"Идиотка со стажем"
Я все еще хочу быть приятной. "Хочу нравиться" - уже язык не поворачивается говорить в мои-то 85 лет. Это актерская привычка - быть приятной.
Бабушка по папиной линии была певицей, она жила в деревне в Тульской области, и с окрестных сел народ приходил ее слушать. А бабушкин брат вообще считался ненормальным - сбежал из дома с бродячим театром. Это же было крушением всех устоев. Так что генетика у меня творчески сложная.
Не перестаю удивляться, как устроен человек, до сих пор помню в мельчайших подробностях, как меня дедушка нес на руках завернутой в одеяло. Уголок этого одеяла трепыхался, и через него мелькало голубое небо. Я была крошка, но помню это в мельчайших подробностях. Ощущаю то состояние и сегодня, вообще мироощущение было моим компасом по жизни.
Мое гипертрофированное доверие к людям родилось там, в глубоком детстве. Эта прекрасная пора прошла без слез, обид и разочарований. Меня в детстве никто никогда не обижал и не обманывал.
Потом мое доверие меня же и било по щекам. Я запросто могла привести в дом вора.
Как-то ехала из Киева в Москву с кинопроб. День был, что называется, на разрыв: грим, подбор костюмов, пробы. Кому-то нужно было передать лекарство... Помню, что за тот день я не смогла и чаю попить. Вечером в вагон вошла полумертвая, попутчиком оказался мужичонка без возраста в серых штанах и несвежей рубашке с наколкой "Коля" на руке.
Мой извечный интерес к человеку не позволил мне не поддержать беседу. Он представился машинистом железной дороги, сказал, что "порезал" стрелку и теперь едет в Москву, в министерство, чтобы там определили степень его вины. Я поверила во все сказанное им с первой до последней буквы. Коля попросился на несколько дней на ночлег, ну, как я могла отказать человеку после крушения? Тем более у меня была построенная в кооператив, но еще не обжитая, полупустая квартира. Когда вышли в Москве, то обратила внимание, что мой попутчик идет походкой вора. Вы не знаете, что такое походка вора? Это когда руки в карманы, слегка покачиваясь, а глаза блуждают по прохожим. Я это знаю со студенческой поры, мужчина с точно такой же походкой и взглядом умыкнул у меня кошелек из сумочки. Актерская память хранит мельчайшие детали.
У нас в семье все такие "балды", я помню, что спросила свекровь: "Можно я пущу в квартиру машиниста после аварии?" Она посмотрела на меня с недоумением и выпалила: "Рая, как ты можешь меня спрашивать об этом? Естественно!.."
Мой муж ходил по Москве и показывал машинисту Коле музеи, а тот зевал и перебивал его вопросом: "А как у вас работают скупки?.."
Квартирант ездил каждое утро к нам на завтраки, бедная моя свекровь вставала ни свет ни заря и готовила ему. Это продолжалось с неделю. "Машинист" съехал и прихватил половину моих вещей. Его нашли и осудили, он был вор со стажем. Он из тюрьмы потом мне письма писал и просил прощения.
Так что я идиотка со стажем…
Белое солнце судьбы
Судьба в артистки меня выводила извилисто. Во время войны я работала воспитателем в детском саду.
Тогда было вообще не до актерства. Помню, когда поступала в Щукинское училище и на вступительных экзаменах читала монолог Катерины из "Грозы", рыдала так, что слезы из глаз как лягушки выскакивали.
Знаменитая Вера Пашенная сказала мне: "Девочка, приходи завтра на кафедру". Какая кафедра! Я тогда ничего этого и не понимала, вечером пришел ко мне знакомый мальчишка. Показал учебник китайского языка: узоры из столбиков иероглифов. И я понесла документы в институт востоковедения. Там был рабочий театр "Каучук", я в нем играла. Там играл Миша Ульянов, он после фронта еще в сапогах ходил.
Потом судьба снова привела меня в "Щуку".
…После выхода на экран картины "Белое солнце пустыни" я долго не могла понять, что же в ней есть такое, чтобы привлекать столько внимания людей.
Свою работу в этой картине, свою Настасью я себе в заслугу не ставлю. Без кокетства говорю вам. Что я там вижу спустя десятилетия?
Там очень русский характер, но мне ничего придумывать не надо было. Ее мера жертвенной любви к мужу была понятна, эта женщина везла на себе все при сильном муже. Это судьбы миллионов русских женщин.
Режиссером картины был мой муж - Владимир Мотыль, в гостиничном номере переговорю с ним, что он хочет от той или иной сцены, иду и работаю.
