Спектакли долго шли в театре "На Литейном". Теперь Семен Фурман играет роль Тевье-молочника в спектакле "Поминальная молитва" в новосибирском театре "Красный факел". Два вечера переполненный зал Театра имени Ленсовета, где гастролировали сибиряки, восхищенно аплодировал своему любимцу. Корреспондент "РГ" посмотрела спектакль и побеседовала с артистом.
Российская Газета: Семен Александрович, на пресс-конференции в Петербурге вы заявили: "Я с удовольствием летаю в Новосибирск. Попросил политического убежища. Здесь-то негде работать. И незачем". Это вы серьезно?
Семен Фурман: Я вообще никогда не шучу. И смешить я не умею.
Когда я сказал, что "работать незачем", то имел в виду провинциальность Петербурга. В провинции никогда ничего никому не надо. Сыграешь - и все в пустоту. Здесь никуда не позовут больше.
РГ: А в Новосибирске, выходит, ценят ваш талант. Вас называют "звездой из Петербурга", "блистательным петербургским комиком". Звездой, заметьте, без кавычек.
Семен Фурман: Да глупости это! Ну написала какая-то сумасшедшая…
Мне в Новосибирске больше нравится работать. Там нет того снобизма, который существует в Петербурге. Здесь люди не могут смириться с мыслью и признаться в том, что они живут в провинции. Им же все кажется, что это Северная столица, культурная столица, морская, Северная Венеция - как только не называют! Но, как говорится, сколько ни повторяй "халва" - слаще во рту не станет. А Новосибирск живет своей провинциальной жизнью в полную силу, зная, что другой-то жизни не будет.
РГ: В 2010 году вы ушли из театра "На Литейном"…
Семен Фурман: А я даже год не помню.
РГ: Закончились ваши отношения с театром?
Семен Фурман: Нет! Мне кажется, театр закончился давно - когда туда был назначен худруком Гетман. Может, сейчас он возродится, там новый главный режиссер…
РГ: В одном интервью вы сказали: "Я играю одно и то же в театре, и одно и то же в кино. "Сторож" - наверное, моя последняя роль в театре".
Семен Фурман: Я не мог такого сказать. Это какое-то вранье. "Последняя роль" - может быть, в театре "На Литейном". В кино - верно, там все время приходится играть одно и то же. Можно сказать, одну роль: толстый, небритый еврей. Кооператор, новый русский, делец теневой экономики, антиквар, продажный адвокат и так далее. Немножко меняются названия ролей, но, по сути, это один и тот же персонаж, с одинаковым характером.
РГ: Мечтали о роли Тевье-молочника?
Семен Фурман: О ролях у меня вообще нет никаких мечтаний. И не понимаю, когда артист говорит: "Это моя роль". Я мечтаю не о ролях, а о талантливой работе. Роль появляется после того, как поставлен спектакль.
РГ: Кто-то мечтает сыграть Гамлета, кто-то - короля Лира…
Семен Фурман: Это глупость полнейшая. Как можно мечтать о роли, которую не сыграл? Ее не существует. Отдельно от спектакля, от людей, которые его создают. Можно сыграть Гамлета в ЖЭКе или в доме для умалишенных…
РГ: В Петербурге поговаривают, что вы переехали в Новосибирск, живете теперь там.
Семен Фурман: Я летаю туда всего на один спектакль. О другом названии речи пока не было.
Поселку городского типа так не идет название Петербург! Правильнее было бы называть, например, Петербургово или Петербургино.
РГ: А вы ведь родились здесь!
Семен Фурман: Я родился в городе Ленинграде, а умирать придется, наверное, в деревне, которой станет этот город. Людям кажется, что это временные неудобства. А между тем здесь давно нет, например, телевидения, хотя некоторые этого даже не заметили. Закрывающиеся газеты, телеканалы, проекты. Простаивающая киностудия, не нужная городу. Даже весь бизнес теперь московский.
Раньше Ленинград был городом, который можно было сравнивать с Москвой. Чего-то было больше здесь, чего-то там. Москву у нас принято было называть "большой деревней". В 90-е в Ленинграде кипела жизнь. Помню, как мы участвовали в программах "Поп-механики", устраивали разные акции с Курехиным…
РГ: Вы все время "в телевизоре".
Семен Фурман: Это ощущение обманчивое.
РГ: "Одна за всех", "Сваты"…
Семен Фурман: В "Одну за всех" меня давно не звали. В "Сватах" мелькаю в каких-то эпизодах. Меня приглашают сниматься на один-два дня за весь цикл. Разве это можно назвать работой? "Сватов", кстати, снимают на Украине. В Киев меня зовут, потому что там не знают разницы между Москвой и Петербургом.
