В Пушкинском музее покажут "Портрет Андреа Дориа" кисти Аньоло Бронзино

Вслед уже побывавшими в России "Дамой с единорогом" Рафаэля, "Палладой и кентавром" Сандро Боттичелли из Италии в Москву прибыл "Портрет Андреа Дориа в образе Нептуна" кисти Аньоло Бронзино. В ГМИИ им. А.С. Пушкина портрет знаменитого гэнуэзского адмирала из миланского собрания Пинакотеки Брера встретится с другим полотном Бронзино "Святым семейством с маленьким Иоанном Крестителем".

 

Легендарный генуэзский адмирал предстал в образе античного бога. Фото: Аркадий Колыбалов / РГ

 

Но картина Аньоло Бронзино отлично вписывается не только в экспозицию ГМИИ, но и в контекст московской биеннале "Мода и стиль в фотографии". По крайней мере, во встрече в посольстве Италии, названной просто - "Кофе с Бронзино", участвовал модельер Валентин Юдашкин...

Нет, Аньоло Бронзино (1503-1572) никогда не был модельером. Замечательный флорентийский мастер, он с 1540 года стал придворным художником герцога Тосканы Козимо I Медичи. Как портретист художник был особенно востребован.

Дар Бронзино виртуозно выписывать наряды персонажей сделал возможным неожиданное сближение маньеристской живописи XVI века, парадного портрета и фотографии моды, которое провел, представляя картину в Москве, Антонио Дзанарди Ланди, посол Италии в России.

Портрет адмирала Андреа Дориа из этого ряда явно выбивается. Герой морских походов на турок и захвата Туниса представлен практически без одежд, с трезубцем в руке, в роли бородатого бога морей Нептуна. Портрет был заказан в середине 1540-х, когда адмиралу было за семьдесят. И образ могучего античного бога как нельзя лучше подходил в качестве аллегории властителя Средиземного моря. О портретном сходстве заказчик (а им был коллекционер и гуманист Паоло Джовио, создававший своего рода пантеон героев в своем поместье в Борговико) явно не заботился.

Получается, что в качестве "модного наряда" выступает мускулистый торс, в котором знатоки усматривают сходство с фигурой микеланджеловского "Давида".

Вряд ли можно счесть это случайностью. В тот век аллегории читали как текст. Портрет выглядел своего рода торжественной одой, в основу которой легло развернутое сравнение адмирала с Нептуном, его отваги и силы - с "Давидом", ну и попутно сообщалось о его вечной мужественности и зрелой красоте...

Если учесть, что во Флорентийской академии, членом которой был и Аньоло Бронзино, регулярно велись диспуты по поводу отношений живописи и поэзии или живописи и скульптуры, то портрет адмирала оказывался еще и шикарным аргументом в ученом споре. Бронзино, можно сказать, элегантно демонстрировал преимущества живописи, которая объединяла красноречие героической песни и внушительную мощь скульптуры.

Остается добавить, что в XXI веке Аньоло Бронзино вполне мог бы вступить в спор живописи и фотографии моды. Испытанному полемисту явно было бы что сказать.