Мне всегда важно, чтобы в актере просвечивалась его сущность, помимо того что требует от него режиссер. В этой картине меня ничего не сдерживало, и я была сама собой.
От работы в "Белом солнце пустыни" остались очень теплые и очень пронзительные воспоминания. Паша Луспекаев был самое настоящее чудо.
У нас там с ним были постельные сцены, которые меня напрягали. Ну, чужой дядька рядом, а я должна достоверно показывать интимную меру близости, в которую поверят зрители. Внутренне было очень непросто. Умничка Паша что сделал? Он взял мою дочь, посадил на колени, стал с ней разговаривать, и все, он стал мне родным в одну секунду. И все сцены у нас с ним пошли.
У него в номере постоянно толпился народ, вся съемочная группа. Всем доставалось тепла от Пашиного сердца, хотя на тех съемках он был серьезно болен и жил на обезболивающих, его съедал диабет. На одной ноге у него была ампутирована пятка, а на другой - пальцы стопы. Но зритель об этом и не догадывался. А вы знаете, что он по национальности был армянин и его настоящая фамилия была Луспекян?
Паша был чудный человек. У актеров, как правило, обостренное чувство самооценки, им хочется привлекать к себе внимание и удерживать его. Что касается Паши - у него не было этой потребности ни грамма. Он жил, бесконечно отдавая, искренне растрачивая себя.
Сегодня модно говорить, что у "Белого солнца" была трудная судьба, что картину запрещали, вырезали, и все разрешилось едва ли не по звонку Брежнева.
Это все неправда. Фильм довольно легко случился и вышел на экраны.
"Пожалуйста, уходи..."
Мотыль про меня говорил так: "Рая очень талантливая, но очень строгая…"
Мы ведь с ним и развелись по причине моей строгости. Я приехала к нему на съемки в Махачкалу, стала стирать его одежду и обнаружила письмо из Чехословакии, которое начиналось словами "Милый Володя..." Я рухнула. Мотыль стоял на коленях, чего-то мямлил. Два месяца спустя я в Москве обнаруживаю еще одно письмо с этим же почерком. И все, сердце закололо…
Я ему сказала слабым и тихим голосом "Володя, пожалуйста, уходи…"
И все. После того времени прошли десятилетия, я не то что секунды, полсекунды об этом не жалела никогда. Я ведь и на йоту не выношу вранья.
И не оттого, что его кто-то заменил, у меня после Мотыля ведь никого не было.
Володя сложный человек был. Двойственный. Эта заложенная в детстве двойственность жила в нем всегда. Все проявлялось в мелочах, а люди же сотканы из деталей.
У него были большие перерывы в работе. В этих перерывах было с ним очень непросто. Ну, вы представьте, художник - без работы...
В живых не значится
Чем я довольна в себе - так это отсутствием честолюбия.
В моей актерской судьбе была картина "Белорусский вокзал", меня как-то спросили: "Вас не ранит то, что многие об этом забыли, говорят, будто бы из актеров, снявшихся в этом фильме, в живых осталась только Нина Ургант?.."
Я не вправе на это обижаться. Я должна только гордиться тем, что у меня это было. Там же все актеры были чудные, надежные, профессиональные. Как там легко работалось!
Сцена похорон, я играла вдову. Помню, что режиссер Смирнов сказал: не надо плакать. Я работала в этом рисунке, а на сцене поминок я не выдерживаю, и меня разорвало на слезы. Этот эпизод остался, он получился естественным.
Картина получилась очень достоверной! Поэтому - как я могу обижаться, вспоминают меня часто или редко. Главное что это все-таки случилось в моей судьбе.
Вообще как можно обижаться на судьбу, на обстоятельства? Нужно их принять или не принять. Жить с тем, что есть и что предложено, или расстаться. По-другому не бывает.
Ругачая Нонка
Образование для актера много значит, оно важно в умении быть разным. Талант - гениален и первичен. Но он одинаков. Вот Нонка Мордюкова - таланта была неземного. Немыслимого! Но она пробивала только там, где было точное попадание. Это школа вгиковская, они такие. Не театральные…
Нонна позволяла себе быть некрасивой изнутри. У нее была та мера внутренней свободы, которую я принимала. Она матом ругалась смачно, а не грязно.
Вообще материться имеют право немногие, я знала одну даму по фамилии Френкель, родственница знаменитого композитора. Как она материлась! Это было художественно! Там был смысл, и ничто не стреляло мимо.
Какая моя Мордюкова? Очень разная… Мы с ней снимались в картине "Шторм", жили в одном гостиничном номере. Она была как Пырьев, ругачая, шумная, но всегда искренняя.
