Поделиться
На его родине в селе Чутеево, что на границе с Чувашией, этого бабая называют не иначе как татарским Робин Гудом, а в историю республики он навсегда вписан как Шакур-карак, то есть Шакур-вор. Корреспондент "РГ" выяснила, как уголовник стал легендарной личностью.
По волчьим законам
Шестнадцать членов шайки Шакура Рахимова (все из села Чутеи Молькеевской волости Свияжского кантона) были расстреляны в 1926 году по приговору Верховного суда РСФСР. Всего же перед судом предстали около 80 бандитов-конокрадов. А после этого процесса с плеч полетели головы многих чиновников, стражей порядка, прокурора и даже судьи района, которые кормились взятками банды и закрывали глаза на их деяния, а то и вовсе покрывали.
Стоит отметить, что шайка никогда не орудовала около родного села. Говорят, такой закон есть у волков - не нападать вблизи своего логова. Зато банда Шакура-карака охотно ходила за добычей в Чувашию и Нижегородскую область.
Из-за большого резонанса и социальной значимости дела, поскольку конокрадство тогда считалось одним из самых серьезных преступлений, вести процесс поручили выездной коллегии судей Верховного суда РСФСР. А ход дела широко освещали в прессе.
Так, корреспондент "Красной Татарии" не пропускал ни одного заседания и вел в газете рубрику под названием "Шакуровщина". Его репортажи из зала суда представляют не меньший интерес, чем само обвинительное заключение, так как именно из них мы сейчас узнаем, как выглядели участники шайки, как они вели себя на процессе и что говорили.
Журналист писал: "Среди подсудимых ярко выделяется фигура главаря - Шакура Рахимова. Шакур - человек среднего роста, довольно упитанный, энергичный старик с седеющими волосами и небольшой бородой. По внешности он напоминает богатого башкира или татарина-торговца, одетого в серый кафтан и тюбетейку, украшенную вышивкой. Не зная биографии Шакура, богатой уголовными подвигами, указывающими на необыкновенную изворотливость и ловкость этого вожака конокрадов, трудно поверить, что этот человек бессердечно относился к татарскому и русскому крестьянству, угоняя из ветхих домов в темные осенние ночи последнего коня. Наружность обманчива, и под благообразной внешностью скрывается преступник, хладнокровно обдумывающий детали преступлений, квалифицированный вор, действующий по обдуманному и почти математически точно рассчитанному плану".
Многие свидетели на процессе дали показания, что конокрадство в роду Рахимова ведется издревле и насчитывает сотню лет, а 63-летний Шакур - конокрад уже в третьем поколении. Один из очевидцев, представших перед судом, заявил, что "он обучает своих детей воровать, как плотник учит своего сына строить дома". Кстати, Шакур-карак вместе с отцом уже отбывал наказание за конокрадство, на свободу их выпустили при советской власти.
Благодетель или уголовник?
Несколько лет назад прокурор Татарстана Кафиль Амиров получил письмо от главы сельсовета Чутеева, в котором содержалась просьба реабилитировать легендарного конокрада.
Жителям этого села по сей день не дает покоя тот факт, что их знаменитого земляка помнят как конокрада, тогда как, по мнению чутеевцев, он был добрым и щедрым и никогда никого из своих не оставлял в беде. В память о нем в родном селе даже открыли школьный музей, а на Сабантуе ежегодно проводят скачки в память Шакура-карака.
- Мы подняли материалы дела, а это 42 тома, которые как исторически значимые сейчас хранятся в Национальном архиве Татарстана, и я внимательно их изучил, - рассказывает Кафиль Амиров. - И знаете, к какому выводу я пришел? Он действительно был щедрым, его уважали в родном селе за то, что к нему всегда можно было обратиться за помощью. Но он был обычным уголовником, который, выражаясь современным языком, создал вооруженную преступную группу для совершения краж - как лошадей, так и товаров из сельских потребительских обществ. Дело было расследовано с особой тщательностью. Суд скрупулезно доказал каждый эпизод. Так что и речи о его реабилитации быть не может.
Однако преступные деяния банды Шакура-карака канули в Лету, и народная молва сохранила о нем только добрые воспоминания.
- О его популярности можно судить по народным байкам, которые дошли до наших дней, - говорит прокурор Татарстана. - Вот, к примеру, рассказывают, что как-то после удачной операции Шакур-карак пригнал большую партию лошадей. И об этом стало известно милиции. Они пришли к нему в дом, чтобы поймать вора с поличным. Однако сотрудники угрозыска застали бабая как раз в тот момент, когда он читал намаз. Из уважения к пожилому человеку они решили подождать.
