Нефтяникам могут разрешить выбрасывать топливо из госрезерва на биржу
Какие опасения есть у ФАС по поводу Федеральной контрактной системы? Зачем служба сравнивает цены на авиабилеты и лекарства и как оценивает свои шансы на попадание в топ-10 рейтинга мировой ассоциации антимонопольных органов? На эти и другие вопросы в интервью "РГ" ответил глава ведомства Игорь Артемьев.
Руководитель Федерального казначейства Роман Артюхин в интервью "РГ" упомянул, что нужно принять несколько десятков подзаконных актов, чтобы Федеральная контрактная система с 1 января 2014 года заработала. Но пока нет ни одного. И это его беспокоит. А вас?
Игорь Артемьев: Я тоже этого боюсь. Проблема ведь не в том, чтобы просто выпустить нормативные акты до 1 января следующего года. Надо, чтобы все успели с ними ознакомиться и научиться работать по новым правилам.
Мне кажется, что в этом плане мы уже сейчас очень сильно отстаем. Зная, как машина неповоротлива, сколько требуется согласований, надеяться можно только на чудо администрирования в лице Андрея Рэмовича Белоусова (министра экономического развития. - Прим. ред), чье ведомство вместе с нами отвечает за Федеральную контрактную систему. Да и то, если законопроект будет принят до конца марта. Если позже, шансы успеть - минимальные.
Закон о Федеральной контрактной системе вводит целый ряд новых требований. Это касается планирования закупок, контроля качества продукции… Даже мы, знающие досконально 94-й закон о государственных закупках и знакомые с текстом законопроекта о ФКС, не во всем можем разобраться. Госзаказчикам на это тоже нужно время.
Вы говорили, что в этом году в поле зрения ФАС будут социальные рынки. О чем речь?
Игорь Артемьев: Например, о рынке лекарств. Мы договорились с Белоруссией и Казахстаном о мониторинге цен на жизненно важные медикаменты. Хотим посмотреть, почему одно и то же лекарство у нас стоит дороже, чем у соседей. Если выявим нарушения, будем применять санкции. Кроме того, под нашим контролем по-прежнему рынки хлеба, соли, сахара, цены на бензин.
Кстати, о бензине. Как вы оцениваете ситуацию на топливном рынке?
Игорь Артемьев: В целом она спокойная. Я бы только не хотел, чтобы мы увлекались повышением акцизов.
Это ведь основной фактор, который провоцирует рост стоимости топлива. Еще один - мировые цены на нефть. Но думаю, в этом году бензин без объективных причин резко дорожать не будет.
Нам удалось навести порядок на этом рынке, исключить любые поводы для спекуляций с ценами. Есть госрезерв нефтепродуктов - 1,2 миллиона тонн. Запускается биржевая торговля. Думаю, в этом году она уже будет такой, какой должна быть.
ФАС недавно предложила упростить "распечатку" топливного госрезерва, передав это решение с правительственного на уровень министра энергетики. Есть шанс, что инициативу одобрят?
Игорь Артемьев: Я рассчитываю, что по этому поводу мы найдем общий язык с министром энергетики. Кстати, у нас есть еще одно предложение, касающееся госрезерва. Нефтяники сейчас обязаны продавать на бирже 15 процентов нефтепродуктов, которые они производят. Если с выполнением этого требования возникают какие-то проблемы, чтобы не тормозить биржевую торговлю, мы предлагаем разрешить им выбрасывать на биржу часть хранящегося у них топлива из госрезерва. Все равно они обязаны регулярно освежать запасы.
Таким образом, у нас появится два инструмента регулирования. В одном случае благодаря госрезерву можно будет быстро ликвидировать дефицит топлива на рынке. В другом - за счет все того же госрезерва - решить проблему с поставками топлива на биржу.
Единственное, что останется сделать - принять поправки в закон "Об обороте нефти и нефтепродуктов в РФ". Они уже два года лежат в правительстве. Законопроект был заблокирован Минэнерго, но сейчас усилиями нового министра его разблокировали и включили в план работы.
Когда документ может рассмотреть Госдума?
