Поделиться
Владимир Иванович, честно говоря, статистика настораживает: на 1 июля текущего года в регионах УрФО проводилось 2088 процедур банкротства, из них 44 процента - в Свердловской области. Неужели у нас все настолько плохо, а у соседей меньше проблемных предприятий?
Владимир Черных: С точки зрения академической науки, высокая оборачиваемость юрлиц - это как раз позитивный признак, он говорит о прогрессивности территории. Чем быстрее на место старых предприятий приходят новые, с новыми технологиями, тем лучше. Но почему-то население и даже власти муниципалитетов, субъектов РФ признание любого предприятия банкротом воспринимают как трагедию.
Но это же очевидно с точки зрения социальной стабильности.
Владимир Черных: Не согласен. Большинство страхов порождено элементарных незнанием федерального Закона "О несостоятельности (банкротстве)". А также ажиотажем, нагнетаемым в СМИ. К примеру, об обязательной смене владельцев активов в 127-ФЗ вообще ни слова не сказано. Более того, у собственников есть возможность на любом этапе процедуры банкротства рассчитаться с долгами, заключить мировое соглашение с кредиторами. Но кто этим пользуется? Единицы. За 12 лет практики мне удалось подписать лишь одно такое соглашение. Среди собственников нет желающих восстанавливать платежеспособность своих предприятий. Потому что, как правило, к этому моменту имущество уже выведено или находится в залоге у банка. Если за рубежом деловая репутация является реальным активом, то в нашей стране, к сожалению, банкротство - это всего лишь способ ухода от долгов.
Тем не менее, и случаи преднамеренного банкротства, цель которого - захват активов, - на слуху. И порой не последнюю роль в таком сценарии играет арбитражный управляющий.
Владимир Черных: Несомненно, недобросовестных арбитражных управляющих хватает, но это не значит, что все 8,5 тысячи специалистов, работающих в России, таковы. За 10 лет из нашей СРО, к примеру, было исключено всего 10 человек за несоблюдение дисциплины и четверо - после дисквалификации судом. В 2012 году мы удовлетворили 30 жалоб на действия управляющих. Как правило, речь шла о завышении сумм на оплату труда привлеченных бухгалтеров, юристов, риелторов. 70 процентов нарушений носили формально-статистический характер: затянули сроки публикации, допустили опечатку. В целом количество жалоб год от года уменьшается. Возможно, это связано с усилением конкуренции в регионе: сейчас на Среднем Урале работает порядка 200 управляющих.
То, что некоторые их действия не нравятся каким-то чиновникам или гражданам, не является признаком самоуправства. Государство дало нам в руки инструмент - федеральный закон. Не наша вина, что он подобен топору, а не скальпелю хирурга. На арбитражного управляющего, который до 2011 года был в статусе ИП, а сейчас - профессионального участника рынка, сваливается комплекс нерешенных до банкротства проблем: незарегистрированные имущественные права, замороженные инвестпроекты, потерянная доля рынка, морально изношенный коллектив, неконсолидированные интересы кредиторов, региональных и муниципальных властей... От него ждут политически выверенных шагов, а он заточен на выполнение технических функций.
Другими словами, на то, чтобы быстро ликвидировать предприятие?
Владимир Черных: Противоречие этого вида деятельности заложено в самом федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)". Обратите внимание, даже в названии документа объединены два совершенно разных понятия. Это не просто две стадии финансовой несостоятельности субъекта предпринимательства - у них кардинально разные механизмы и способы госрегулирования.
На мой взгляд, необходим отдельный закон о санации, а также система профилактики банкротства. Думаю, самый простой вариант - законодательно обязать налоговые органы инициировать процедуру технического банкротства, если сам собственник или руководитель предприятия не сделал этого в установленный законом срок - в течение 30 дней с момента обнаружения характерных признаков. Для обычных компаний это задолженность по уплате налогов более трех месяцев и более 100 тысяч рублей, для стратегических и градообразующих - более полугода и 500 тысяч рублей.
По личному опыту могу сказать: далеко не каждый случай неспособности предприятия выполнить контрактные обязательства должен перерастать в банкротство. У нас формально установлена очень низкая планка для вхождения в процедуру. Что такое сегодня просрочка в 500 тысяч рублей? И 18 месяцев на восстановление платежеспособности при внешнем управлении - очень маленький срок. Похоже, юристы, писавшие закон, даже не представляют, с какой рентабельностью у нас работает производство.
Для профессионального мониторинга нужно создать универсальный госорган, в котором будут работать люди, понимающие суть процедуры. Сегодня нередко чиновники, не читавшие закона, начинают давить на арбитражного управляющего. Поймите, как бы этот человек не сочувствовал работникам, у него нет права погашать долги по зарплате во внеочередном порядке. Иначе он понесет административное наказание - такие случаи были. К сожалению, никто из представителей власти не готов взять на себя смелость и объяснить людям, что закон написан в интересах не трудовых коллективов, а кредиторов.
