Поделиться
Если судить по публикациям в СМИ, то молодежь в России, конечно, имеется. На любой вкус: от скинхедов до хипстеров, от студентов до "офисного планктона". Только одна группа почему-то находится вне поле зрения, практически не имеет "своих" представителей во власти и даже в интернет-сообществе: это молодые рабочие. Те, кто трудится на предприятиях и "в поле", на стройках, в автосервисах, да в любом месте, где требуются прежде всего "умелые руки", и лишь потом, очень нескоро - хорошо подвешенный язык и доступ к Интернету.
Ученые Института социологии РАН посвятили незаслуженно обиженной, но от этого не менее значительной группе молодежи серию углубленных исследований. Не поленились провести как массовые опросы, так и подробные интервью с молодыми представителями пролетариата. Каждый раз удивляясь, насколько резко изменились времена: вчерашние "гегемоны" очень часто чувствуют себя неудачниками (даже если вслух горячо утверждают обратное), боятся "деградировать" и нередко, едва оперившись в профессии, стремятся прочь из рядов рабочего класса. Даже если зарабатывают не меньше, а то и побольше офисных клерков и "менеджеров по продажам".
Вещь очень тревожная. Немодно, непрестижно, неперспективно сейчас быть рабочим. Почета и уважения, хоть каких-то моральных стимулов к этому крайне мало, а для человека молодого "жизненные перспективы" иногда намного важнее, чем сегодняшняя зарплата или премия. И можно ли назвать здоровой, не "перекошенной" экономику, где рабочие-профи чувствуют себя, как тот товар, который "третий сорт - не брак"?
Удивительно, но в этой роли сейчас оказались те, о ком раньше буквально "песни слагали" и поминали с любой высокой или невысокой трибуны. Рабочая молодежь. "Наша смена". Основа династий, надежда и опора экономики... Где она, почему о ней сейчас никто не говорит, да и ее саму ни о чем не спрашивают и как будто не видят?
Кто в рабочие пошел?
О рабочих династиях сейчас говорят мало - но это не значит, что их нет. В основном молодые люди приходят на производство именно по стопам родителей. Еще один частый путь - приехать из села или небольшого городка. Как до революции было, так и сейчас: в город, на заработки, на завод. Только у 46% опрошенных доходы родителей позволяли семье нормально питаться, покупать одежду и недорогую домашнюю технику. Больше чем в трети семей (37%) денег хватало впритык, а 6% просто бедствовали, экономя даже на еде или обуви.
Обычно эти ребята успевали окончить основную дневную школу, а потом получали профессиональную подготовку в системе начального профессионального образования (то, что раньше называлось ПТУ) - таких, по данным опросов, 28% от общего числа. Каждый десятый пришел на производство после среднего специального учебного заведения, еще меньше тех, кто обучался на курсах или в училище, где не дают среднего образования (6%). После 9-го класса сразу пошли "на завод" и учились всему на рабочем месте 9%.
Почти половина юношей и девушек пополняют рабочий класс после окончания 11-летки. 16% всех опрошенных шли на производство, получив аттестат о полном среднем образовании, и учились профессии непосредственно там. 13% после 11 классов школы поступили в ССУЗ (в прошлом - "техникум"). Примерно столько же - в систему начального производственного обучения. Лишь трое из ста после средней школы продолжали учебу на курсах. Есть "у станка" и выпускники вузов, их полтора процента.
Но в данном случае гораздо важнее не количество, а качество, не цифры, а мнения и устремления молодых людей. По их собственным признаниям, в рабочие они идут по разным мотивам. Главный - потребность в стабильном, пусть и не заоблачном, доходе. "В техникуме я проучился полгода, зимой забрал документы и сказал, что хочу в армию. До призыва, с января по май, я проработал на моторном, а в мае ушел в армию. Когда вернулся, то собрался идти в милицию, но передумал, так как не устроила зарплата. Практически сразу пошел на моторный завод", - рассказ одного из респондентов, ярославца Андрея А.
