Поделиться
Мой папа родился и вырос недалеко от Тбилиси, в деревне Карби. Крестьянская хватка, крепкая хозяйственная жилка остались у него на всю жизнь. Когда мы строили, например, дачу в Подмосковье, он все делал своими руками - вешалку для одежды, садовую скамейку, теплицу. Посадил манчжурский орех. Пробовал выращивать и виноград. Не девичий, для красоты, а самый что ни на есть настоящий, с сочными ягодами, из которых получалось бы добротное вино. Вырастить такой виноград в наших краях оказалось нереально, но он от мечты не отказывался, год за годом начинал все сначала...
В Москве папу все звали просто - Валериан Николаевич. Хотя на самом деле по отчеству он Ношреванович. Не обижался. Был вообще человеком обаятельным, с хорошим чувством юмора и театральными наклонностями. Он все время что-то или кого-то представлял. И на даче, и в столичном политехникуме связи, где прослужил не один десяток лет, вокруг него всегда вилась молодежь. Помню, как он водил меня, подростка, в свой политехникум. С гордостью показывал лаборатории, какие-то приборы. Меня же больше всего впечатлило, с каким восторгом смотрели на папу учащиеся, внимавшие каждому его слову.
В политехникум связи он пришел вскоре после войны, которая закончилась для него в Будапеште. Орден Красной Звезды, как и медаль "За оборону Сталинграда", считал самыми главными из множества своих боевых наград, берег их как зеницу ока.
К моему поступлению после окончания средней школы в Школу-студию МХАТ папа отнесся резко отрицательно. Он не любил актеров. Говорил о них презрительно: "Взрослые люди, а мажут губки, румянят щеки - стыд, да и только". А тут родной сын "идет в артисты"! И не помогал. В первые годы работы в театре - сначала в Волгограде, затем в Ленинграде - мне было очень тяжело и очень голодно. Возникали мысли оставить сцену.
Только много позже, когда ленинградский БДТ уже в зените славы приехал на гастроли в Москву, папа, посмотрев пару спектаклей, сказал мне: "Вы делаете серьезное дело. Претензии свои снимаю. Работай!"