Поделиться
При его подготовке сломано немало копий. Но и цена вопроса того стоит - выжить в той жесткой конкуренции, которую обещают нам условия присоединения к ВТО. И не просто выжить, а обновиться, стать сильнее, неуязвимее от набивших оскомину цен на нефть. Это напряжение волнами проходило и по дискуссии в "Меркурий-клубе". Какой отрасли дать налоговые преференции, кто достоин субсидий, и не девальвировать ли нам рубль, чтобы защитить от импортной агрессии те товары, которые выпускает наша промышленность?
Сегодня пошел 55-й день, как Россия присоединилась к Всемирной торговой организации. И что, кто-нибудь почувствовал разницу? Но не спешите расслабляться. "Мы видим, что ничего не произошло: ни хорошего, ни плохого, - говорит Медведков. - Это подтверждает наш прогноз, что последствия мы будем ощущать в долгосрочной перспективе". То есть рано или поздно накроет. И дело не в сроках, а в том, какими могут быть эти последствия. Катастрофическими? Когда придется закрывать не выдержавшие конкуренции предприятия. Или все-таки удастся вскочить на белого коня?
Открывая дискуссию, академик Евгений Примаков сразу расставил точки над "i": "Ожидаемое после присоединения к ВТО усиление конкуренции нужно использовать для ускорения структурной перестройки российской экономики" (подробнее в "РГ" от 12 октября 2012 года и на сайте). И, судя по выступлениям участников дискуссии (среди них были представители правительства, депутаты, сенаторы, ученые, предприниматели), это не только главная цель, а, может быть, самый основной прок от ВТО.
За почти два десятилетия, на которые растянулся процесс присоединения к всемирному торговому клубу, нас приучили думать, что главная фишка здесь: во-первых, эффективная защита экспортного потенциала, во-вторых, приток инвестиций. "У меня это вызывает очень большое напряжение, - не скрывал своих чувств председатель совета Союза нефтегазопромышленников России Юрий Шафраник. - Практически весь экспортный потенциал страны - нефть и газ! А его защищать не надо. Теперь об инвестициях. Поверьте мне как бизнесмену. Мы отработали в девяти странах, с нуля делали проекты. Никого не интересовало - в ВТО страна или нет. А только условия по проекту". Ключевым словом, по мнению Шафраника, остается "конкуренция". Но, по его мнению, там, в глубине души экономики, мы к ней не готовы, мешают старые болячки - доступ к инфраструктуре и эффективность компаний и отраслей, не входящих в сырьевой прайд.
"По сути, вступлением в ВТО мы сами принуждаем себя к конкуренции и модернизации, - рубанул правду директор Института Европы РАН академик Николай Шмелев. - Купили себе кнут. А как мы его выдержим, никто сказать пока не может. По некоторым оценкам, страна получит выгоду от силы 3 миллиарда долларов в год. А что мы теряем? И почему мы так боимся обсудить единственное легальное средство защиты от принудительной конкуренции - девальвацию рубля? Китай и Индия искусственно держали курсы своих валют ниже. Это, конечно, будет больно...". И обезболивающего, похоже, у академика нет. Как он сам признался: "Когда возникает вопрос, готовы ли мы к тем задачам, которые ставим, начинается чесание затылка".
Но метаться поздно. Мы уже в ВТО. И избежать ее было нельзя, если, конечно, не было цели "навсегда остаться на обочине мировой цивилизации". Таков общий пафос дискуссии. А раз обратного пути нет - надо напрягаться и постараться получить максимум пользы. Госдума создала более 20 рабочих групп по всем отраслям, изучила их проблемы, сообщил глава Комитета ГД по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Игорь Руденский. И что вы думаете? Примерно 18 отраслей, по его уверению, особой поддержки не просили. А две все-таки послали сигнал SOS. "Это сельское хозяйство", - не открыл Америку депутат. Но тут же уточнил: "И то не полностью. Там нужны точечные меры поддержки. В следующем году на сельхозмашиностроение предусмотрено в бюджете на модернизацию 2 миллиарда рублей". Вторая отрасль - легкая промышленность. "Здесь ситуация намного сложней, - напомнил Руденский. - Таможенные ввозные пошлины сокращаются с 40 до 5 процентов. А на рынке уже примерно 80 процентов - импортная продукция. Конкурировать будет тяжело". Легкой промышленности, по словам депутата, выделять львиную долю из 5 миллиардов рублей дополнительной господдержки на субсидирование процентных ставок. "Мы также вышли с предложением в правительство освободить отрасль на 5-10 лет от налога на прибыль", - сообщил глава комитета. Но не Христа ради, а при условии, "если эти средства предприятия будут направлять на модернизацию". Да и дальше возможны варианты.