Главное, чего молодые рабочие по-настоящему хотят, - это стабильности. И в доходах, и во всем остальном. Уходят с работы тоже в основном потому, что не хватает зарплаты или "социальных гарантий". Этим ребятам в общем-то не до жиру: как правило, от родителей и близких материальной помощи у них нет или она очень невелика.
Гораздо реже, чем о хлебе насущном, молодые рабочие говорили с социологами о том, что профессия им интересна, поможет реализовать их жизненные планы и т.д. Наоборот - "Полгода, а то и меньше, поработают и уходят, потому что зарплата маленькая. Рабочий класс - это в основном люди деревенские, мало городских, и им это неинтересно", - мнение Николая, сборщика-клепальщика из Казани.
Перед социологами одна за другой разворачивались человеческие истории. Не сериал, не "Санта-Барбара" - обычная жизнь, которая из поколения в поколение легче не становится. Для одного юноши решающим было то, что в деревне еще 2 года никакого собственного заработка ему не видать. Девушка Катя - младшая из многодетной семьи, до 11-го класса доучиваться не стала, чтобы "не терять времени" и не быть для семьи обузой. Поступила в лицей швейников в Ростове. "Надо было помогать семье" - так говорили очень часто. Эти ребята, даже несовершеннолетние "по закону", обычно взрослые "по сути". Жизнь заставляет.
Социологи говорят и о тех ловушках, в которые эти ребята попадают с самого начала. В колледжи и лицеи они поступают вынужденно, по принципу "что поближе и попроще". Круг знакомых у них небольшой, посоветоваться особенно не с кем. В итоге учатся они не тому, к чему всерьез испытывают тягу, а "чему угодно, лишь бы начать зарабатывать". Родители тоже плохо представляют, куда направить своего сына или дочь, им вообще не до этого. В итоге получается, в рабочей среде одаренные ребята практически обречены на то, чтобы свои таланты собственными руками зарыть в землю.
Раз за разом социологи выслушивали горькие истории о таланте и бедности, о несбывшихся надеждах. "В школе я английский язык знал довольно неплохо, в городских олимпиадах участвовал. Мне это очень легко давалось. К окончанию школы я думал об инязе и о Донском государственном техническом университете. Но это все было на платной основе, бюджетного не было. И все накрылось. Получилось поступить в ДГТУ на факультет сварки - было бюджетное место. Учился я там до 2-го курса. Потом отчислился. Пошел работать на "Росвертол". (Константин, Ростов-на-Дону.) "Я с детства любил рисовать и рисовал на среднем уровне. Я даже хотел пойти в колледж изобразительных искусств, а после него можно поступать на факультет архитектуры в строительном университете. Но не попытался поступить, так как конкурс большой, и берут только тех, кто окончил художественную школу. На уровне 9-го класса были планы даже открыть свою студию. Не получилось потому, что не хватало разума, опыта, информации. Родители не могли помочь,. Нужно было эти способности еще с садика развивать". (Илья, Ярославль.) Относительно повезло лишь тем, чьи способности ярко проявлялись в "работе руками" - в шитье, плотницком деле, резьбе по дереву и т.п. В этих случаях родители (или "дед - золотые руки") охотно помогали детям, даже брали с собой на заработки. Но едва речь заходит о более интеллектуальных видах труда, одаренный ребенок из рабочей среды упирается в потолок материальных возможностей. А система, которая помогла бы этот потолок пробить, распалась в эпоху рынка.
Головой в потолок
Впрочем, что горевать об упущенных шансах - надо использовать те, что все-таки есть. Молодые рабочие, говоря с социологами, достаточно подробно описывали свои жизненные планы. У них есть стимулы к тому, чтобы повышать квалификацию, - хотя бы потому, что с ростом разряда растет и зарплата. Некоторые этот очевидный пункт оставляли за скобками - говорили, как им важно, что работа может стать "более ответственной": "Я не люблю стоять на месте, хочется все время расти, расти и расти... Повышать до 6-го разряда квалификацию - это все более сложные аспекты, большая доля интеллектуального труда..." (Денис, электромонтажник в ОКБ "Ростов-Миль".) "Это престиж заводской наш". (Левон, Казань.) Вообще там, где молодому рабочему есть куда расти, где ему могут поручить более ответственную и интересную работу, он наверняка станет сам себя вытягивать все выше.
