150 лет назад Чернышевский и Кэррол написали книги о снах

Что делать, если Кэрролу приснится Чернышевский?

Зазеркалье

Ровно полтора столетия назад писатель-радикал начал сочинять сны Веры Павловны, а писатель-консерватор - сны девочки Алисы

Однажды летним утром 1862 года 34-летний Чернышевский отправился в Петропавловскую крепость. А 30-летний преподаватель Доджсон (он же Льюис Кэрролл) - на лодочную прогулку.

Один, сидя за решеткой, сочинил сны Веры Павловны. Другой именно тогда, плавая с коллегой Дакуортом и детьми декана колледжа Генри Лидделла, начал сочинять по просьбе 7-летней Алисы сказку о ее снах. И вот ведь штука какая: девичьи сновидения, придуманные двумя молодыми людьми, наделали столько шума. Столько смыслов нашли в их снах, аж жуть.

Конечно, совпадение всего лишь случайно. Чернышевский и не подозревал о существовании Льюиса Кэрролла, как и тот не знал про Николая Гавриловича. Но каприз совпадения любопытен - светотени перемешиваются, персонажи бликуют по-новому.

Против Чернышевского сфабриковали обвинение в составлении прокламации "Барским крестьянам от доброжелателей поклон", назвали его "врагом Российской империи номер один". А он изложил свои утопические идеалы в романе "Что делать?", смешав в мечтах будущее человечества, реальность любви и пирожных. Кстати, после Веры Павловны, он взялся и за сказочныи роман "в духе "Тысячи и одной ночи" ("Повести в повести”), но как-то не сложилось.

Против Льюиса Кэрролла общественное мнение сфабриковало миф о педофилии: тень его витает над всеми фрейдистскими (а какими еще?) толкованиями истории непонятных отношений Кэрролла с детьми. Правда, отношения эти всегда оставались в рамках приличий того времени - а те приличия нынешним не чета. Да и понятие само "педофилия" появилось лишь через 15 лет после выхода "Алисы" (его ввел австрийский психиатр Рихард Крафт-Эбинг в 1886 году).

Чернышевский, рассказывал скептик Набоков, подсчитывал всякий раз, как прослезится, число своих слезинок. Кэрролл тоже к слезам внимателен: его Алиса чуть не утонула, наплакав целое море.

"Фу ты, ну ты" по-французски

Читать "Что делать?", держа в голове "Алису" (в стране чудес и в Зазеркалье), оказывается, особенно любопытно. Странновато, конечно, но все же. Вот, скажем, несколько штришков мимоходом.

Вера Павловна, напомню, принципиальная девушка, пытается разобраться в чудесах реальной жизни и окружающих ее персонажей, организует швейную мастерскую и с необъяснимым упорством видит сны про новую жизнь и свое женское равноправие ("делать только то, что я хочу"). Алиса - девочка, вечно дремлющая где-то в саду и проваливающаяся во сне в места, где все вокруг "чудесато", как и вокруг Веры Павловны.

Мария Алексеевна, мать Веры Павловны, кричит дочке: "Отмывай рожу-то!" Королева вопит на Алису: "Отрубить ей голову!"

Та же мамаша задает вдруг вопрос: "А свадьба-то по-французски - марьяж, что ли, Верочка?". Ответить могла бы и Алиса (ее тоже спрашивали, как по-французски "фу ты, ну ты"): "Если вы мне скажете, что это значит, я вам тут же переведу на французский".

Герои Чернышевского помешаны на чаепитиях. "Прошу садиться, - сказала Марья Алексеевна. - Матрена, дай еще стакан". - "Если это для меня, то благодарю вас: я не буду пить". - "Матрена, не нужно стакана. (Благовоспитанный молодой человек!)". Вот так и с Алисой: "Выпей еще чаю", - сказал Мартовский Заяц, наклоняясь к Алисе. "Еще? - переспросила Алиса с обидой. - Я пока ничего не пила". - "Больше чаю она не желает", - произнес Мартовский Заяц в пространство".

Понятно, что ни Верочка, ни Алиса мимо пирожка спокойно пройти не могут.

И у революционно настроенной Веры Павловны, и у наивной Алисы путаницы с руками-ногами. Одна в недоумении листает страницы нот: "иногда левою рукою, иногда правою. Положим, теперь я перевернула правою: разве я могла перевернуть левою?" И вторая в ужасе: "Куда девались мои плечи? Бедные мои ручки, где вы? Почему я вас не вижу?"

