Поделиться
Российская газета: Уральские самоцветы давно известны в мире. Но этот бизнес переживает не лучшие времена.
Михаил Попов: В XIX-начале XX века Россия вообще господствовала на мировом рынке драгоценных и цветных камней. Самоцветы, которые прославили Урал, - малахит, родонит, изумруд, демантоид, александрит. Последний примечателен тем, что меняет окраску в зависимости от освещения: при дневном свете он зеленый, а при искусственном может быть пурпурно-красным. Крупные александриты, которые хранятся во многих музеях мира, найдены на Красноболотном и Мариинском месторождениях в Свердловской области.
Уральские камнерезы в те времена тоже прославились на весь мир - вспомним знаменитую малахитовую мозаику. Но потом нас обошли камнеобработчики из Китая, Италии. Активно добывают малахит в Африке, часто выдавая его на российском рынке за более раскрученный уральский камень.
РГ: Почему же уральские изумруды потеснили с рынка?
Михаил Попов: Сначала Мариинские прииски были государственными, но потом добыча драгкамней стала невыгодна властям, и месторождение отдали в концессию. Самым крупным добытчиком в начале ХХ века стала англо-французская компания, которая извлекла около 200 тонн изумрудного сырья. После октябрьской революции копи национализировали. Некоторое время добывали изумруд, фенакит и александрит, но для ракетостроения и атомной промышленности понадобился бериллий. И с 1950-х годов началась не очень славная история малышевских изумрудов: с помощью тротила и аммонала ценную породу просто разрывали в крошку. Правда, хотя в те годы добыча изумрудов стала побочной, на рынок камни все же поступали.
А вот после перестройки шахты вообще встали. С началом приватизации единый комплекс, состоящий из рудоуправления, шахты, изумрудоизвлекающей фабрики, распался на несколько частей. Было создано совместное с Израилем предприятие. В расчете на долгосрочную перспективу израильтяне потратили год на переобучение уральских огранщиков и распиловщиков, закупили новые станки для огранки, но не оправдали надежд российского правительства, которое ожидало быстрых доходов от эксплуатации рудников. И предприятие распалось. Следом пришли иностранные компании, которые были причастны к изумрудному бизнесу в Колумбии. Как и следовало ожидать, им было совсем невыгодно выводить на рынок уральские изумруды, поэтому малышевские шахты оказались в застое. Пару лет назад российское правительство наконец нашло в себе силы вернуть рудоуправление в собственность государства, а лицензию на добычу и переработку изумрудов на 20 лет получил янтарный комбинат из Калининграда.
РГ: Что сегодня представляет собой мировой рынок изумрудов?
Михаил Попов: Примерно 80-85 процентов мирового рынка занято колумбийскими и африканскими камнями. Уральских изумрудов на нем до сих пор нет, хотя они появляются на официальном и теневом российских рынках. Вывести на мировой рынок уральские камни новым хозяевам изумрудных месторождений будет сложно. Изначально в основу бизнес-плана заложена завышенная цена на изумрудное сырье. На одних изумрудах не прожить - нужно отрабатывать месторождение комплексно, попутно добывая такие драгоценные камни, как александрит и фенакит. И главное - не забыть про берилл, основное стратегическое сырье для получения металла бериллия.
РГ: Добывают ли в России изумруды где-то еще, помимо Урала?
Михаил Попов: Официально в РФ на балансе шесть месторождений изумрудов, но работает только одно - Мариинское. На поверхности Черемшанского и Первомайского давно построены коттеджи и частные дома. Сами же месторождения начинаются с глубины 60-80 метров. Прежде чем браться за добычу, потенциальные инвесторы делают не внушающие оптимизма расчеты: один погонный метр шахты стоит более миллиона рублей. Выходит, чтобы добраться до ценных самоцветов, нужно либо вести добычу дорогостоящим подземным способом, либо ожидать появления новых технологий добычи.
РГ: Сейчас на месторождение начали возить туристов, которым предлагают найти на отвалах драгоценные камни. Это реально?
Михаил Попов: У туристов есть возможность найти на отвалах не только бериллы, но и изумруды, и александриты. Дело в том, что до сих пор применяется устаревшая технология извлечения изумрудов из материнской породы. В первом цикле переработки руды извлекается лишь 30-35 процентов чернового изумрудного сырья, остальное выбрасывается. Но российским туристам, нашедшим драгкамни, нельзя забрать их "на память", иначе им грозит уголовное преследование. Дело в том, что в нашем законодательстве существует небольшая дискриминация: иностранец может купить в России неограненный изумруд и увезти домой, предварительно получив на это разрешение в Роскультуры и Гохрана. А вот россиянин, не имеющий специальной лицензии, вправе приобретать изумруды только в виде ювелирных украшений.
РГ: Есть ли другие законодательные проблемы, сдерживающие оборот самоцветов?
Михаил Попов: Одна из проблем для оценщиков и экспертов - несоответствие российской и международной классификаций драгкамней. Там существует 10-12 сортов изумруда, в России же их всего пять, остальные считаются зеленым бериллом. Это лазейка для дельцов: можно вывезти за границу берилл и продать его там как изумруд. А можно купить за рубежом изумруд, а здесь узнать, что по нашим меркам это лишь берилл.
РГ: А какие уральские самоцветы все же конкурентоспособны на мировом рынке?
Михаил Попов: На данный момент лишь два - александрит и демантоид. Из камней первого порядка на Урале добывается алмаз (Пермский край), изумруды и александриты. Настоящих рубинов и сапфиров на Урале нет, а то, что добывается, достойно лишь частных и музейных коллекций. Впрочем, и коллекционный материал - это неплохой капитал: если он оказался уникальным, его цена от выставки к выставке может расти в геометрической прогрессии.
РГ: Встречаются ли попытки подделать уральские камни?
Михаил Попов: Сегодня на рынке драгкамней вообще много синтетики. Поддельные рубины, сапфиры, изумруды выращивают "в пробирках". Полгода назад был забавный случай. Уральскому огранщику принесли на продажу образец породы с вкраплениями крупных александритов. Мастера насторожила цена. Оказалось, искусственные камни в породу вклеили. Синтетику подделывают все профессиональнее и грамотнее, и геммологам требуются все новые, более тонкие методы диагностики. Изготовители подделок уже научились фальсифицировать главный признак отличия драгкамня от суррогата - включения слюды и сопутствующих минералов.
РГ: Каково будущее этой отрасли на Урале?
Михаил Попов: Потенциал каменной кладовой Урала до конца еще не раскрыт. В Заречном есть проявления копей старателя Кузнецова, который до революции открыл богатую изумрудную шахту, но потом ее след затерялся. Изумрудные копи находятся в 50-60 километрах на северо-восток от Екатеринбурга. Это полоса длиной 30 и шириной 3 километра. В настоящее время на Урале выделяется изумрудоносная провинция, которая занимает более обширную территорию - от Глинского месторождения под Алапаевском до Дрожиловского в Северном Казахстане. Мариинское месторождение в плане добычи изумрудов отработано лишь процентов на 50-60 в рамках выявленных запасов. Будем надеяться, что оставшейся частью новые хозяева распорядятся оптимально.