РГ: Не верится, что у вас нет никаких предложений! Может, вы просто отказываетесь от многого, от того, что вам не нравится?
Семен Фурман: Ни от чего я не отказываюсь. Здесь и не может быть предложений. И у меня нет возможности выбирать. Московские артисты говорят: "Я поссорился с несколькими каналами (и перечисляют их), а вот с этими (и перечисляют еще несколько) - сотрудничаю". Это "очень приятно" слышать человеку, у которого в городе телевидения нет вообще. Напоминает один из первых анекдотов про новых русских. Встретились два одноклассника. Один, бомж, говорит: "Я пять дней ничего не ел", а второй ему советует: "Надо себя заставить".
Москва живет своей жизнью. Там столько проектов, гигантские вложения денег. И танцы со звездами, и звезды на льду, герои на островах. А здесь в лучшем случае посидят в студии, побеседуют друг с другом. Московские актеры и режиссеры не знают, что происходит в Петербурге, а петербургские стараются скрывать, как живут, им стыдно признаться. Москвичи думают, что у нас театры, кино, кипит культурная жизнь, светская. Как написала Татьяна Москвина: "В Петербурге, конечно, есть звезды. Но нет неба". Звезды без неба существовать не могут, где-то же надо им сверкать.
У меня были какие-то антрепризные предложения. Когда это происходит очень редко, то нельзя отказываться. Но нельзя на все соглашаться. Должен быть выбор. Хорошо московским актерам: он сегодня отказался, а завтра принял другое приглашение. А я сегодня откажусь, а следующее предложение будет или через 5 лет, или вообще не будет.
РГ: Юрий Бутусов звал вас в Вахтанговский театр в свой спектакль "Мера за меру" по Шекспиру…
Семен Фурман: Да, я репетировал роль герцога шесть дней. Не получилось.
РГ: А публика, по-вашему, везде одинаковая?
Семен Фурман: Почти. Публика зависит от того, что ей показывают. Бывает, какой-нибудь идиот в зале найдется, что-то выкрикнет. Я со сцены общаюсь со зрителями - всегда по-настоящему! - и мне отвечают. В Новосибирске одна женщина сказала на весь зал: "А кто такие евреи? Я вообще их не знаю".
РГ: В роли Тевье, чувствуется, вы многое придумали сами: когда рассказываете анекдоты, общаетесь с публикой. Режиссер вам это разрешал?
Семен Фурман: Это вы у него спросите. Любую роль я пытаюсь подмять под себя, говорить свои слова. Мне, пантеисту, тяжело играть человека глубоко верующего. Вас не покоробили мои анекдоты?
РГ: Нисколько! Да и зал принимал их на ура, вы же видели.
Семен Фурман: В Новосибирске я встретил человека, который живет в Израиле и работает с Хаимом Тополем, игравшим Тевье-молочника в мюзикле Нормана Джуисона 70-х годов "Скрипач на крыше" - в лондонском театре и в кинофильме. Так этот человек сделал мне комплимент, что мой Тевье лучше. Хотя, на мой взгляд, вряд ли можно быть лучше Тополя. Мюзикл великолепный.
РГ: Многие актеры мультики с удовольствием озвучивают. А вам это предлагали? Знаю, что вы озвучили Андрея Краско, который не успел это сделать в фильме "Я остаюсь". Вы с ним дружили?
Семен Фурман: Друга у меня никогда не было. А с Андреем мы были знакомы, как жители одной деревни. Он успел уехать в Москву и стал много сниматься. То, что я его озвучил, это абсолютная случайность. Звукооператор этого фильма услышал в какой-то передаче мой голос, и ему показалось, что это Краско. И меня позвали в Москву. Только там могут быть такие случайности.
Мне тоже было бы интересно озвучивать мультфильмы, если бы здесь была другая жизнь. Хочется, чтобы любая работа имела какие-то последствия. Самое страшное, когда не просто негде работать, а когда, как я уже говорил, незачем. Когда никто никому не нужен.
РГ: Так вы жалеете, что выбрали эту профессию?
Семен Фурман: Я этого не говорил. Жалею, что лет 20-30 назад не уехал в Москву. Но тогда здесь был другой город. А потом сделать это было уже поздно. Приглашение в Новосибирск - это какой-то всплеск, как будто свежую кровь в мой организм влили. Спасибо директору театра Александру Кулябину, который это придумал.
РГ: Ну и какой выход, если мало интересной работы в театре и кино? Может, заняться преподаванием?
Семен Фурман: Я никого не хочу учить. Такого, как я, не воспитаю. И зачем мне конкурентов плодить?