Рослесхоз предлагает ввести в РФ электронный учет древесины
Об этом в интервью "РГ" рассказал заместитель руководителя Федерального агентства лесного хозяйства (Рослесхоза) Александр Панфилов, который курирует в ведомстве международную деятельность. А также о том, как снять остроту проблемы с незаконными рубками и помогает ли лесной отрасли вступление России в ВТО.
Некоторые из этих вопросов, как стало известно "РГ", могут быть рассмотрены на мартовском Госсовете.
Александр Викторович, и когда откроется представительство ФАО, чем оно займется?
Александр Панфилов: Открыть его планируют до конца года. Эту работу курирует МИД России. И как только решатся все юридические вопросы, представительство ФАО начнет действовать. В нем будут работать и российские, и зарубежные специалисты.
Если говорить о задачах, то ФАО, как одна из старейших международных организаций (была основана в 1945 году. - Ред.) действует в качестве ведущего учреждения, занимающегося проблемами развития сельскохозяйственного производства в системе ООН. ФАО - это нейтральный форум, а также источник информации. Помогает развивающимся странам и странам в переходном периоде модернизировать и улучшать не только сельское хозяйство, но и лесоводство и рыболовство. Ожидается, что представительство ФАО в России, будет в том числе решать задачи по развитию лесного хозяйства на всем постсоветском пространстве. И задач много: начиная от подготовки кадров и заканчивая проблемами восстановления леса и нелегальных рубок.
А как сейчас складывается ситуация с незаконными рубками?
Александр Панфилов: Проблема незаконных рубок и нелегального оборота лесоматериалов существует во всем мире и не является исключением для России.
К сожалению, сейчас в нашей стране нет государственной системы учета заготовленной древесины, которая могла бы обеспечить достоверный учет, а именно: сколько всего древесины заготовлено, сколько поступило на внутренний рынок, на переработку и на экспорт. Поэтому трудно достоверно говорить, какая часть древесины имеет сомнительное или даже незаконное происхождение.
То есть нет согласия и в оценках масштабов незаконного оборота древесины?
Александр Панфилов: Нет. По официальным данным, нелегальная заготовка составляет от 1,2-1,3 миллиона кубометров в год. Это менее одного процента общего объема лесозаготовок. Но официальные данные расходятся с независимыми оценками. По оценкам Всемирного фонда дикой природы (WWF) и Всемирного банка, незаконное происхождение имеет до 20 процентов древесины, заготавливаемой в России. Это примерно 35 миллионов кубометров.
Открытое признание проблемы, связанной с учетом леса, побудило бы региональные органы власти собирать достоверную информацию и облегчило бы эффективную борьбу с незаконным оборотом древесины.
Кстати, официальная статистика и независимые оценки сходятся в том, что незаконные рубки наиболее распространены в регионах, граничащих с Китаем. В рамках работы России в АТЭС мы готовим инициативу, которая может помочь в противодействии незаконным рубкам во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе.
С марта вступил в силу новый еврорегламент, предусматривающий ответственность операторов за легальность происхождения лесоматериалов. Ожидается, что это должно способствовать снижению незаконных рубок.
Александр Панфилов: Регламент не предусматривает обязательную сертификацию. И, насколько я знаю, еще ни одна из добровольных систем сертификации на европейском рынке не подтвердила свою пригодность в рамках этого регламента.
На самом деле в нем прописано только то, что операторы на рынке лесоматериалов внутри Евросоюза обязаны подтверждать легальность происхождения товаров. И сертифицирован товар или нет, все равно надо подтверждать законность заготовки древесины. Но, на мой взгляд, здесь европейцы явно перемудрили. Это чисто рыночная мера. Какое еще подтверждение нужно, если предприятие не нарушает законов своей страны? Я разговаривал со многими российскими поставщиками. Те, кто действует законно, уверены, что проблем у них не будет.
Как все-таки снизить объемы "черных рубок"?
Александр Панфилов: Значительно способствовать легализации заготовок древесины мог бы закон о госрегулировании оборота круглых лесоматериалов. Он предусматривает маркировку и электронный учет древесины. Проект этого закона подготовлен Рослесхозом в прошлом году, он был согласован со всеми федеральными органами исполнительной власти.
Но документ вызвал неприятие у бизнеса. Мы отдавали законопроект на оценку регулирующего воздействия в минэкономразвития. Было выдано заключение, что, безусловно, он содержит дополнительную нагрузку на бизнес. Но проблему, исходя из реальных интересов всего лесного сектора России, надо все равно решать.
Я думаю, что многие спорные вопросы будут еще подняты при дальнейшем прохождении законопроекта как до внесения его в Госдуму, так и в ходе дальнейших дискуссий на площадке законодателя. Тем более по законопроекту имеется мнение ряда депутатов, и его необходимо учесть. В целом, по нашему мнению, такой закон может навести порядок с незаконными рубками.
Помимо борьбы с незаконными рубками, какие еще проблемы важно решить в ближайшее время для нормального развития лесного комплекса?
Александр Панфилов: Это борьба с лесными пожарами и их профилактика. Немаловажен вопрос развития переработки и торговли древесиной. Мы утратили прежние позиции на международных рынках лесоматериалов. Это факт. Например, не являются секретными данные о том, что в мировой торговле продуктами лесопереработки Россия занимает последнее место в списке крупных "лесных" стран, пропустив вперед Канаду, Швецию, Финляндию, США. Например, в последнее время Россия ежегодно экспортирует лесопромышленных товаров на 10 миллиардов долларов, а Финляндия в 2 раза больше.
