Стефания Дзини: Русская женщина знает - все ради детей

Вино

Вино - существенная часть материальной и духовной культуры Италии, унаследованной от древних римлян. Вино объединяет итальянцев за столом, но оно же - точнее пристрастие к разным сортам из разных регионов - способно превратить их в оппонентов друг другу. Любители тосканских вин пьют "Кьянти", ревнители северной лозы предпочитают "Вальполичеллу". А есть еще знаменитые во всем мире умбрийские, пьемонтские, сицилийские вина...

Известно, что в любом крупном городе мира есть сеть итальянских ресторанов. Это свидетельство популярности итальянской кухни. Но эти рестораны выписывают с родины итальянские вина и таким образом популяризируют их на всех континентах планеты.

За двадцать лет в Италии я не видел ни одного пьяного итальянца. Культура потребления вина здесь высока и устойчива. Хотя, конечно же, пьяные встречаются и здесь. Как правило, это наши соотечественники или гастарбайтеры из стран Восточной Европы.

Итальянцы выпивают бутылку вина за обедом. Крепкие напитки (например граппа - виноградная водка) пьются только в качестве аперитива или диджистива, крохотными порциями.

Однажды ко мне в Москву приехал мой друг, архитектор Габриэле Аббадо, брат известного дирижера. Накануне в каком-то киоске я наткнулся на водочные бутылки с сургучем и поинтересовался у продавщицы, что это такое. Грузинская чача, ответила она (дело происходило еще до известных событий). Я купил и слил содержимое бутылок в красивый сосуд, где некоторое время назад была настоящая итальянская граппа. После обеда я выношу эту бутыль и предлагаю знаменитому гостю диджистив. Он с удовольствием пригубил рюмку и, закатив глаза, сказал: "Что ни говори, Алексей, но лучше итальянской граппы ничего нет!".

Уверен, что гость мгновенно почувствовал бы разницу, перелей я грузинское вино в бутылку из-под итальянского "Амароне" или "Монтепульчано", например.

Дети

"Есть ли дети?" - за годы, прожитые в России, подобный вопрос мне задали сотни раз, самые разные люди, мужчины и женщины, более или менее знакомые, даже случайные собеседники.

Мой отрицательный ответ вызывает всегда и у всех одну и ту же реакцию, в лучшем случае настороженные взгляды, а то и слова сочувствия. Полагаю, сочувствуют мне в том, что я, не родив, не выполнила главную женскую миссию, но почему моя жизнь так сложилась, никто обычно не спрашивает, и дело, я думаю, не только в такте. Эти обстоятельства, какими бы они ни были, считаются второстепенными.

Кто теоретически мог бы быть отцом ребенка, в разговорах тоже уходит на второй план, наверное, потому, что тут, в России, для любой будущей мамы главное - родить, а будет ли потом рядом муж или хотя бы просто мужчина, считается не столь важным.

Ведь русская женщина знает - всё ради её малыша, сама она как-нибудь справится.

Выходит, русские женщины рожают, чтобы чувствовать себя женщинами и обеспечить себе неодинокую старость, может, зная, что делать ставку на русских мужчин, как творцов и хранителей семейного счастья, весьма рискованно. И, действительно, меня окружает масса русских матерей-одиночек, любящих своих детей и себя и дорожащих своим очагом, даже в отсутствие мужей.

За одну поездку в плацкартном вагоне на поезде Москва-Владивосток я успела собрать среди моих попутчиков целый букет женских судеб. Перед новогодними праздниками четверо одиноких женщин ехали из Москвы к родне в разные далекие края. С детьми и без мужчин. У каждой из них за плечами - несчастные личные истории: одна забеременела, а он ребенка не хочет, у второй он просто исчез, у третьей спился...

Тут у меня, бездетной европейки, возникает вопрос: хорошо ли рожать в любом случае, в первую очередь для себя? Или все-таки это немного эгоистично, не думать о том, что ребенок может страдать, если рядом не будет отца.