Работник Шакура-карака прибежал доложить хозяину о том, что его ждут люди в погонах, на что бабай, не отрываясь от молитвы, нараспев произнес: "Ты иди и выпусти всех лошадей, а потом доложи мне". Когда помощник выполнил поручение, Шакур-карак закончил молитву и пошел встречать непрошеных гостей. Естественно, лошадей к тому времени в загоне уже не было.
По другой версии, вместо помощника фигурирует жена конокрада, которой он так же, когда в дом нагрянула милиция, пропел: "Жена, уведи из сарая двух лошадей, которых мы вчера пригнали".
Кстати, народная молва гласит, чтобы запутать следы, коней водили в валенках. В свою очередь Кафиль Амиров уверен, что лошадей уводили исключительно в лаптях, потому что они дешевле. Причем надевали их задом наперед, чтобы складывалось впечатление, что прошла толпа людей в лаптях в обратную сторону.
Платье как доказательство вины
Еще об одном любопытном факте говорится и в обвинительном заключении, и на страницах "Красной Татарии". Так, журналист в номере от 25 ноября 1926 года пишет, что "казанский конный базар в жизни чутеевских конокрадов играл особую роль. Здесь их никто не знал. О сопутствующей им славе лихих "кономенов" никто не ведал, и большого труда не было в том, чтобы тем или другим способом под фирмой какой-нибудь Томской губернии сбыть ту или иную "слепую" (на воровском жаргоне), то есть краденую, лошадь.
Но бывают в жизни огорчения. Вафа Садыков, зять Шакура, приехав как-то на казанский базар, засыпался с краденой лошадью, а потом был препровожден в Свияжск, где и сидел под арестом. Встревожилось чуткое сердце Шакура. Не было у него полной уверенности, что зять не выболтает лишнего ("ума немножко легкий").
Забрав сверток шелка, похищенный из очередного сельмага, Шакур отправился в Свияжск, где благополучно прибыл на квартиру помпрокурора Низамутдинова. Вышла жена Низамутдинова, и ей Шакур передал драгоценный сверток. Дядя Шакур оказался недурным психологом. Стрела попала в цель. В тот же день Вафа был освобожден. Низамутдинов на суде не отрицает факта освобождения Вафы Садыкова, но сильно возмущается, когда причиной этого освобождения считают шелковое платье его супруги".
- И по этому поводу тоже есть история, - рассказывает Кафиль Амиров. - Как-то шайка Шакура-карака накрыла магазин в Нижегородской области и украла там тюк шелка. Потом эта материя пошла на взятки супругам и дочерям чиновников, судьи и прокурора. И вот однажды собрались местные власть имущие вместе со своими супругами на каком-то мероприятии, и оказалось, что все женщины пришли в платьях из одинакового шелка. Кстати, это факт в дальнейшем стал одним из доказательств вины соучастников шайки.
Маскарад для мерина
Заведующая сектором музея МВД по РТ Людмила Мещерякова рассказывает, что продать лошадь было не так просто, на каждую из них выдавали так называемые паспорта - учетно-конские карточки с описанием масти и примет. Чтобы продать ворованных лошадей, шайка Шакура перекрашивала их, ставила новые опознавательные знаки, и не только…
Ее слова подтверждает и репортерская хроника в "Красной Татарии". Как пишет корреспондент, свидетели рассказали суду, какой маскарад устраивали конокрады, к примеру, с рыжим мерином.
"Приглашается ветеринарный фельдшер, который срезает кое-какие наростики и волосики, и рыжий мерин перестает быть… самим собой. Но как быть с возрастом? Ведь его видно по зубам. Но ничего. С помощью милиционера цифра 7 превращается в 10. Рыжий мерин по своей глупости не возражает".
В свою очередь Кафиль Амиров, ознакомившись с материалами дела, рассказывает, что учетно-конские карточки подписывал не глядя тогдашний глава сельсовета. Именно его потом взяли с поличным с приготовленными бланками. А уже в них шакуровцы вписывали то, что им было нужно.
Кроме того, рассказывает прокурор, лошадей воровали в одном месте, а выждав некоторое время, сбывали на базаре в совершенно другом, где конокрадов не знали. И если бы в шайку не внедрился свой человек, возможно, Шакур-карак дожил бы до глубоких седин.