Пока не упрется в очередной потолок. Потому что те же самые молодые рабочие рано или поздно обнаруживают, что вакансии "под тебя" на предприятии нет. Повышать некуда. Место занято. Зарплату поднимать не будут. "Дальше все. Работаем. Для рабочего это высшая точка. Тут только учи молодых, чтобы они также хорошо работали". (Алексей, кузнец на оборонном заводе.)
Большинство молодых рабочих в беседе с социологами признавались, что из рабочей профессии они планируют уйти. Даже если она нравится, и все идет хорошо. Один из опрошенных ценой огромных усилий получил высшее образование, и хотя его рабочая профессия ему по душе, мечтает все же перейти "в отдел сварки на должность технолога, а уж там дорасти до инженера". Швея собирается поступить в Институт сервиса на профильное отделение швейного производства. Отчисленный студент хочет восстановиться и в будущем "не руками работать, а головой. На этой работе все на одном уровне остается. Ты деградируешь от того, что работаешь все время в одной сфере..." А еще один респондент, который без отрыва от производства окончил вуз, выразился лаконично: "Не хочу деградировать, у меня ребенок растет".
Транзитный зал
В ходе исследования вскрылось противоречие. С одной стороны, предприятия заинтересованы в стабильных кадрах квалифицированных рабочих. Однако около трети тех, кто пришел на рабочие должности со "светлой головой", кто умеет и любит осваивать что-то новое, берет на себя ответственность и активно повышает квалификацию (социологи говорят - "наращивает человеческий капитал"), скорее всего, профессию покинут. Рабочая должность для самых лучших рабочих - это всего лишь "зал транзита". Что же получается: чем больше предприятия вкладывают в их обучение, тем быстрее летят "деньги на ветер", вернее, в другие сферы? Да нет, эти лучшие кадры, пока они в цехе, предприятие отлично использует - они и выполняют работу, требующую наибольшей квалификации. А две трети молодых рабочих (тоже не самых отсталых) на производстве остаются. Но все-таки наибольшие шансы остаться "у станка" имеют не самые образованные и инициативные рабочие, а те, кто просто не может двинуться вверх из-за недостатка образования, навыков и т.п.
Социологи подтверждают: подростки, которые вынуждены были уйти из школы после 9-го класса, обычно обделены сразу несколькими "социальными ресурсами". Это дети из малоимущих и неполных семей, с очень небольшим кругозором, выросшие в самых неблагоприятных условиях, подверженные вредным привычкам. Но именно они и есть те самые "стабильные рабочие кадры", о которых мечтает любое предприятие в условиях постоянной "текучки". Значит, приходится учитывать специфику. Других рабочих у нас нет.
Разный жизненный старт, разный житейский опыт - отсюда и самое различное отношение к своим положению и перспективам. И, конечно, к образованию, которое эти перспективы во многом определяет. Один респондент-молодой рабочий 25 лет от роду окончил вуз, был даже начальником смены, но сейчас работает красильщиком 4-го разряда. Так выгоднее материально. Но мечтает найти применение своему диплому, а не выйдет - получить второе высшее, "что-либо экономическое". Ему вторит выпускник педагогического вуза, который сейчас работает сборщиком-клепальщиком, но хочет пойти сначала в колледж, а потом в Казанский авиационный институт: "Человек всю жизнь учится!" Опрошенные постоянно говорили социологам о том, что высшее образование в наше время очень часто - фикция: плати деньги и будет тебе диплом, а толку с него - чуть. Ни знаний, ни хорошей работы. Тогда зачем тратить силы и средства? В среде рабочих образование и хорошие профессиональные знания тем не менее считаются большой ценностью. С одной только оговоркой - "настоящие", качественные, а не ради корочки.
