Худрук "Буффа" Исаак Штокбант рассказывал, что вы собирались поставить у него спектакль про Чарли Чаплина…
Геннадий Тростянецкий: Хотелось сделать спектакль в стиле этого театра, но одновременно предложить что-то свое, "эксклюзивное". Вместе с моим учеником Петей Смирновым мы стали работать над драматической композицией по книге Чарльза Чаплина "Моя биография". Из Америки получили еще 5 книг, в том числе ту, что написал сын Чаплина Майкл - "Почему я не мог курить травку на газоне своего отца". Возникла небезынтересная театральная идея. Когда "протанцевали" будущий спектакль в кабинете Штокбанта, стало понятно: она могла бы стать темой для второго спектакля. Вначале надо было познакомиться с труппой. "Чаплин" вышел из кабинета и вежливо уступил место "невидимой даме".
Самое интересное, что пару месяцев назад я узнал о том, что на Бродвее поставлен мюзикл "Чаплин". Идея витала в воздухе! И нынешней осенью этот спектакль будет перенесен на сцену Театра музыкальной комедии - об этом позаботился слетавший в Нью-Йорк директор театра Юрий Шварцкопф.
А ваша мечта так и не будет воплощена?
Геннадий Тростянецкий: Идут переговоры с одним московским театром.
За какую новую постановку вы уже взялись?
Геннадий Тростянецкий: Руководитель театра "Пушкинская школа" Владимир Рецептер лет десять уговаривал меня повторить спектакль "О, вы, которые любили…" с молодыми актрисами его театра. Я категорически отказывался: впервые этот спектакль был поставлен в год 200-летия Пушкина с пятью знаменитыми ленинградскими актрисами, и второй раз в эту реку не войти. У каждой из них был свой Пушкин, свой поэт, который сочинил их довольно драматичную театральную жизнь - это и стало темой того спектакля. А у молодых актрис этой темы по определению не может еще возникнуть!
Тогда Рецептер предложил мне перечитать "Дубровского". Я раскрыл маленький синий томик и с первых же строк был захвачен романом, который заново открылся мне. Две недели назад мы приступили к работе. В "Пушкинской школе" ребята очень сильные. С каким азартом идут на пробы, с какой ответственностью относятся к делу! Сейчас разбираем текст. Я пригласил в помощники молодого режиссера Сережу Хомченкова, чей спектакль "Рыба" в созданном им театре Morph очень меня задел. Сергей чувствует новое время, и в нем - новую драму, и в новой драме - новое актерское существование.
Сейчас активно обсуждается вопрос, кто займет пост худрука БДТ имени Товстоногова, который по собственному желанию оставил Темур Чхеидзе. Поступало ли вам такое предложение? Вы ученик Товстоногова, первый спектакль в БДТ поставили в 2005 году по приглашению Кирилла Лаврова…
Геннадий Тростянецкий: Да, это был "Веселый солдат" Нины Садур по мотивам прозы Виктора Астафьева.
И нынче в репертуаре театра два ваших спектакля ("Блажь!" по комедии Островского и Невежина, с Ниной Усатовой в главной роли, и "Время женщин" по роману Елены Чижовой, спектакль, названный лучшим в прошлом сезоне, получивший высшую театральную премию Санкт-Петербурга "Золотой софит").
Геннадий Тростянецкий: После премьеры "Времени женщин" Темур Чхеидзе заговорил о моем "долговременном сотрудничестве с театром". Было сделано два предложения на будущий сезон: первое - одна из пьес Островского, чрезвычайно дерзкое решение, и второе - неожиданный ремейк одного из выдающихся товстоноговских спектаклей. Помимо этого вместе с театром "Комик-трест" мы затеяли в Каменноостровском театре (Новая сцена БДТ) спектакль по циклу картин Пикассо "Странствующие гимнасты". Сочиняли что-то, прикинули структуру… Ну, а когда Темур Нодарович подал заявление об уходе, то все это зависло в воздухе.
Что, на ваш взгляд, будет с БДТ? Кто сможет не ломать, а развивать славные традиции?