Как заметил Руденский, "мы настроены поддержать реальный сектор экономики, и у нас для этого есть большие возможности в бюджете". Последнее заявление стало откровением. Хорошо бы так... Тем более что, по словам самого депутата, все отрасли заявили, что им необходимы дешевые кредиты. "В США их предоставляют под 0,8 процента. Китай дает под 0,5 процента, - заметил Руденский. - А у нас кредиты только дорожают. Ставка начинается от 12 процентов". И напомнил о пенсионных деньгах и средствах Фонда национального благосостояния. Их, по мнению депутата, можно было бы на возвратной основе предоставлять предприятиям. Центробанк мог бы их выдавать банкам под 3 процента, а те под 6 процентов. "К сожалению, сегодня эти средства размещаются нашим ЦБ менее чем под один процент",- уточняет депутат.
На кого надо пролить этот или иной золотой дождь - вопрос по-прежнему открытый. "Бессмысленно заниматься поддержкой, субсидиями текстильной отрасли, которая вынуждена на открытом рынке приобретать сырье. Своего хлопка, качественной шерсти нет, да и в ближайшем будущем не появится", - предупредил заместитель председателя Комитета Совета Федерации по экономической политике Юрий Росляк. Он недавно вернулся из Иваново, где прошло заседание комиссии по мониторингу экономической системы в связи с вступлением в ВТО. Какой выход? Закрывать фабрики и плодить безработных или вбухивать деньги в заведомо неэффективное дело, продлевая ему жизнь ради социального спокойствия? Чаще всего спор в контексте ВТО идет в этом русле - какое из зол наименьшее. Росляк задал другой вектор. А почему бы на базе ивановского предприятия не построить комбинат по производству синтетического волокна? "Мы это волокно сегодня закупаем, - пояснил сенатор. - Комбинат загрузит и текстильные мощности". Дальше - больше: "Создание технологических кластеров на конкурентных условиях, которые дает нам наша сырьевая база, не только в Иваново, но и в других регионах и отраслях". Собственно, это и есть та самая перестройка экономики, подумать о которой и предложил в начале дискуссии Примаков.
А искать возможности поддержки конкурентоспособности надо за пределами ВТО, считает советник президента, академик Сергей Глазьев: "Это более широкая работа через банки развития, денежно-кредитная политика, обменный курс, финансирование НИОКРов, техническое регулирование". И в качестве аргумента одного из своих тезисов привел статистику, которая красноречивее любых комментариев: "Когда европейский ЦБ мановением руки вливает в экономику триллион евро, а мы 10 лет экспортируем нефть, чтобы его заработать, понятно, в этой борьбе на кредитном рынке мы несем чудовищные потери. По нашим оценкам, ежегодный трансфер, который наша экономика делает в пользу стран-эмитентов резервных валют, составляет 80 миллиардов долларов. Их мы просто дарим из-за неэквивалентного внешнеэкономического обмена по денежно-кредитным инструментам".
С июля Центр международной торговли по инициативе Торгово-промышленной палаты создал Центр "Россия и ВТО".
"Бизнесу очень важно иметь прямой контакт и с правительством, и между собой, - пояснил генеральный директор ОАО "ЦМТ" Владимир Саламатов. - Ежедневно на сайт wto.wtcmoscow.ru обращаются нескольких сот человек. Мы уже провели в центре несколько серьезных мероприятий, где встречались с бизнесом, с представителями Евразийской экономической комиссии, федеральных органов исполнительной власти".
Сергей Глазьев, советник президента, академик РАН:
– Понятно, что ВТО – это системное решение, которое не предполагает дороги назад. Дорога будет идти только в сторону дальнейшего сужения возможностей традиционных методов поддержки конкурентоспособности, которые наше правительство освоило за последние годы.
