Поделиться
Александр Алексеевич, что вообще такое "ювенальная юстиция", и почему этот феномен вызывает столько кривотолков и страхов в обществе?
Александр Дементьев: Ювенальная юстиция - это система государственных органов, которые стоят на защите интересов семьи и детей. Неправильно думать, что система как таковая искусственно создается только сейчас: она существовала в России со времен Советского Союза, просто сам термин появился относительно недавно. В нее входили и по-прежнему входят комиссии по делам несовершеннолетних, органы опеки и попечительства, суды. Сейчас идет процесс законодательного реформирования этой сферы. Подписанный Указ Президента № 761 "Национальная стратегия действий в интересах детей на 2012-2017 годы" провозгласил главный принцип ювенальной юстиции - защита семьи. Именно эту цель преследуют все законопроекты, внесенные в последнее время в Думу. К сожалению, люди начинают протестовать, даже не будучи знакомыми с текстами этих документов и лишь подразумевая, что у нас все хотят сделать по западному образцу. А поводов для протеста нет; могу вас заверить, что ситуации, когда органам опеки будет дано право бесцеремонно и без повода вмешиваться в семейную жизнь, у нас не произойдет.
В чем суть внесенных в Думу законопроектов? Что принципиально изменится в существующей российской системе ювенальной юстиции после их вступления в силу?
Александр Дементьев: Сейчас в Думе находится более 300 законопроектов, они затрагивают интересы детей во всех сферах жизни. Среди них есть документы, касающиеся защиты детей от сексуального насилия и уточняющие нормы Административного и Уголовного кодексов; есть и те, что вносят изменения в Семейный кодекс. То есть реформирование идет практически по всем отраслям права.
Больше всего споров разворачивается вокруг установления системы социального патроната над семьями из группы риска. Цель законодателя в данном случае - попытаться создать механизм, который бы сократил число случаев лишения пап и мам родительских прав. Прежде чем лишать родителей прав на детей, социальные работники окажут им психологическую и материальную помощь, попытаются убедить их взять себя в руки. Ведь нередко бывает так, что прав лишают матерей-одиночек, которые, оказавшись в тяжелой ситуации, начинают злоупотреблять спиртным. Они частенько одумываются, подают заявления на восстановление в правах. У нас в практике судов не один десяток таких случаев. Так вот, социальный патронат призван еще на ранней стадии вызволить из такого жизненного кризиса семьи, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, и не допустить их распада.
Противники новых законодательных актов боятся, что с их вступлением в силу увеличится число случаев лишения родительских прав, дескать, детей будут забирать даже за то, что в холодильнике лежит не та колбаса и недостаточно конфет.
Александр Дементьев: Число случаев лишения родительских прав не увеличится, я вас уверяю. Законодательство, наоборот, нацелено на то, чтобы сократить количество таких судебных споров. Нужно понимать, что лишение родительских прав - это крайняя мера, к ней прибегают только в том случае, когда нет никакой возможности оставлять ребенка в семье. Такое происходит только в крайне неблагополучных семьях. Случаев, что родительских прав лишили за "неправильную" колбасу, как вы говорите, не было и не будет. Я приведу вам пример недавнего случая из судейской практики. Бабушка-опекунша и зимой, и летом выгоняла ребенка ночевать в подъезде, если тот, по ее мнению, не слушался. Вот в таких ситуациях у нас лишают родительских прав. Так что те, кто говорит про колбасу, не знают реального положения дел и просто пытаются привлечь к себе внимание и обострить обстановку в обществе.
Наталья Гордеева: Еще очень много сейчас говорят о том, что закон о социальном патронате даст органам опеки право по собственной инициативе забирать детей из семьи. Однако это право давно закреплено в Российском праве, в частности, в статье 77 Семейного кодекса. А социальный патронат - это, наоборот, тот институт, который как раз не позволит сразу разрушить семью, дав родителям второй шанс. Кроме того, не надо забывать о том, что окончательное решение о лишении родительских прав и сейчас, и потом будет принимать суд.
Появление социальных работников на пороге дома, пусть они и приходят с благими намерениями, это ведь вмешательство в частную жизнь...
Александр Дементьев: Да, действительно, они вмешиваются в частную жизнь. Вопрос в другом: что ценнее - безопасность ребенка или тайна частной жизни. В ситуациях, подобных той, которую я привел в пример, ответ очевиден. Я расскажу еще об одном случае, чтобы окончательно вас убедить. Как-то приехали сотрудники отдела опеки в семью. Там мать - молодая, но уже вконец спившаяся женщина. В ее квартире спят два пьяных мужчины. Ребенок, покрытый коростами, шевелится в сторонке, завернутый в тряпье, а на голове у него шишки, в которых живут вши. Мы нарушаем право на тайну частной жизни именно таких людей, их мы лишаем родительских прав, а не тех, у кого в доме мало конфет.
Павел Астахов, критикуя новые законопроекты, говорит, что органы опеки смогут принимать решение об изъятии ребенка из семьи на основании лишь субъективных факторов. Можно ли, на ваш взгляд, составить исчерпывающий и объективный перечень оснований, по которым ребенка смогут изолировать от родителей?
