорту оборудования растут. Все это и привело к относительно невысокому чистому вкладу ТЭК в ВВП.
Большое значение имела бы поддержка малых и средних предприятий в добыче нефти и газа в России, преодоление ныне существующей монополизации в этих сферах несколькими крупными компаниями. Вместе с тем следует больше поощрять инвестиции крупных российских компаний в нефтяные и газовые месторождения зарубежных стран.
Думаю, что на сегодняшнем заседании "Меркурий-клуба" следовало бы рассмотреть и такие вопросы, имеющие прямое отношение к изменению структуры российской экономики:
- обеспечение трудовыми ресурсами диверсификации структуры экономики;
- модернизация банковской системы для реиндустриализации страны;
- каналы, связывающие научные центры с производством;
- импорт высоких технологий через покупку соответствующих активов и привлечение прямых инвестиций.
Естественно, к этому списку следует добавить и другие проблемы.
Выступление
на заседании "Меркурий-клуба"
8 июня 2012 года