Поделиться
Сначала создавался проект для строительства на Зоологической улице (рядом со старым зданием ГЦСИ, переделанным из бывших заводских цехов). После этого министерство культуры предложило новую площадку для строительства на месте рухнувшего Басманного рынка.
Наконец, государство объявило, что выделяет порядка пяти миллиардов рублей на строительство нового здания ГЦСИ, в котором должен быть создан федеральный музей современного искусства. На 20-летнем юбилее ГЦСИ было заявлено, что строительство готово начаться. После этого жить сразу стало веселее. Горячую дискуссию на заседании рабочей группы по современному искусству Общественного совета при Минкультуре РФ начали Антон Белов, директор Центра современной культуры "Гараж", Александр Мамут (попечитель Института медиа, архитектуры и дизайна "Стрелка") при поддержке Сергея Капкова, главы департамента культуры Москвы. Критики требовали открытого конкурса и общественного обсуждения проекта.
На расширенном заседании общественного совета Минкульта 5 октября бои продолжились. При этом, как ни странно, собственно архитектурный проект, который стал поводом раздора, не обсуждался. Главный архитектор столицы Сергей Кузнецов, выступив одним из первых, сказал, что проект требует дополнительного внимания и что он не берет на себя ответственность за решение дать ему "зеленый свет", таким образом дистанцировавшись от решений коллег, обсуждавших проект до него. Александр Мамут жестко поиронизировал по поводу презентации проекта и сказал, что бережет время присутствующих, на этом и остановился и покинул трибуну. Владимир Овчаренко (галерея "Риджина"), пройдясь по поводу внешнего вида будущего здания, предложил построить федеральный музей современного искусства не на Бауманской, а на месте снесенной гостиницы "Россия", то есть в месте, удобном для туристов. Сергей Капков, напротив, предложил смотреть шире и объявил, что новый музей современного искусства не будет для Москвы событием, что в столице найдутся структуры и поинтереснее, которые могли бы работать "от центра до Бутово". Также он предложил объединить ММСИ с будущим федеральным музеем.
Если попытаться суммировать претензии к проекту, то они были связаны, во-первых, с местом строительства, во-вторых, с количеством этажей музея и вопросом, насколько проект вписывается в местный пейзаж, в-третьих, с обоснованием бюджета. Наконец, с понятным желанием видеть мировую знаменитость в роли архитектора отечественного аналога "центра Помпиду".
Вскоре выяснилось, что дело не только в проекте. А в том, как выразился в своем выступлении Антон Белов, кто будет заниматься музем и почему. И это, в сущности, ключевой вопрос. Таким образом, как только выяснилось, что государство готово финансировать строительство федерального музея современного искусства, количество желающих участвовать в этом благородном деле резко увеличилось.
"Это должен быть проект, который объединит нас всех", - сказал галерист Владимир Овчаренко. С этим пожеланием трудно не согласиться. Но старт объединения выглядел колоритно. Антон Белов начал с того, что предложил разделить задачи создания федерального музея современного искусства и задачи ГЦСИ, которые он свел к функциям "московского офиса, занимающегося поддержкой и развитием региональных отделений". Иначе говоря, дал понять, что не "офисное" это дело музеи строить и создавать.
Надо так понимать, что "московский офис" организовывал и вел реконструкцию Арсенала в Нижнем Новгороде (кстати, проект российского архитектора Евгения Асса), которая стала одной из самых больших и грамотно сделанных выставочных площадок Европы. Видимо, "офис" помог показать в Арсенале прекрасный проект "Иллюзион. От ярмачного аттракциона до медиаинсталляции" (в содружестве с Политехническим музеем), который был включен в программу спецпроектов IV Московской биеннале. Жаль, что показать его в Москве не было возможности - на Зоологической улице у ГЦСИ есть только небольших зала. Проект, посвященный конструктивизму "Коммунальный авангард. Социальная утопия в архитектуре1920-1930-х годов", который был создан для Первой Уральской биеннале в Екатеринбурге, потом был показан в Москве в Мультимедиа Арт Музее у Ольги Свибловой. И, конечно, это "офис" участвовал в создании и проведении международной Уральской Индустриальной биеннале современного искусства в Екатеринбурге - сделанной на уровне международных стандартов, поддержанной широкой образовательной и научной работой. Если это "региональный проект" с арт-резиденциями в семи городах, то не более, чем "Манифеста" в бельгийском Генке. Это "московский офис регионов" показывал в 2010 году в Лувре масштабный проект "Контрапункт. Современное российское искусство" и привез этим летом в Москву отличную выставку из Музея изобразительных искусств Нанта "Портрет/пейзаж: границы жанра", которую показал в зале ГЦСИ на Зоологической и в залах Московского музея современного искусства на Петровке. Наконец, это "офис" седьмой год подряд занимается государственной премией в области современного искусства "Инновация", в экспертном совете которого, в частности, были и Александр Боровский (Русский музей), и Катрин Беккер (видеофорум NBK в Берлине), и Андрей Ковалев (МГУ), и Ольга Свиблова (ММАМ), и Иосиф Бакштейн (Московская биеннале)... Надо ли понимать, что вручение премии группе "Война" пару лет назад было чисто "офисным" делом, о котором художественное сообщество теперь не хочет вспоминать?
Но дело не в том, что память у солидных мужей оказалась девичьей. И не в том, что, как выразилась Анна Марковна Гор (ГЦСИ, Нижний Новгород), "профессиональная этика уплыла из нашей реальности". Оборотная сторона раскола сообщества в том, что под вопрос ставится государственная политика в области современного искусства. Об этом очень внятно сказали Анна Гор и Алиса Прудникова, напомнившие, что в течение 20 лет ГЦСИ работает как федеральная институция, которая занималась изучением, собиранием, продвижением (в том числе и за границей) российского современного искусства, что создана сеть филиалов в стране, что создание федерального музея современного искусства - логичный и необходимый шаг. Для регионов нужен федеральный музей, коллекцию которого они могли бы использовать для своих проектов, использующих местный контекст. Фактически именно о политике государства вела речь и Марина Лошак, недавно возглавившая выставочное объединение "Столица" и подчеркнувшая, что целью обсуждения должна стать помощь именно ГЦСИ в создании музея, что, безусловно, музей должен быть государственным и строить его должен отечественный архитектор.
Есть и еще один поворот темы. Нам популярно объяснили, что время создавать государственный музей современного искусства не пришло, потому что в бюджете нет средств, чтобы купить, допустим, работы Фрэнсиса Бэкона. Если федеральным музеем современного искусства займется, скажем, Василий Церетели (ММСИ), означает ли это, что в госбюджете появятся средства на покупку полотен Бэкона? И почему тогда они еще не появились? И еще. На слуху, как минимум, проект создания частного музея современного искусства в "Ударнике". Получается, что для частных музеев время пришло, а для государственных нет? Или, может быть, все проще? Для высоколобой глобализированной элиты, которая путешествует по миру и у которой МоМА, как и музеи современного искусства в Афинах, Риме, Берлине, Токио, уже в печенках сидят, достаточно частных институций, а для остальных, которые Teйт Модерн только в интернете видели и для которых Москва - далекая столица, язык современной культуры ни к чему, достаточно церковно-приходских школ?
Я огрубляю ситуацию. Но трудно отделаться от мысли, что идея "прикрыть" строительство государственного музея современного искусства руками самих же деятелей этого искусства появилась на редкость вовремя. Осталось подождать, как эффективные менеджеры встретятся с группой быстрого критического реагирования в лице казаков.