Игорь Артемьев: Пока не ясно. Минэнерго будет его дорабатывать.
Зачем?
Игорь Артемьев: У них был свой закон о нефти, но он умер. Теперь Минэнерго хочет взять оттуда ряд норм и добавить в наш законопроект. Думаю, это дело небыстрое. Будем рады, если хотя бы к концу года его вынесут на первое чтение в Госдуме.
Какова судьба второго законопроекта ФАС, который касается рыночного ценообразования?
Игорь Артемьев: Мы составили таблицу разногласий с Минэнерго и минэкономразвития и в ближайшее время направим законопроект в правительство.
Какие возникли разногласия?
Игорь Артемьев: Они связаны с регулированием отрасли. В частности, есть разногласия по ценовым индексам нефти и нефтепродуктов, а также по необходимости создания биржевого совета и стандартам раскрытия информации субъектами рынка.
"ТНК-ВР" в конце прошлого года, следуя требованиям ФАС, опубликовала свою методику определения оптовых цен на бензин. А что с остальными нефтяными компаниями?
Игорь Артемьев: "Роснефть" во время слияния акцептовала, то есть приняла практику "ТНК-ВР", и сейчас работает по этим правилам. Думаю, в 2013 году и остальные компании завершат эту работу. Только что мы согласовали очень хорошие правила "Газпром нефти".
Вообще, топливный рынок у нас передовой в этом плане. Теперь стоит задача распространить степень прозрачности на другие рынки: металлургический, фармацевтический и даже такой нестандартный, как рынок образовательных услуг.
Фото:Сергей Михеев/РГ
Что антимонопольная служба может сделать с рынком образовательных услуг?
Игорь Артемьев: Есть идея - ее высказал ректор "Высшей школы экономики" Ярослав Иванович Кузьминов, а мы подготовили поправки в закон, чтобы при министерстве образования был сформирован единый сайт, где будут публиковаться все заказанные за бюджетные деньги научно-исследовательские работы, так называемые НИРы, и все диссертации.
Сейчас они пишутся как попало. Во многих случаях ради того, чтобы просто освоить бюджетные деньги. Если все это будет публиковаться, ученые, работающие в этой сфере, смогут знакомиться с этими материалами, добавлять на форуме свои замечания. Если найдут туфту, уверен, просто так они этого не оставят. А еще все тексты можно будет проверять на плагиат. Думаю, у нас половина "левых" научно-исследовательских работ и диссертаций "вылетит" сразу. И вместо них начнут делать нормальные работы. Возникнет реальная конкуренция идей. Представьте, какого эффекта удастся добиться и сколько денег сэкономить с помощью одной только прозрачности.
В прошлом году ФАС начала расследование по ценам на авиабилеты. Как оно продвигается?
Игорь Артемьев: Оно идет в рамках межгосударственного совета по антимонопольной политике. Хотим сделать серию сопоставимых по дальности полета и условиям перевозок маршрутов и сравнить цены на авиабилеты. В рамках СНГ эту работу уже провели.
Сейчас вышли на сравнение с западными рейсами. Когда работа будет завершена, повесим все это на нашем сайте, чтобы эксперты и журналисты смогли посмотреть и высказать свои замечания. Потом эту методику откорректируем, и она станет базой для антимонопольного регулирования. То есть с ее помощью мы сможем понять, в каких случаях авиакомпании необоснованно завышают цены на билеты.
Кстати, яркий пример с Казахстаном. Между нашими странами летают только две авиакомпании: одна их, одна наша. И тарифы бывают в полтора-два раза выше, чем на аналогичных по протяженности и условиям маршрутах в Европе. Это недопустимо.
Сегодня на годовой коллегии ФАС будет рассматриваться стратегия антимонопольного регулирования в России до 2024 года. Что это за документ, и как он стыкуется с "дорожной картой", которую утвердили в конце прошлого года?
Игорь Артемьев: Все, что написано в "дорожной карте", есть в стратегии. Но стратегия - более широкий документ. Мы проанализировали лучшие мировые практики, которые касаются рынка банковских услуг, электроэнергетики, железнодорожного транспорта… Сравнили, убедились, что многое уже сделано, но надо доделать и остальное. Вот эти задачи и прописаны в стратегии. Кроме того, мы ставим перед собой амбициозную цель - в ближайшие шесть лет войти в десятку лучших мировых антимонопольных ведомств.
