Поделиться
Почему вы выбрали "Холстомера"? Нашли в этом рассказе что-то актуальное?
Владимир Кобекин: Самым простым и правдивым ответом будет, наверное, сказать, что "захотелось". В опере гнаться за актуальностью бессмысленно. Сочинение оперы - долгая работа, к тому же всегда приходится ждать, когда ее поставят, поэтому актуальность может выдохнуться. Об актуальности я думаю в последнюю очередь. Думаю о том, способен ли тот или иной сюжет зацепить во все времена?
То есть Толстой написал хорошую вещицу на все времена?
Владимир Кобекин: Именно так - он написал "хорошую вещицу", которая зацепила меня. Хотя не исключено, что если бы не было знаменитого ленинградского спектакля, поставленного в БДТ в 1975 году с участием Евгения Лебедева в главной роли, я бы засомневался, можно ли это поставить.
Но, как показал опыт, засомневались театры, которые пару раз хотели ставить моего "Холстомера", и все было как будто "на мази", но в конце концов они отказались.
Лошади будут петь в вашей опере?
Владимир Кобекин: Обязательно! Но вы же понимаете, что лошадь у Толстого - это метафора человека, позволяющая посмотреть на мир немного другими глазами.
В театре Бориса Покровского уже было поставлено несколько ваших опер. "Холстомера" вы писали с прицелом на конкретных исполнителей?
Владимир Кобекин: Дело в том, что я написал эту оперу семь лет назад, когда еще не знал, какой театр возьмет ее. Я оркестровал "Холстомера" и подкорректировал ряд моментов только тогда, когда Камерный театр Бориса Покровского принял мою работу к постановке. Это будет уже моя шестая опера здесь. В свое время именно Борис Александрович Покровский предложил поставить мою первую оперу - "Лебединую песню" по Чехову. Если бы той постановки не было, я бы не написал столько опер. Покровский славился тем, что ставил оперы молодых и неизвестных композиторов. Моя вторая опера, например, шла в один вечер с оперой молодого Леонида Десятникова, еще служившего в армии, у которого там шла первая опера. Покровский многим молодым композиторам давал путевку в жизнь. Профессия оперного композитора очень редкая и специфическая, в нее надо погружаться, посвящать всю жизнь и только тогда начнет получаться. Даже у Петра Ильича Чайковского, если правильно помню, получилась только пятая опера.
Вы знаете этот театр еще со времен его основателя. В нем еще остается что-то от того, что закладывал Покровский, или многое превратилось в миф?
Владимир Кобекин: Труппа изменилась. Какие-то законы ее основателя продолжают действовать, какие-то находятся в виртуальном пространстве. Здесь по-прежнему работает принцип, при котором артист сегодня поет главную партию, а завтра - партию в хоре, что укрепляет чувство ансамбля. Театр, конечно, много потерял после ухода Бориса Александровича. Хотя известно, что любой театр находится в хорошей форме лет десять - потом наступает кризис, потом возрождение. С этого сезона Геннадий Рождественский стал худруком и сразу начал выполнять свои обязанности, входить в ситуацию. Важно, что здесь продолжают линию, которую наметил Покровский. Для чего нужен такой маленький театрик? Для того, чтобы ставить то, что не идет в больших. Здесь продолжают ставить много опер ныне живущих композиторов. Большинство проектов, конечно, некоммерческие, но о какой коммерции можно говорить при таком маленьком зале? Руководство понимает, что на ряд названий аншлага может не быть, но идут на это. Потому что кроме большинства, которые хотят слушать Стаса Михайлова, блатную песню и "волнующий бум-бум", существует еще и меньшинство, которому интересна современная опера.