У вас есть представление, как решить эту проблему?
Владимир Черных: Противоречия надо снимать системно, а не точечно. Еще летом мы от имени СРО отправили пакет предложений губернатору Свердловской области, уполномоченному по правам человека, президенту Союза малого и среднего бизнеса, в Федерацию профсоюзов. Хотим, чтобы субъект РФ вышел с законодательной инициативой в Госдуму. Если у государства изменились социально-политические приоритеты, если сейчас рабочий - во главе угла, давайте пропишем это в 127-ФЗ. И дадим право собственнику либо третьему лицу на любом этапе банкротства погасить долги только перед кредиторами второй очереди.
Идея формирования страхового фонда для выплат долгов по зарплате работникам предприятий-банкротов тоже принадлежит СРО?
Владимир Черных: Тут совпало несколько инициатив. Сама по себе идея создания фонда по типу Агентства страхования банковских вкладов давно витала в воздухе. Когда в комитет по вопросам собственности Госдумы пришел новый заместитель председателя Антон Беляков, он организовал первое в РФ совещание руководителей СРО арбитражных управляющих. В этом мероприятии участвовало 30 человек, которые обрисовали картину в регионах и подготовили системное предложение. Спустя какое-то время идею с фондом озвучила во время встречи с президентом России уполномоченный по правам человека в Свердловской области Татьяна Мерзлякова. Безусловно, многие промышленники будут не согласны с увеличением финансовой нагрузки, но это реально поможет снять напряженность.
Одна из основных претензий к арбитражным управляющим - продажа имущества ниже рыночной стоимости. Как утверждают аудиторы Счетной палаты РФ, из-за этого федеральный бюджет в 2009-2011 годах потерял 1,65 миллиарда рублей.
Владимир Черных: А как высчитали эту цифру? Просто вычли из рыночной стоимости имущества цену, по которой оно реально ушло с торгов. Но ведь любой специалист по теории оценки знает: рыночная цена - это не константа. Оценщик только предполагает, какой она может быть на совершенном рынке, но где он у нас? Где инвесторы, готовые вкладываться в рухлядь постройки 60-70-х годов? Проще возвести завод с нуля в чистом поле.
Судя по вашим словам, условия работы арбитражных управляющих очень тяжелые, а значит, должен наблюдаться кадровый голод. Но его нет. Получается, это все-таки выгодный заработок?
Владимир Черных: Казалось бы, стыдно зарабатывать на чужой беде. Но я отвечу: не стыдно. Потому что арбитражные управляющие выполняют задачи, поставленные государством. Эта профессия трудна и зачастую даже опасна, и при этом не обеспечена социальными гарантиями. Больше 10-15 лет редко кто выдерживает. Поэтому оплата должна соответствовать риску.
То есть определяющими в деятельности управляющих все-таки остаются деньги, а не профессиональный этический кодекс, дисциплинарный контроль внутри СРО?
Владимир Черных: По всей видимости, двадцати лет оказалось недостаточно, чтобы сформировался профессиональный костяк, готовый строго блюсти этические принципы. Более того, в статью 45 упомянутого закона внесены поправки, согласно которым кредиторы могут самостоятельно выбирать управляющего - без согласования с СРО. Это хорошая почва для сговора, при этом реального механизма самоочищения профессиональных рядов так и не создано, несмотря на все достижения саморегулирования.
Разве исключение из СРО - не эффективная мера?
Владимир Черных: Действительно, управляющий, исключенный из СРО, теряет право работать на этом рынке. Но запрет легко обойти. Пока жалобу рассматривает дисциплинарная комиссия и совет СРО, виновник подает заявление о добровольном выходе из организации. И начинает мигрировать из одной СРО в другую. Те несут репутационные риски, но обычно не отказываются от нового участника, потому что формируют свои бюджеты за счет членских взносов.
Госорганы предлагают участникам процесса банкротства жаловаться на управляющих и взыскивать ущерб из компенсационных фондов СРО. Но это какой-то административный подход к саморегулированию, он не даст результата. Во-первых, компенсационных фонды организаций арбитражных управляющих по сравнению с той же строительной сферой мизерны - от 10 до 20 миллионов рублей на СРО. А суммы иска порой исчисляются в миллиардах. Во-вторых, этими средствами распоряжаются не сами СРО, а управляющие компании - так решил законодатель. Мы считаем, что нужно не ограничивать в правах саморегулируемые организации, а, напротив, расширить их возможности, тогда коллеги сами начнут избавляться от непрофессионалов. Это уже происходит: за 10 лет пять СРО в этой сфере деятельности либо самоликвидировались, либо были исключены из реестра.