В ведущих странах мира с точки зрения лесной промышленности доля лесного сектора в ВВП составляет примерно 5 процентов. У нас доля лесного сектора в последние годы составляет 1,5 процента. И, если Россия хочет быть ведущей лесной державой, то было бы идеально довести эту долю до тех же 5 процентов.
Как скоро это можно сделать?
Александр Панфилов: К сожалению, сделать это быстро не получится. Потому что накопилось много вопросов. Во многом они отражены в недавно принятой госпрограмме развития лесного хозяйства. Но, даже, если выполнить все мероприятия, заложенные в ней, вряд ли нам удастся довести долю лесного сектора в ВВП страны до 5 процентов к 2020 году.
Присутствие России во Всемирной торговой организации будет помогать или мешать лесному хозяйству?
Александр Панфилов: Сейчас для лесного комплекса по условиям ВТО предусмотрен трехлетний переходный период. И нормативная база за это время еще будет меняться.
Но, я думаю, что все последствия присоединения России к ВТО нам еще только предстоит осознать. Многое может быть неожиданным. Не хочу никого пугать, но лесной сектор наверняка ждут определенные сложности. Они могут быть связаны не только и не столько с рынком, в конце концов его можно открывать и закрывать, сколько с тем, что нашим предприятиям предстоит научиться играть по новым правилам. Именно предприятиям, потому что ВТО, как торговая организация, в меньшей степени затрагивает вопросы лесного хозяйства. Присоединение к ВТО окажет влияние на лесную промышленность. Поэтому она должна быть готова развивать те направления, о которых я сказал выше.
Что касается сугубо лесного хозяйства, то, к сожалению, до сих пор Россию в целом некоторые воспринимают как страну на одном конце нефтяной или газовой трубы. Это не так. Потому что именно лес может и должен стать нашей визитной карточкой. И роль леса, как климатообразущего фактора, будет оценена и с финансовой точки зрения. Приведу пример. Не секрет, что сейчас стремительно уничтожаются тропические леса Бразилии, Юго-Восточной Азии. По мере их уничтожения все больше возрастает роль так называемых бореальных лесов. Это хвойные деревья, произрастающие в Северном полушарии с суровыми зимними температурами. Чаще всего мы называем эти леса тайгой. Бореальные леса занимают территорию примерно 1,2 миллиарда гектаров. Примерно две трети этих лесов приходится на Россию. Эти леса ценны и важны как неиссякаемый источник кислорода. По оценкам специалистов, в бореальных лесах содержится от 10 до 17 процентов глобальных запасов углерода.
Но главное, что наши бореальные леса в отличие от тропических могут восстанавливаться. Причем практически в том же качестве, в котором они пребывают сейчас. И в этом смысле роль России в мире, как одного из основных поставщиков кислорода и древесины будет определяющей. Наша задача сделать так, чтобы этот момент наступил как можно быстрее.
Ваши специалисты подготовили прогноз развития лесного сектора России до 2030 года.
Александр Панфилов: Да. И этот документ был презентован на заседании ФАО ООН в прошлом году в Риме. Это серьезно. Немногие отрасли удостаиваются чести презентовать свои долгосрочные программы на уровне ООН.
Что бы вы выделили особо?
Александр Панфилов: В прогнозе сказано, что, во-первых, надо использовать наш потенциал по заготовке круглого леса.
По самым оптимистичным подсчетам, к 2030 году заготовка круглого леса может увеличиться почти в два раза и может составить более 300 миллионов кубометров в год. Куда девать такое количество древесины? Поэтому большой прорыв надо сделать в развитии целлюлозно-бумажной промышленности.
В соответствии с прогнозом производство бумаги и картона к 2030 году должно возрасти по отношению к 2020 году в 3,7 раза и достичь 28,5 миллиона тонн. Это позволит сократить отставание России от развитых лесопромышленных стран по душевому потреблению бумаги и картона. Например, в 2010 году россияне потребляли 48 килограммов бумажной продукции в год. Тогда как, например, в США или Германии этот показатель составляет 230, а в Финляндии - вообще 350 килограммов.
В идеале к 2030 году среднедушевое потребление бумаги в России должно увеличиться до 141 килограмма в год (в чрезмерной трате ресурсов тоже ничего хорошего нет), и преимущественно за счет отечественных материалов. Пока же мы зависим от импорта высококачественных видов бумаги и картона для полиграфии, упаковки пищевой продукции и изделий санитарно-гигиенического назначения.
Необходимо развивать производство пиломатериалов (см. инфографику на 1-й полосе. - Ред.). Если все сложится в соответствии с инновационным сценарием, производство пиломатериалов к 2030 году в России должно увеличиться в 2,7 раза и составить 66 миллионов кубометров в год. Такие объемы нужны для того, чтобы удовлетворять потребности жилищного строительства в стране. Еще одно перспективное направление - биотопливо. При этом, кстати, сможем решить ряд вопросов по переходу на возобновляемые источники энергии.
Ресурсами для развития биоэнергетики признаются не только вполне востребованная на рынке высококачественная древесина, но некондиционная древесина и древесные отходы, не востребованные при производстве листовых материалов и целлюлозно-бумажной продукции. Здесь, конечно, нужны соответствующие региональные программы по использованию биомассы древесины при получении тепловой энергии.
Необходимы стимулирующие экономические механизмы для того, чтобы такие программы работали и были выгодны государству, бизнесу и населению. Из древесины можно делать даже моторное топливо. Сейчас в России оно не производится, но в перспективе страна могла бы производить более 400 тысяч тонн такого топлива. Еще одно перспективное направление - производство фанеры и древесных плит. Его тоже надо увеличить как минимум в два раза - до 6 миллионов кубометров в год. Потенциал есть в производстве древесно-волокнистых и древесно-стружечных плит.