Поделиться
Исламгерея Акайчикова, как кулака, выслали со всей семьей в 1935 году из Дагестана в Казахстан. Через год у него родилась дочь Тамара. Своего отца она практически не видела - в 1937 году решением "тройки" управления НКВД Южно-Казахстанской области он был расстрелян. В 1962 году Акайчикова реабилитировали. Все эти годы Тамара Акайчикова пыталась узнать о судьбе отца и найти дом, где жили ее родители. До выхода на пенсию она проработала 26 лет директором школы в Кизилюрте, заместителем председателя городского исполкома. Как только получила на руки документы о реабилитации, она решила в память о расстрелянном отце вернуть свой родовой дом. Хоромами назвать старенький домик, расположенный на улице Пролетарской в Хасавюрте, язык не повернется. Его стоимость, согласно оценке дагестанского центра независимой экспертизы, составляет чуть более миллиона рублей. Сейчас в нем проживают несколько семей.
В 1993 году решением Хасавюртовского суда за ней признано право собственности на домовладение. В 1994 году администрация Хасавюрта издает распоряжение, согласно которому дом исключается из государственного жилого фонда, и дается поручение БТИ переоформить техпаспорт на имя Акайчиковой.
Однако все решения так и остались на бумаге.
- Я была на приеме у главы администрации города Арсланова, он сказал, что не могут освободить дом. Я не прошу выселить проживающих там людей - пусть хоть компенсируют мне его стоимость, как прописано в законе. Но у города на это якобы нет денег, - рассказывает Тамара Исламгереевна.
Сейчас Акайчикова живет в Кизилюрте. Комнату в небольшом частном домике для нее выделили дальние родственники. Везде вроде соглашаются с ее законными требованиями, но помочь никто не может.
На днях пришел ответ из аппарата Уполномоченного по правам человека в РФ, подписанный начальником отдела защиты жилищных прав человека. Представитель омбудсмена подтвердил, что в соответствии с Федеральным законом от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" реабилитированным лицам возвращается конфискованное или изъятое имущество либо возвращается его стоимость. Однако сотрудник аппарата уполномоченного добавил, что из жалобы Акайчиковой не ясно, в какие государственные органы по вопросу выплаты денежной компенсации она обращалась и какие пришли ответы. Корреспондент "РГ" пытался связаться с главой администрации Хасавюрта Арсланом Арслановым. Случайность это или нет, но, узнав, что звонит журналист "РГ", секретарь постоянно отвечала, что шеф или "на объектах", или только что выехал. Прокомментировать ситуацию согласился прокурор Хасавюрта Гасан Юсупкадиев. Он отметил, что жалоба находится на контроле прокуратуры Дагестана, но рассмотрение земельных и квартирных вопросов в силу своей сложности занимает длительное время.
- Есть решение суда, мы проводим проверку. По ее результатам примем необходимые меры, чтобы интересы Акайчиковой не были попраны, - рассказал прокурор.
Александр Боломатов, адвокат:
- Немало сложностей приходится преодолеть детям и внукам репрессированных для исполнения такого рода судебного акта. Проблема заключается лишь в том, что применение соответствующих актов правительства РФ в данной области связано с расходованием государственных средств и распоряжением государственным имуществом, что заставляет государственных чиновников значительно усложнять процедуру исполнения судебных актов. Дополнительно к этому граждане не имеют достаточного уровня юридической подготовки для полноценной защиты своих прав, а доступные информационные материалы по этому вопросу не разработаны.
Надо отдельно сказать о применении Закона "О реабилитации жертв политических репрессий". Многие специалисты открыто признают этот закон несправедливым по отношению к пострадавшим от репрессий. В практическом плане некоторые нормы закона о реабилитации делают практически невозможным получение какой-либо значимой компенсации за перенесенные страдания пострадавшими лицами или их родственниками. Понимая, что размер компенсации после долгого периода административных и судебных процедур будет совсем небольшим, большинство граждан отказываются от участия в процессе получения возмещения причиненного вреда.
Приходится признать, что процедура исполнения судебных актов, а также подходы по возмещению ущерба, причиненного жертвам политических репрессий, требует значительного изменения. Такие изменения должны быть направлены на защиту интересов слабой стороны в таких отношениях - лиц, пострадавших от репрессий, и их родственников.