Это касается и таможенного тарифа, и государственных закупок, и субсидий, включая субсидирование процентных ставок, и ветеринарного контроля, и многих других вещей. Ситуация по возможностям использования этих инструментов будет ухудшаться, потому что у нас не за горами присоединение Казахстана, который вел переговоры с ВТО с более либеральных позиций. Мы обсуждаем планы присоединения Киргизии, которая зафиксировала совсем уже либеральный режим.
Из этого можно сделать только один вывод – что нам нужно искать возможности поддержки конкурентоспособности нашей экономики больше за пределами ВТО, в тех сферах регулирования, на которые ВТО не распространяется. Это, прежде всего, более широкая работа через банки развития, это денежно-кредитная политика, и особенно политика рефинансирования и процентных ставок, это обменный курс, финансирование НИОКРов, техническое регулирование и так далее. Весь мир сегодня перешел на активнейшее использование этих инструментов.
Обращу внимание только на чудовищный кредитный демпинг, который перерос просто в финансовый апартеид. Можно сказать, когда у нас появилась группа стран-эмитентов резервных валют, которые сняли все количественные ограничения на денежную эмиссию, эмитируют свою валюту по отрицательной процентной ставке, в то время как наш Центральный банк вернулся на старую стезю монетарной политики, эмитируя рубли только под прирост иностранной валюты. Следствием чего, как мы хорошо знаем, является недоразвитость нашей банковской системы, отсутствие «длинных» денег в экономике, переход лучших заемщиков на кредитование за рубежом, весь тот букет, связанный с отсутствием возможности получения кредита, который мы наблюдали в докризисный период. Ситуация, когда европейский Центральный банк мановением руки вливает в экономику триллион евро, а мы 10 лет экспортируем нефть, чтобы этот триллион евро заработать, понятно, что в этой финансовой борьбе на кредитном рынке мы несем чудовищные потери. По нашим оценкам, ежегодный трансферт, который российская экономика делает в финансовую пользу стран-эмитентов резервных валют, составляет 80 миллиардов долларов. 80 миллиардов в год мы просто дарим из-за неэквивалентного внешнеэкономического обмена по денежно-кредитным инструментам.
Ясно, что у нас получается двойной удар по промышленности – ВТО, которое ухудшило ценовую конкурентоспособность, и денежно-кредитная политика, которая используется как механизм компенсации и поддержки конкурентоспособности, но у нас действует наоборот – снижает конкурентоспособность.
Нам необходимо добиваться, чтобы наши денежные власти перешли, наконец, на 3-5-летние кредиты по рефинансированию коммерческих банков под спрос на деньги со стороны производственных предприятий. Это важнейший момент – деньги должны эмитироваться не просто так, а под обязательства предприятий реального сектора. Понятно, есть риски перетока денег на валютный рынок, как это было в период кризиса, поэтому необходимо расширение инструментов нормативного регулирования банковской системы. То есть необходимо, с одной стороны, расширять приток дешевых денег, причем энергично, но в то же время очень сильно совершенствовать нормативную систему таким образом, чтобы деньги не перетекали на сферу валютных спекуляций и в сооружение финансовых пирамид.
И, конечно же, необходимо активизировать политику развития. Мы надеемся, что в октябре, наконец, начнем процедуру принятия закона «О стратегическом управлении», который свяжет воедино весь процесс целеполагания и программирования со стороны правительства, и через денежно-кредитную политику вовлечет в этот процесс, я надеюсь, и Центральный банк.
Владимир Саламатов, генеральный директор ОАО «ЦМТ», доктор экономических наук:
– С 1 ноября мы открываем образовательные программы для бизнеса, а с 15 ноября – для региональной власти, что является очень важным.
Все меры защиты, которые действуют, непосредственно связаны с реакцией бизнеса на происходящие изменения в связи с вступлением в ВТО. Евразийская экономическая комиссия, а до этого Таможенный союз приняли целый ряд антидемпинговых и специальных защитных мер по отдельным видам продукции, которые позволяют препятствовать импорту в Россию отдельных видов товара в связи с искажением конкурентных условий на нашем рынке. Но есть опасность. Она связана с тем, что по 616-ому параграфу Доклада рабочей группы по присоединению России в ВТО любая из стран членов Всемирной торговой организации имеет право возбудить ходатайство о пересмотре тех мер, которые приняты в отношении товаров, поступающих из других стран. Есть и вторая угроза. Сегодня в отношении продукции российского производства действуют 73 меры в различных странах мира. Более того, к этим мерам нужно добавить еще 47, которые действуют в отношении продукции, производимой на территории Беларуси и республики Казахстан. Понятно, что эта ситуация должна сопровождаться весьма активной позицией Евразийской экономической комиссии, которая сегодня от имени трех стран представляет интересы России.