Во сне у Веры девушка, у которой "и лицо, и походка беспрестанно меняется". Алиса тоже признается: "Все время меняюсь и ничего не помню".

Время, кстати, скачет, как хочет. У Веры "в одну минуту, прошли два месяца" Алиса знает, как это: "Шепнула словечко и - р-раз! - стрелка побежала вперед!"

Мамаша Верочки "на полуслове захрапела и повалилась” - совсем как Соня у Кэррола. Персонажи вокруг и там, и тут появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. А Рахметова забыли?! Рахметов, спящий на гвоздях - ничуть не хуже фламинго, играющих роль клюшек, и солдат, сгибающихся в форме ворот для крокета.

Наконец, главный сон Веры Павловны, четвертый. Социальный идеал в ее голове. Свободные труженики вкалывают, чтобы вечерами отрываться на всю катушку. Вере Павловне объясняют (девушка, просившая называть ее "любовью”): "Ты видела в зале, как горят щеки, как блистают глаза; ты видела - они уходили, они приходили; ... это я увлекла их, здесь комната каждого и каждой... Здесь я - цель жизни".

И Алисе, заметившей, что игра пошла веселее, Герцогиня говорит: "А мораль отсюда такова: "Любовь, любовь, ты движешь миром..."

У одного язык коряв, у другого игрив. У одного нехитрые общие мысли. У другого ничего не в лоб. Но по сути все про то же, будто приснились они друг другу: как плыть по жизни? Ответил на вопрос каждый - в меру испорченности своим талантом.

Чудесатость в окружающей среде

Страшно подумать, что было бы с Чернышевским, приснись ему Льюис Кэрролл. А представьте явление Гаврилыча спящему Кэрролу? Вот то-то и оно.

Но если отбросить пустые фантазии - Толстой не переваривал Чернышевского за "тоненький, неприятный голосок, говорящий тупые неприятности". У Кэрролла свои проблемы с дикцией: он заикался.

С властями у арестанта Чернышевского было совсем напряженно. Кэрролл, при всем своем консерватизме, умудрился огорчить королеву Викторию - хотя и невольно. Та попросила после "Алисы" следующую чудесную книжку посвятить ей - но следующим трудом джентльмена стало "Элементарное руководство по теории математических детерминантов".

Автор "Что делать?" с виду сухарь сухарем, - а явно озабочен пикантностями "новых форм жизни": фиктивный брак, жизнь втроем и прочие эмпиреи. Между прочим, были времена, когда запрещенную книжку "Что делать?" дарили молодоженам на свадьбу как оч-чень пикантную штучку!

Автор веселой "Алисы" жил, как взрослый ребенок, - от него бы и ждать всевозможных причуд, а он вдруг надувал щеки, желая "издать для юных английских девственниц сверхскромного Шекспира" и убеждая их, что "истинная цель жизни состоит в выработке характера”.

Как увязать одно с другим? А так, как увязывается все во сне. Все шиворот-навыворот, шалтай-болтай, без объяснений.

Оба писателя жили не на Луне, вокруг кипел мир. Что происходило в том же 1862 году, что переваривалось в их головах, когда они писали про девичьи сны своих героинь?

В США вовсю воюют Север и Юг. Британский парламент негодует по поводу прокламации генерала Батлера о женщинах Нового Орлеана, разрешавшей относиться к ним, как к проституткам, если те вредят солдатам. Парламентариев высмеивает лондонский корреспондент газеты "New York Daily Herald" Карл Маркс.

Англия с Францией готовят интервенцию в Штаты, помочь рабовладельческому Югу. Но кампания срывается из-за дикой России, не пожелавшей участвовать в вооруженном вмешательстве.

Изобретатель Ричард Гатлинг получает патент на первый скорострельный пулемет (до 1200 выстрелов в минуту). В Петербурге открывают первую в России консерваторию.

В Англии депрессия, разброд и шатания. В России реформы, но тоже разброд и шатания. Всюду думают об укреплении державных чувств. В Лондоне пышно проводят всемирную промышленную выставку. У нас пышно празднуют тысячелетие России.

Поток событий - вполне безумен, как сегодняшний, - и из него пытаются по сей день выплыть Вера Павловна с Алисой.

Что им предлагают Чернышевский с Кэрроллом? Как говорил старик Эйнштейн, есть только два способа прожить жизнь. Первый - будто чудес не существует. Второй - будто кругом одни чудеса. Первый - явно для Чернышевского. Второй - для Кэрролла.

Каждый выбирает себе по жизни сны по вкусу.