Правда, немало и тех, кто твердил: "Можно и без образования. Мне хорошо и так". "Других вариантов нет. Никуда не уйдешь, потому что здесь общежитие". Максимально прозрачно сформулировал свое жизненное кредо сборщик-клепальщик из Казани по имени Фердус: "Чем больше знаешь, тем больше тебя гоняют. Чем меньше знаешь, тем меньше у тебя голова болит".
Гордость и предубеждения
Правда, не стоит считать молодых рабочих этакими жертвами и заложниками обстоятельств, прежде всего материальных. Да, они играют свою роль. Но все же не хлебом единым...
На вопрос "какое суждение о рабочем человеке вам ближе: рабочий человек сегодня - это неудачник или рабочий человек - это звучит гордо?" позитивных ответов было намного больше. Неудачниками молодые рабочие признавать себя обычно не хотели, хоть иногда говорили и о серьезных разочарованиях и провалах. Был, конечно, и субъективный фактор: к человеку социолог пришел, интервью берет... как же тут себя принижать? Та самая гордость и не позволит.
Как выяснили социологи, у рабочей молодежи есть своя, вполне четкая система жизненных ценностей. И берутся люди за физический, а не умственный труд или руководящую работу вовсе не от безысходности. Более того: многие молодые рабочие, пренебрежительно высказывались о сверстниках, которые умеют "только бумажки перекладывать" ("а работать с бумажками - это не авиация", добавляет слесарь с авиазавода, отказавшийся стать технологом). Молодые люди гордились тем, что они выбрали себе жизненный путь "не как все вокруг", что хранят семейные традиции ("у меня и дед здесь работал, на заводе"), что их труд будет нужен при любой власти и в любых экономических условиях. Очень часто в разных вариациях звучало - "мне нравится делать что-то своими руками", "интересно сделать вещь, разобраться - и чтобы получилось, заработало", "лучше быть рабочим, чем в начальстве".
Высоких слов молодые рабочие избегают, но гордость в их высказываниях ощутима хорошо. "Мне кажется, что звание рабочего человека почетно. И не потому, что я сам рабочий. Я ведь работал и не только рабочим. Но это состояние души. И мне не зазорно быть рабочим". (Сергей.) "Ну, это не призвание, а просто я ощущаю себя той ячейкой в обществе, которая нужна. Мы все звенья одной цепи". (Алексей.) "Что рабочий звучит гордо, я бы не сказал. Рабочий - это тот, без которого никак нельзя". (Александр.)
Что эти представители молодежи больше всего ценят в людях? Судя по их ответам, в первую очередь трудолюбие. Грубовато, но точно выразился Владимир: "Надо всегда быть трудолюбивым и исполнительным. Даже если ты тупой, но видно, что человек трудится и хочет чего-то добиться..." "Работу делать плохо для меня с моими знаниями - унизительно". "Неудачник - это тот, кто работает везде по два-три месяца и нигде прижиться не может", - говорили респонденты.
В этом месте пропагандисты должны были бы в прежние времена пролить скупую засахаренную слезу и восхититься "сознательностью" молодых пролетариев. Но не так все радужно.
С эпитетом "неудачник" в адрес рабочего никто из респондентов целиком не соглашался. Однако добавляли: дело не в рабочем труде, а во всем, что ему сопутствует: неуважение со стороны государства и "большого" общества, тяжелые условия, низкие зарплаты, то, что никому нет дела до проблем "рабочего человека". "Вот у нас за последнее время уволились двое, и все из-за финансов. Попробуйте прокормить семью на 5-6 тысяч!"
Вперед и вверх
Очень интересовало социологов то, как строятся "карьерные траектории" молодых рабочих. Основных путей оказалось три.