Мы с ней очень разные! Очень, но не до дискомфорта. Помню, пойдем на базар, Нонка купит авоську раков и, счастливая, бежит в гостиницу. В номере, кроме электрочайника, ничего не было, у меня и сейчас перед глазами стоит, как она толкала этих несчастных раков в чайник. Как они пищали, и как она их с упоением поедала.
Она с Кубани, ракоедка знатная была. На столе гора шелухи от раков, за которой не видно Нонну. Однажды не могла работать в кадре, губы распухли и не слушались. От раков.
Как-то раз она купила на рынке утку и в чайнике ее варила. Как сейчас помню, как она в стакан наливала бульон вишневого цвета и с таким смаком его прихлебывала. Я думала, что у меня сердце остановится от вида кровавого бульона и счастливой Нонки.
Она могла презирать нас, городских и интеллигентных. Лялю Шагалову она презирала за то, что та не спускала с рук собачонку. Нонка считала, что собака, как и кошка, должна знать свое место в жизни и в доме. Без сантиментов.
Меня она не презирала. Как ни странно, нам даже было вместе комфортно, я ее принимала такой, какой она была. Она ко мне тоже относилась уважительно. До последнего ее дня мы перезванивались.
Начинка жизни - страх
Вот я сейчас живу в глобальном одиночестве. Мои дочь и внучка живут в Канаде. Внучка вышла замуж за англичанина, он ведет себя безупречно, очень вежлив и интеллигентен. Но в душу не пускает. Там стена… А мы, славяне, раскрытые, нараспашку. Хочешь, плюй туда, хочешь целуй…
Вот такие мы разные. Мое хорошее отношение и приязнь к нему будут адекватны его хорошему отношению. Может это и не очень умно, но это очень распространено. Так живет подавляющее большинство людей.
Многие боятся даже думать о смерти, не то что о ней говорить. Я не из их числа. Часто и глубоко об этом думаю. Боюсь, что моим близким вовремя об этом не сообщат, и пока там они долетят из своего Торонто...
Глубоко копать - не могу. Я не знаю, что там будет, за чертой.
У меня возле тахты лежит Новый Завет, в нем спокойно сказано о самом главном. О жизни и о смерти. О смысле того и другого.
Даже если Бога придумали люди, то его придумали во благо людей.
Единственной подкормкой моих небольших сил остаются воспоминания и возможность хотя бы мысленно общаться со своими близкими. У меня вся комната увешана их фотографиями, это как иллюзия общения с ними.
Думаю что Бог ли, Судьба ли или жизнь мне помогает. Меня как-то спросили: "Рая, а что ты до сих пор не народная, а всего лишь заслуженная?" Ну, я без острых локтей. Мне это не надо!
Мне уже не хочется услышать команду "Мотор!" Не хочется. Материала не вижу. Думаю: ну что же сценаристы не видят материал?! Снимайте же! Только копайте глубже…
Главное и самое трудное - быть обыкновенным человеком в этой жизни. Не народным и не заслуженным и вовсе не лауреатом, а просто Человеком. Стараться быть им не с маленькой буквы.
Как-то минорно на душе. Минорно. Год прошел, жизнь прошла. Жить-то хочется. Жизнь интересная штука.
Самое сложное - это когда ты без свидетелей. Не играть и вести себя достойно. Жить достойно без свидетелей, когда только Бог и ты. Можно высморкаться в руку, а можно в платочек.
Всего ведь десять заповедей. Десять! И то мы их не можем исполнить. Люди существа стадные, помню, когда был кинематографический съезд, и все свистели и топали ногами на Сергея Бондарчука, изгоняя его из Союза, я тоже поддалась этому психозу и три раза топнула ногой. Потом в ужасе остановила себя. Но кто-то не может остановиться, и его несет. Еще как несет и - уносит.
Мы странные существа и несовершенные до бесконечности. Человек так устроен, что все держится на страхе. Внутри всех Божьих заповедей и человеческих законов одна начинка - страх.
Вот в чем соль жизни! Соленая она до горечи. И ничего с этим не поделать.
Хочу достойно завершить свою жизнь. Достойно и ничего больше. Я живу уже как на вокзале, вот-вот промелькнет последний мой вагон. А на вокзале все острей чувствуется. Все запахи, краски, эмоции. Вот так и у меня все: остро-остро...
Досье "РГ"
Раиса Куркина, заслуженная артистка РСФСР, выпускница театрального щукинского училища. Снялась в десятках фильмов, среди которых "Белое солнце пустыни", "Идиот", "Звезда пленительного счастья", "Дети Памира", "Афоня", "Белорусский вокзал".