Александр Дементьев: Законопроект о социальном патронате слушается в Думе только в первом чтении. Согласно законодательной технике, в первом чтении депутаты лишь принимают или отвергают саму концепцию документа. Я согласен, что сейчас в законопроекте имеются и оценочные суждения, и не очень четко определенные понятия, и противоречия. Но еще раз повторюсь: он внесен в Думу пока только в качестве концепции. Его авторы как бы спрашивают мнение коллег о том, нужно ли создавать систему социального патроната или нет? Если депутаты выразят свое согласие, то законопроект будет принят в первом чтении, а во втором и третьем в него внесут изменения и дополнения, конкретизирующие каждую из норм. От концепции требовать конкретики пока не стоит, в дальнейшем она будет доработана.
Наталья Михайловна, сейчас все пристально наблюдают за развитием ситуации, в которую попала россиянка, живущая в Финляндии. Ее старшая дочь была госпитализирована с сотрясением мозга. Мать утверждает, что девочка поссорилась в школе с мальчишками и те ее ударили. Но органы опеки в первую очередь заподозрили домашнее насилие, поэтому у женщины забрали всех четверых детей, включая грудничка. Сейчас мать бьется, как рыба об лед, но вернуть себе детей ей пока не удалось. Какие нормы финского права позволяют органам опеки так поступать? Можете ли вы дать гарантию, что у нас с появлением ряда новых законов, касающихся защиты детей, такого не произойдет?
Наталья Гордеева: Я не очень хорошо знакома с системой финского права, но, как говорят сами граждане Финляндии, тамошним органам опеки и попечительства дано право изымать из семьи не только того ребенка, чья жизнь находится в непосредственной опасности, но и всех остальных детей. Госслужащие полагают, что раз одному ребенку смогли в семье причинить вред, то и остальные тоже находятся в опасности. Они сначала изымают ребенка, а потом начинают разбираться в ситуации. У нас же в Семейном кодексе написано, что прежде всего должно проводиться обследование жилищных условий семьи, и только по его результатам может быть принято решение о том, находится ребенок в опасном положении или нет. Изъятие ребенка из семьи возможно только при наличии - я подчеркиваю - непосредственной угрозы его жизни и здоровью.
Противники реформирования системы ювенальной юстиции утверждают, что у детей появится право напропалую жаловаться в органы опеки на своих родителей. Те, кто пытается "задушить ювенальную гидру", говорят, что нашему обществу не нужны Павлики Морозовы. Как вы прокомментируете эту точку зрения?
Наталья Гордеева: У ребенка и сейчас есть право пойти и пожаловаться на родителей хоть в полицию, хоть в органы опеки, хоть в суд. Но мне за всю практику с такими случаями сталкиваться не приходилось. Российские дети не склонны винить родителей в чем бы то ни было, они всегда говорят: "Какая бы мама ни была, я все равно ее люблю". Никто из законодателей не собирается ломать такие внутрисемейные устои, и ни один из законов на это не направлен. Законодательство, которое в этой сфере действует сегодня, ни в коей мере не ужесточается документами, находящимися на рассмотрении.
Будоражит общественность закрепленная в законопроекте "О социальном патронате" норма о том, что помимо жалоб родственников, соседей и учителей органы опеки могут выезжать на место и по заявлению ребенка, достигшего десятилетнего возраста. Но не она дает детям право обращаться в госорганы за помощью, поскольку, как я уже сказала, это право было закреплено в российском гражданском и гражданско-процессуальном законодательстве и ранее. Новая норма лишь определяет последовательность действий органов социального патроната, и не более того.
Александр Алексеевич, как вы считаете, почему, если реформирование системы ювенальной юстиции не принесет обществу никакого вреда, против него так истово ополчились представители религиозных организаций?
Александр Дементьев: Во-первых, это неплохой повод привлечь внимание к себе. Во-вторых, до серьезных общественных обсуждений законопроектов дело, как правило, не доходит, поэтому все, в том числе и представители религиозных организаций, делают выводы на основе вскользь услышанного. Здесь важно отметить, что сама система общественных обсуждений законопроектов у нас существует. Каждый из них направляется в законодательные органы субъектов Федерации, чтобы региональные депутаты высказали свои претензии и предложения. Это ведь прекрасная возможность организовать общественные слушания по поводу наиболее неоднозначных законопроектов. Но приходилось ли вам сталкиваться с тем, чтобы наше областное Заксобрание организовывало какие-то публичные слушания? Вот то-то и оно, что не приходилось. Так и возникают кривотолки.
Мы поговорили про детей, которые становятся жертвами семейного насилия. Но есть дети, которые сами кого хочешь сделают жертвой. Так вот, предусматривает ли новый пакет "ювенальных" законопроектов какие-то изменения в законодательстве, касающиеся правосудия над несовершеннолетними преступниками?
Наталья Гордеева: Нет, сейчас в Госдуме рассматриваются только изменения в законодательство, касающиеся детей-жертв. Система уголовного и уголовно-процессуального права, сложившаяся в отношении детей, подозреваемых, обвиняемых, подсудимых и осужденных, сейчас достаточно стабильна.
Александр Дементьев: Вы спросите, почему законодатель уделил больше внимания детям-жертвам. Я лишь приведу статистику, и вы сразу все поймете. За прошлый год в Свердловской области перед судом предстали 2400 детей, а от уголовных преступлений пострадали 4760, и это еще не считая случаев домашних побоев, в которых разбираются мировые судьи. Так что эта проблема выросла изнутри, из самой нашей жизни.