Первый путь - по "горизонтали". Он уготован большинству. Им пойдут юноши и девушки, которые учились профессии на рабочем месте, окончили 9 классов основной школы, а потом "дозревали" в училище до 16-17 лет. Квалификацию они повышали, но не слишком активно, и в итоге пополнили ряды "рабочей силы низкой и средней квалификации". Это самые стабильные кадры на производстве. Причем они вполне удовлетворены своей работой, даже если получают невысокую зарплату. Видимо, на большее просто не претендуют, да и возможностей для роста нет.
Вторая траектория - "прогресс". Таких молодых рабочих около четверти от общего числа. Среди них больше тех, кто окончил все 11 классов школы или обучался в ССУЗе, повышал квалификацию на курсах и в учебном центре предприятия. Они доходят порой до высших квалификационных разрядов. Но в некий момент останавливаются: дальше не пускают технологические возможности предприятий. Потребность в профессиональном росте эти люди реализуют, обучаясь без отрыва от производства в вузах. А дальше либо становятся "стабильными" рабочими кадрами, либо используют цех как "транзит" для перехода к другой, уже не физической и более квалифицированной работе.
И третий путь - "вертикаль". Ее сможет одолеть около одной шестой части молодых рабочих. Активных, получивших хорошее образование и в школе, и в ССУЗе, и самостоятельно. Чаще всего они с рабочей должности уйдут. Но, возможно, недалеко: станут техниками, инженерами, технологами и др. на своем же промышленном предприятии, то есть для отрасли потеряны не будут. Именно они для экономики - крайне ценные люди, как сейчас говорят, "опытные и мотивированные". Одно только: им и платить надо больше, и поощрять, и стимулировать... Но это вопрос уже не к ним, а к работодателям и к государству в целом. Хорошо бы ответ был дан поскорее, причем достойный.
Итоги опроса комментируют директор Института социологии РАН академик РАН Михаил Горшков и руководитель проекта доктор социологических наук Давид Константиновский.
О молодых рабочих сейчас практически не говорят и не пишут. У нас обнаружилось очередное "потерянное поколение"?
Михаил Горшков: Не потерянное. Обделенное, недооцененное, но не потерянное. К этим людям общество и власть проявляют очень мало внимания. Однако они по-прежнему достаточно прочно стоят на ногах, не утратили базовых жизненных установок и ценностей. Социологи и подавно не теряли их из вида. В советские времена постоянные разговоры о "гегемонах" были в значительной степени конъюнктурной данью идеологии, достаточно наигранными и фальшивыми. Но наука и пропаганда - разные вещи. Исследования в сфере социологии труда и молодежных проблем, которые вели наши ученые, до сих пор считаются классикой социологической науки. Например, капитальный труд А.Г. Здравомыслова и В.А. Ядова "Человек и его работа" 1967 г. издания был переиздан в 2003 г. с добавлением неопубликованных материалов. И он по-прежнему актуален. Целая плеяда российских социологов разных поколений по-прежнему исследует эти проблемы. Тут упрек скорее в адрес СМИ - рабочая молодежь не создает особых сенсаций, не выходит на площади с плакатами, не плодит политических партий и потому, видимо, не представляет для массмедиа какого-либо интереса. И очень зря. Люди, на которых зиждется промышленное производство, заслуживают гораздо больше внимания, их интересы должны быть представлены на государственном уровне.
Давид Константиновский: У молодого рабочего класса России есть четко видимые ценности, достойные всяческого уважения, самосознание, способность выразить свои убеждения. Приведу высказывание одного из молодых рабочих, с которыми проводили интервью, его зовут Илья: "Я не хочу быть таким же серым человеком, как те, которых я вижу в транспорте и на улице. Это люди, которые недовольны своей работой, они ходят на работу, потому что так надо. Они встают слишком рано потому, что надо, они многое делают потому, что надо, а не потому, что хотят. Я тоже когда-то был человеком, который ничего не понимал и вставал на работу потому, что так надо. А теперь я понял, что это не кому-то надо, а мне, это моя жизнь, и я хочу ее построить так, чтобы не быть никому обязанным и чтобы дети на меня смотрели и родственники как на достойного человека, а не как на серенького такого..." Точно сказано, да?