Кто-то может упрекнуть вас, что антимонопольная служба увлеклась гонкой за рейтингами вместо того, чтобы работать. Что вообще может дать хорошая позиция в рейтинге, помимо имиджевых бонусов?
Игорь Артемьев: Имиджевые бонусы тоже важны. Тем более что международные рейтинги более объективны, чем те, которые могли бы быть у нас. При определенной неприязни, существующей по отношению к России, если уж мы войдем в топ-10, это будет действительно заслуженно. Это будет настоящая десятка.
Что касается увлечения рейтингами вместо того, чтобы работать… Возможно, найдутся те, кто так скажет. Но можно же посмотреть на результаты нашей работы и по ним сделать вывод: чем на самом деле мы "увлечены". А результаты такие: 85 процентов наших решений при рассмотрении в судах остается в силе. Отменяется только 15 процентов. При этом у нас не какие-то дорогостоящие юристы - обычные ребята с дипломами. А вот бороться им приходится с юристами крупных компаний, которые получают по 500 долларов в час.
Фото:REUTERS
При этом из-за нехватки коммуникаций, прежде всего, дорог, у нас в России огромное количество локальных рынков. Это наша беда. В Европе если кто-то нарушает, к примеру, устанавливает монопольно высокую цену, у него просто перестают покупать, потому что рынок единый и можно найти продукцию того же качества, но дешевле. Поэтому антимонопольные органы Европы рассматривают в год от 20 до 150 дел. Мы - 12 тысяч.
К тому же у нас гораздо более широкий спектр задач, нежели у антимонопольных ведомств Европы. А зарплата в разы ниже.
И все-таки при всех этих минусах мы претендуем на место в "десятке"?
Игорь Артемьев: Есть недостатки, исправить которые в короткие сроки очень трудно. К примеру, в России огромное количество нарушений правил конкуренции со стороны самой власти. В Европе представить себе, что мэр какого-нибудь города издаст указ, ущемляющий права предпринимателей, невозможно. Во-первых, есть институты, которые за этого предпринимателя сразу вступятся. Во-вторых, самого мэра больше не переизберут, и он об этом знает. У нас все иначе.
То же самое можно сказать о выдаче преференций. Любимое занятие многих наших государственных служащих - предоставлять одним компаниям преимущества перед другими. Все это наши особенности, которые быстро не поправишь.
Однако наши европейские коллеги уже оценили появление у нас механизма предупреждений. С помощью этого института мы резко уменьшили давление на бизнес, и это хорошо.
А вот в недостаток нам ставят то, что мы только-только учимся бороться с картелями. Если американцы жестко работают по картелям (там этим занимается в том числе ФБР), отправляют за решетку каждый год около 30 генеральных директоров крупных компаний за картельные сговоры, поскольку обоснованно считают это самым опасным экономическим преступлением, то у нас только сама статья за картели в работающем виде появилась два года назад. Сейчас есть первые результаты, но этого недостаточно.
В чем проблема?
Игорь Артемьев: Мы научились искать и находить документы. Но не решен один ключевой вопрос. Есть такой институт - заключение сделки со следствием. Он есть и в уголовном, и в нашем - антимонопольном праве. Если участник картеля первым придет к нам и обо всем расскажет, он освобождается от административной ответственности. То есть штраф для него будет равен нулю. Но уголовную ответственность в отношении таких лиц пока никто не отменял. Хотя в правительстве уже приняты все необходимые решения по новой редакции 178 статьи Уголовного кодекса, которая освобождает участников картеля, первыми явившихся с повинной, и от уголовного наказания.
В любом случае уже в этом, 2013 году, после того, как арбитражные суды подтвердили правоту ФАС по ряду картельных сговоров, в судах общей юрисдикции начнутся уголовные процессы против участников картелей и будут вынесены справедливые приговоры. Это будет происходить впервые в истории нашей страны, поэтому 2013 год для нас очень важный.