Здесь действует система урегулирования споров. Инструмент весьма эффективный, но в то же время его применение весьма непростое. Для того чтобы достичь реального результата, необходимо будет пройти весьма серьезные процедуры. И поэтому наиболее эффективным является достижение договоренности по устранению препятствий для торговли. Действительно, это невозможно сделать одной России или Таможенному союзу. Необходимо будет вступать в весьма серьезные коалиции. Кстати, 50 процентов торговых споров, которые возникают в рамках Всемирной торговой организации, разрешаются до момента обращения и начала официальных разбирательств.
Давид Якобашвили, член Бюро Правления РСПП:
- Вступление в ВТО – важнейший шаг сегодня для всей страны. Конечно, есть проблемы в сельском хозяйстве. Мы платим 14%, 15%, порой до 20%, чтобы взять кредит. И как его взять, и с какими трудами и проблемами это связано? А чтобы потом получить возмещение, сколько надо судов пройти, все три инстанции, в обязательном порядке. И еще непонятно, как «заточены» суды и как они будут решать – возвращать вам деньги или нет.
Налоговая понимает, что вам надо вернуть, но все равно они дорожат своим местом, боятся, и подают опять-таки в суд. В моей компании не было ни одного дня, чтобы у нас было меньше судебных процессов, чем 100. Это затраты огромнейшие – и денежные, и моральные, и психологические, любые.
Что касается вступления в ВТО, то оно для сельского хозяйства дает возможность поддержки агрессивного экспорта, расширения мер «зеленой корзины» и содействия притоку инвестиций в сектор. А что нам удалось получить – это запрет на создание филиалов иностранных банков в России, разрешено создание только дочерних компаний. Потом шестилетний переходный период для автомобилестроения, длительный переходный период для выполнения тарифных обязательств по ряду товаров. По некоторым товарам предельные ставки пошлин вступают в силу только через семь или восемь лет после присоединения к ВТО.
Это дает нам, опять-таки, время восстановиться, собраться и решить много-много проблем, которые стоят перед нами. Мы можем это сделать. Я закончу свое выступление так: Альберт Эйнштейн в свое время говорил, что «Вы никогда не сумеете решить возникшую проблему, если сохраните то же самое мышление и тот же подход, который привел вас к этой проблеме».
Андрей Слепнев, министр по торговле коллегии Европейской экономической комиссии:
- Мы считаем, что условия присоединения вполне адекватны, и результаты переговорного процесса во многом позволяют встроиться в механизмы глобальной конкуренции, которая, конечно, вырастет после нашего вступления в ВТО.
Я также считаю, неплохо, что мы присоединялись 18 лет. За это время можно было на практике убедиться, что политика «жизни за забором», который иногда был слишком высоким, во многом привела к консервации технологического отставания. Хотя, конечно, при этом было много и других отрицательных факторов. Что касается дискуссии, которая шла по ВТО на протяжении последних десяти лет. Знаете, часто приводился пример: как же будет жить «АвтоВАЗ», там же миллионы работающих вместе с семьями? Ну вот, не было ВТО, а «АвтоВАЗ» перешел на производство автомобилей на иностранной платформе. Закрыл производство старых советских моделей. Потом, правда, были меры поддержки после кризиса, опять вернулись к производству «классики», но вроде бы сейчас уже закрыли навсегда. Это достаточно характерный пример, что все равно жизнь идет своим чередом. И здесь важно не наращивать отставание.
