Филолог Аза Тахо-Годи рекомендует перечитать рукописи Михаила Пришвина

Рубрика "Книжная полка" в нашей газете не предполагает комментариев: это список читаемых известными людьми книг. Хотя иногда комментарии напрашиваются: если люди, принимающие решения в таком изобилии, читают Достоевского, почему это не сказывается ни на уровне ВВП, ни на образе и стиле поведения сильных мира сего. Иногда закрадывается подозрение, что изобилие русской классики - дежурная художественная заставка при потухающем интересе к чтению.

Но сегодня в "РГ" "Книжная полка" Азы Алибековны Тахо-Годи, филолога, профессора, преподавателя знаменитого (пугающе сложного и прекрасного) классического отделения филфака МГУ, сподвижника великого философа Алексея Федоровича Лосева.

Она не прислала нам список читаемых ею книг, а позвонила по телефону и продиктовала его. С пояснениями, от которых захватывало дух и которые, мы считаем, нельзя скрывать от читателя.

- Я сейчас перечитываю книгу Валерии Дмитриевны Пришвиной "Невидимый град", которую в свое время читала еще в рукописи.

Валерия Дмитриевна - старинный друг Алексея Федоровича Лосева. Она еще в 1920-х годах познакомилась с ним, поскольку училась в организованном Брюсовым Институте слова, где преподавал и Алексей Федорович. А в 1971 г. мы с Алексеем Федоровичем ездили к ней в гости в Дунино. Сейчас в Дунино музей, память о Пришвиных в нем хранят помощники и ученики Валерии Дмитриевны - Лиля Рязанова и Яна Гришина.

Параллельно с "Невидимым градом" возвращаюсь и к другим пришвинским книгам "Мы с тобой", "Наш дом", "Незабудки". На них остались очень интересные дарственные надписи Валерии Дмитриевны, похожие скорее на письма к Алексею Федоровичу Лосеву и ко мне.

На очереди - подаренная Алексеем Варламовым роман-биография "Пришвин". Раз взялась за Пришвиных, хочу перечитать и эту замечательную книгу снова, особенно после чтения варламовского "Затонувшего ковчега".

В этом семестре читаю со студентами 5 курса классического отделения филфака МГУ трагедии Эсхила "Прометей прикованный". Учу ребят тому, как надо петь на древнегреческом языке эсхиловские хоры. Это совсем не обычное "пение", так как у этой трагедии очень сложная метрика.

У меня принято каждый день прочитывать по главе из Евангелия - сначала по-древнегречески, затем на церковно-славянском, латинском и русском. У меня есть такое издание, где Евангелие сразу на нескольких языках - очень редкое издание, оно пришло к нам в дом из семьи Валентины Михайловны Лосевой.