Поделиться
Помимо этого, в городах стоит масса разрушающихся многоэтажек, которые до сих пор ни ветхими, ни аварийными не признаны. Порой заставить муниципальных чиновников внести дом в соответствующий реестр не может даже суд. Почему это происходит, "РГ" рассказала адвокат Татьяна Кобисская.
Татьяна Кобисская: Ко мне обратились жители одной старой екатеринбургской многоэтажки. Дом этот, 1964 года постройки, раньше был общежитием. В 90-е годы жильцы приватизировали свои комнаты. Никто особенно не заботился о том, как содержатся общие коммуникации. Поэтому сейчас там можно наблюдать все прелести жизни в старой общаге: изношенные коммуникации, грибок и так далее. Дети часто болеют, да и в целом атмосфера гнетущая. Несколько лет назад жильцы написали заявление в городскую администрацию с просьбой провести обследование состояния дома и, возможно, признать его аварийным. Но не тут-то было. Муниципальные чиновники всякий раз отказывали, предлагая сделать косметический ремонт. Тогда люди обратились в суд.
Какое решение принял суд?
Татьяна Кобисская: Судья назначила строительную экспертизу, которая пришла к выводу, что дом аварийный. После этого она, напрямую сославшись на Конституцию, вынесла решение о признании дома таковым. Но в кассационной инстанции оно не устояло: областной суд, опираясь на положения Жилищного кодекса, определил, что признать дом аварийным может только специальная комиссия, созданная органом местного самоуправления. Я думаю, этот механизм был специально создан законодателем, потому что иначе суды бы признавали дома аварийными один за другим, а администрация физически не могла бы расселить всех жильцов по новым квартирам. По этой же причине наш процесс вряд ли скоро завершится благополучным для граждан образом. Мне кажется, никто ничего не сделает до тех пор, пока дом не начнет рушиться на глазах и создавать угрозу для жизни.
Почему в принципе могла сложиться такая ситуация?
Татьяна Кобисская: Когда наша страна переходила к рыночным отношениям, государство сняло с себя ответственность за содержание жилого фонда. А у создаваемых товариществ собственников жилья и управляющих компаний не было средств для проведения капитального ремонта. У наших граждан тоже очень интересная позиция. Они считают: есть моя квартира, и я буду о ней заботиться. А все, что дальше, меня не касается.
Поэтому, когда жилье приватизировали, денег на ремонт не оказалось. А с учетом задолженностей по коммунальным платежам, получается, и сейчас этот фонд формируется очень медленно. Жилье изнашивается, и люди идут в суд, рассчитывая, что он может решить все их проблемы.
Знаю, в других странах существует опыт более успешного решения таких вопросов…
Татьяна Кобисская: За рубежом шире распространено страхование жилья. У нас в регионах тоже пытаются вводить эту практику. К примеру, недавно было принято постановление правительства Москвы "О системе страхования жилых помещений". Статья 21 ЖК предусматривает такую возможность, но она прописывает это просто как право: если хотите - можете застраховать. Постановление правительства Москвы ничего нового к этой статье фактически не добавляет. Однако в столице необходимость страхования жилья широко пропагандируется. В каждой платежке, которая приходит к гражданину, написано, что он, если хочет, может застраховать свое жилье и тогда в случае ЧП ему выплатят энную сумму денег. У нас я такого не видела.
Что касается зарубежного опыта, то там в принципе отношение к собственности другое. Они не считают, что иметь квартиру - большое счастье. Все знают, что содержать жилье - это бремя, что всегда есть риск его потерять. В европейских странах очень распространена и хорошо развита аренда. Она там долгосрочная, по приемлемым ценам. Кроме того, существуют другие вещные права: человек может не быть собственником квартиры, но владеть ею и иметь возможность передать по наследству.
Было бы здорово, если бы у нас люди наконец осознали, что, если их подъезд разрушается, именно они должны его отремонтировать, а не дядя с улицы. Если во дворе из колодца льется вода и размывает асфальт, то за ремонт тоже они должны платить, ведь это их родная придомовая территория. А у нас этого, к сожалению, понимать не хотят.
А если бы ваши клиенты - жильцы того дома - застраховали его, что они могли бы сделать сейчас?
Татьяна Кобисская: Если бы тот случай признали страховым, они бы имели право требовать от страховой компании возмещения убытков. Все зависит от того, какие риски застрахованы.
По тому же постановлению правительства Москвы не может являться объектом страхования жилье, имеющее физический износ более 60 процентов. То есть сейчас мои клиенты не смогли бы застраховать свой дом, потому что очевидно, что физический износ там выше допустимого предела. А вот если бы они подумали о страховании раньше, им не пришлось бы судиться. Страховой рынок рассчитан на более новое жилье. Компаниям ни к чему брать на себя такие риски и страховать ветхие дома. Так что думать о страховании надо, пока здание еще не начало разрушаться.
Тот дом еще подлежит капитальному ремонту?
Татьяна Кобисская: Жильцы считают, что нет. В суде они достаточно аргументированно доказали, что, если делать в этом доме капремонт, всех надо отселять в маневренный фонд и полностью менять коммуникации. По стоимости это будет примерно равно строительству нового дома на этом же месте. Поэтому эксперты считают, что делать ремонт нецелесообразно. Но предположим, что ремонт возможен. Куда отселять жильцов? А если сносить дом, всем надо предоставить квартиры. И сложно, и дорого. Поэтому администрация не спешит исполнять решение суда.
Были ли прецеденты в вашей практике или в практике коллег, когда жильцам удавалось дойти до конца и обязать администрацию признать дом аварийным?
Татьяна Кобисская: Нет, на моей памяти такого не было ни разу. Правда, я смотрела статистику областного суда и там нашла несколько дел, в которых администрация все-таки выполнила судебное решение и признала дом аварийным. Правда, было это не в Екатеринбурге, а в городах поменьше, и дома там были гораздо менее населенные, чем в нашем случае.
Получается, что эта борьба жильцов с администрацией Екатеринбурга - это борьба Дон Кихота с ветряными мельницами, не так ли?
Татьяна Кобисская: В определенной степени да. Сейчас, я полагаю, можно рассчитывать только на то, что какая-нибудь из многочисленных жалоб, которые отправляются во все инстанции, все же попадет на стол к чиновнику, способному повлиять на исход дела.
Может быть, есть какие-то способы по-другому решить эту проблему?
Татьяна Кобисская: Теоретически есть. Управляющая компания, обслуживающая этот дом, может взять в банке кредит и провести капитальный ремонт. Но на практике банки вряд ли согласятся кредитовать сферу ЖКХ - слишком большой риск невозврата. К тому же большая часть жильцов - пенсионеры и мигранты. Они вкладывать собственные средства в этот процесс не хотят и не могут.
Свердловчан, живущих в аварийных домах, переселяют в новые в рамках региональных целевых программ, софинансируемых Фондом содействия реформированию ЖКХ. За последние пять лет в области расселено 267 аварийных домов общей площадью 70 тысяч квадратных метров. А всего подлежащими сносу признано 1100 домов площадью около 342 тысяч квадратных метров. Для их расселения региону необходимо около 7 миллиардов рублей.
Чтобы ваш дом попал в программу "Переселение граждан из аварийного жилфонда", которую софинансирует фонд содействия реформированию ЖКХ, обратитесь в вашу управляющую компанию. Она, в свою очередь, должна написать заявление в администрацию муниципалитета с просьбой созвать комиссию и оценить состояние здания. Если дом все-таки будет признан аварийным, его рано или поздно включат в заявку на участие в программе фонда.