Правда, должен оговориться: в ходе опроса мы видели, как сильно различались причины того, что молодой человек стал именно рабочим. На одном полюсе - те, кто не смог противостоять внешним обстоятельствам и просто "плыл по течению". На другом - те, кто принимал решение сам (даже если считает его ошибочным). Но важно еще и то, что большинство молодых рабочих осознает: если хочешь чего-то в жизни добиться, ты должен прилагать к этому усилия.
В докладе говорится о таком явлении, как "транзит" рабочих кадров, едва они повышают квалификацию. Какие государственные меры помогли бы их все-таки удержать?
Давид Константиновский: Сам по себе этот транзит - отражение реальной свободы выбора профессии, которую молодежь осуществляет даже в сложных условиях, когда одновременно учится и работает. Такая "вертикальная мобильность" - признак открытости общества, в котором нет и не должно быть "крепостных". Но забота производства о получении более образованных, восприимчивых к инновациям молодых рабочих должна выражаться в достойной оплате их труда, в обеспечении условий для роста, в модернизации производства и создании рабочих мест. А система профобразования должна быть реформирована так, чтобы она давала рабочему возможность не замыкаться на каком-то одном сегменте производства, расширить свой "человеческий капитал" и стать более конкурентоспособным на рынке труда. Рецепты известные. Осталось реализовать.
Михаил Горшков: Мы говорим об инновациях, модернизации, о потребности экономики в квалифицированных рабочих, а не просто "рабсиле" числом поболее, ценою подешевле, как выражался классик русской литературы. Откуда возьмутся эти кадры? Да они уже есть. Это те самые учащиеся профтехучилищ, колледжей, техникумов, выпускники школ, пришедшие на производство. Важно, чтобы они не оказались брошенными на произвол судьбы. В обществе надо поднимать престиж рабочих профессий (пока что молодое поколение в массовом порядке выбирает совсем другие перспективы), а вместе с престижем поднимать и оплату труда, иначе никак. Престиж не возникает на пустом месте, не создается хвалебными словами; он зависит от объективных обстоятельств, в которых находится работник. Необходимо смягчать дисбаланс между запросом на рабочие специальности и избыточным предложением "офисных" профессий на рынке труда. Молодежь - наиболее мобильная и перспективная социальная категория, но "само" ничто не растет и не развивается. В советские времена это осознавали прекрасно. Что ж, видимо, новое - это хорошо забытое старое, которое хочешь не хочешь, но придется вспомнить.
Исследования проводились Отделом социологии образования Института социологии РАН в два этапа. На первом из них в рамках проекта "Рабочая молодежь в условиях инновационного развития российского общества: образовательные и профессиональные траектории" при государственной поддержке были проведены анкетные опросы 1000 молодых рабочих в 13 регионах РФ (Республика Башкортостан; Республика Татарстан; Красноярский край; Воронежская, Новосибирская, Орловская, Псковская, Ростовская, Свердловская, Смоленская, Ульяновская, Ярославская области; г. Санкт-Петербург) на промышленных предприятиях высокотехнологичных и обрабатывающих производств. Опросы проводились Центром социального прогнозирования и маркетинга под руководством Ф.Э. Шереги. Второй этап - проект "Рабочая молодежь сегодня: учеба, работа, социальное самочувствие" . Проведено 60 интервью с молодыми рабочими на промышленных предприятиях Казани, Ростова, Смоленска и Ярославля. Использовались также результаты предыдущих исследований ИС РАН. Исследовательский коллектив: Д.Л. Константиновский (руководитель проекта), Г.А. Чередниченко, Е.Д. Вознесенская, Е.С. Попова, Ф.А. Хохлушкина.