Что касается мер, которые нас ожидают, то я бы сконцентрировался на системных изменениях. Безусловно, уровень конкуренции будет возрастать, иностранные бренды надеются, что российское ВТО позволит им увеличить продажи на рынке Таможенного союза. Безусловно, эти их амбиции подогреваются кризисными явлениями и снижениями глобального спроса. Они, конечно, с большим интересом смотрят на наш рынок. И здесь нужно готовиться к тому, что эта конкуренция будет расти, в том числе, будут апеллировать и к обязательствам по ВТО. С другой стороны, я все-таки надеялся бы, что и глобальные инвесторы будут рассматривать Россию не только как рынок сбыта локализованной здесь продукции, но и как площадку, на которой можно производить глобальный продукт, пользуясь теми преимуществами, которые есть. Это и ресурсы, и люди, и энергетика. Это те конкурентные преимущества, которые могут быть реализованы при надлежащем качестве делового климата. Одним словом, это системные изменения, которые требуют системных усилий правительства.
Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН, доктор экономических наук:
- Участие России в ВТО – совершенно естественное дело, понятно, что мы должны быть в этом клубе, чтобы создавать коалиции, изменять правила.
Но у нас могли бы быть другие результаты переговоров, если бы существовала более или менее осмысленная промышленная политика. И теперь есть противоречивые аспекты. С одной стороны, мы не имели промышленной политики и получили тотальную примитивизацию структуры экономики. С другой стороны, вступление в ВТО обостряет конкуренцию. Но и это очень хорошо. Потому что вторая жестокая болезнь российской экономики – ее тотальная монополизация. Поэтому обострение конкуренции только взламывает монополии, картели, сговоры.
Я думаю, что говорить о том, что ВТО полностью парализует всякую правительственную деятельность по поддержке тех или иных приоритетов, – это неправильно, глупо. Существует очень много разных обстоятельств, которые можно использовать для поддержки брендов и производить готовую продукцию, если мы, конечно, хотим еще ее производить. Если же мы будем ограничиваться только риторикой, то, конечно, все будет так, как есть. Но мне кажется, что субсидирование процентной ставки или финансовые льготы для инвесторов в НИОКРы создают много возможностей для того, чтобы выделенные приоритеты, если конечно они будут выделены, максимально поддерживать и хоть как-то нарастить диверсификацию экономики, о которой мы все мечтаем. Если бы мы добились такой же государственной поддержки, какой обладают наши конкуренты, это уже было бы большое дело.
Алексей Кузьмицкий, аудитор Счетной палаты:
- Счетная палата не остается и сейчас проводят анализ мер, принимаемых властью по выполнению обязательств по ВТО. Безусловно, окончательные выводы делать рано. Единственный момент, на котором бы хотелось заострить внимание, это региональный аспект.
По отраслям система мониторинга зарождается, а в региональном аспекте у нас есть колоссальное количество проблем. При рассмотрении проектировок бюджета на следующий год и плановый период до 2015 года мы видим, что никоим образом этот вопрос не отражен в формировании Федерального фонда поддержки регионов. Безусловно, нужно посмотреть, что будет в жизни, нужна ли поддержка и какая. Однако такая комплексная оценка на сегодняшний день не проводилась. И, что самое главное, нужен импульс с федерального уровня, наверное, со стороны именно Минкомразвития как координирующего министерства, по ведению мониторинга, по анализу его результатов и, соответственно, принятию мер реагирования. Нужны общие методологические подходы к ведению этого мониторинга. И, на наш взгляд, чем чувствительнее будет созданная система, тем больше шансов принять вовремя действенные меры по минимизации последствий.
Нужно также пристальнее посмотреть на сложившуюся систему по охране и защите результатов интеллектуальной деятельности. Этот вопрос, на наш взгляд, обострится, и станет более актуальным в связи со вступлением в ВТО. По проектировкам мы видим, что патентные пошлины для резидентов Российской Федерации увеличиваются на 35%. А у нас сегодня и так, в общем-то, уровень охраны и защиты результатов интеллектуальной деятельности достаточно слабый. Я пару цифр приведу. В 2010 году, например, в Российской Федерации подано около 2% заявок от общего количества в мире. А вот уровень патентования за рубежом еще ниже, сопоставим с такими компаниями как «Siemens». Есть поручение правительства о разработке основных положений государственной стратегии в области интеллектуальной собственности. Мы считаем, что это достаточно важный документ, и чем быстрее будет принята стратегия и необходимые документы, тем быстрее сформируется база по новым подходам к формированию системы охраны и защиты результатов интеллектуальной деятельности. Мы прекрасно понимаем, что это влияет и на конкурентоспособность продукции, и на стоимость, и, соответственно, дальше – на повышение материальных активов.