Геннадий Тростянецкий: Сам Товстоногов в 1956 году, когда его представляли труппе Большого драматического театра имени Горького (он стал одиннадцатым по счету главным режиссером) и сказали: "У нас большие традиции", заявил, что "традиции - это хорошо законсервированный труп". И сила Товстоногова была не в том, что он наследовал традиции, а в том, что для каждого спектакля он создавал новые традиции. Товстоноговская традиция - отсутствие традиций. Там можно применять слово "верность". Верность той школе и тому методу, которые учат артиста потрясать зрительный зал. И для каждого нового спектакля, для каждой пьесы находить новую оптику, новые средства. "Мещане" открывались иным актерским ключом, чем "Ханума" или "Три мешка сорной пшеницы". И "Варвары", "Горе от ума", "История лошади"…Каждый из этих спектаклей для иного режиссера мог стать целым Театром, который питал бы его всю жизнь. А для БДТ каждый из этих шедевров был лишь частью его уникального репертуара!
Естественно, у меня возникали некоторые мысли по поводу того, какую можно придумать структуру, чтобы у театра возникло новое дыхание.
А нужно БДТ новое дыхание?
Геннадий Тростянецкий: Конечно! Оно нужно любому театру. Важно почувствовать этот момент. Не стоит специально требовать наследовать традициям. Инерция творческой силы Георгия Александровича два десятка лет невольно двигала этот "паровоз". Притом, что спектакли Чхеидзе имели свое лицо. Лучшие из них зрителю доставляли подлинное удовольствие, а театру дали живое дыхание - именно в то время, когда это было необходимо.
Что должен помнить и понимать человек, который придет на смену Чхеидзе?
Геннадий Тростянецкий: Давать советы не чувствую себя вправе, но порассуждать можно… Что есть БДТ - легенда, и есть реальный БДТ с вот такими и не иными актерами, у которых вот такой опыт, вот такие и не иные интересы, играющими вот в таких спектаклях. Что спектакли эти играются не у себя дома, временное существование уныло сидит в подкорке, а это тяжело. Что до перехода в родные стены, где можно перевести дыхание и расправить плечи, еще далеко, по некоторым противным слухам - год. Что при этом надо делать спектакли на чужой сцене без всяких художественных скидок. Что каждому человеку БДТ хочется быть частью преинтереснейшего театрального эксперимента и одновременно чувствовать стабильность своего положения и уверенность в завтрашнем дне. Что театр такого масштаба должен быть вписан не в областной, не в городской и даже не в российский, а в европейский театральный контекст. Что ошибки и сбои на этом пути неизбежны, но это должен помнить и понимать не только тот, кто придет на смену Чхеидзе, но и тот, кто его назначит. Может быть, было бы правильно, если бы Олег Валерианович Басилашвили, безусловный авторитет, взял на себя художественное руководство, а в театр были бы приглашены четыре-пять режиссеров, которые бы поставили бы спектакли на обеих сценах и невольно проявили бы себя как возможные кандидатуры на пост главного режиссера. Вот такое сейчас непростое время для БДТ.
А для театра - не только БДТ - какое настало время, по-вашему?
Геннадий Тростянецкий: Сегодня все более и более личностное начало в театре приобретает основополагающее значение. Ты можешь прогнать все страхи, свободно, наконец, вздохнуть, высказаться в полной мере, и это твое высказывание может быть вполне интересно людям. Более того, они нуждаются в нем. Чтобы, в конечном счете, обрести уверенность в самих себе, в собственных силах. Помню, за границей много лет назад в коридоре театра увидел таблички на дверях: "М-р Джексон" - крупными буквами, а под ними - мелкими: "арт-директор". Крупно: "М-р Ричардс", мелко: "менеджмент". Что-то подобное у нас сейчас - внимание на личность. Сняты, практически, все ограничения, убраны все барьеры, нет цензуры. Делай, что хочешь! Тут-то и подстерегает тебя "старуха-процентщица". Тут и возникает проблема собственного самоограничения. Ибо это "делай, что хочешь" - словно индульгенция, которая дает право на выход всему талантливому и, также, всему примитивному, грубому, пошлому.