Михаил Трушко: В особых экономических зонах проведут масштабную ревизию
Об этом рассказал "РГ" глава госкомпании, которая управляет федеральной сетью особых экономических зон (РОСОЭЗ) Михаил Трушко. Кресло гендиректора он занял 1 марта этого года. И это его первое интервью в новой должности.
В России сейчас 17 особых экономических зон, первые открылись шесть-семь лет назад. Тогда говорили, что они станут "точками роста" для всей экономики, как в Китае или Сингапуре. Получилось?
Михаил Трушко: Это иллюзия ждать такого эффекта от запуска зон через шесть-семь лет. Ирландцы главный эффект получили через 30 лет, китайцы и сингапурцы - через 25. При этом китайцы, которые для многих экспертов являются эталоном развития особых экономических зон (ОЭЗ), сами признают, что есть весьма существенный процент и неудач.
И у нас картина по зонам "пестрая". В большинстве из них создана базовая инженерная инфраструктура. Историй успеха инвесторов ОЭЗ становится все больше. Уже определились несколько зон лидеров. Это прежде всего промышленные зоны "Алабуга", "Липецк", где, например, показатели по привлеченным инвестициям, отчислениям в бюджет, выпущенной продукции даже перевыполнены.
Но есть и явные аутсайдеры. В этом нет ничего необычного. Зоны разных типов развиваются по-разному. Но на нынешнем этапе пришло время провести коррекцию проекта.
Что это значит? Пересмотреть планы, сдвинуть сроки, закрыть зоны, где ничего не получается?
Михаил Трушко: Нет, закрываться зоны не будут. Там, где вложены государственные деньги, необходимо добиться максимально возможного эффекта.
Основной акцент в моей работе будет сделан именно на стратегическом планировании и формировании детализированной целевой модели для каждой ОЭЗ. Только исходя из целевого видения будущего, можно эффективно управлять настоящим.
Одно дело провозгласить: здесь будет город-сад. А другое - в деталях расписать, как он должен выглядеть. Сейчас для каждой ОЭЗ есть некие целевые показатели, но нет механизма их увязки с текущей ситуацией и будущим. Каждой из зон нужна внятная "дорожная карта" с горизонтом планирования не менее 10 лет.
И когда появятся такие "дорожные карты"?
Михаил Трушко: По первым пилотным проектам - в течение полугода. Для этого мы сейчас проводим ревизию действующих зон. Сверяем планы резидентов. Уточняем состав и качество инфраструктуры. Другая цель - перестроить систему управления в компании.
Со стороны это может показаться техническим вопросом, а на самом деле очень важный шаг. Центральный офис управляющей компании должен заниматься не столько управлением активами, сколько управлением развитием, стратегической работой. А у дочерних структур на местах должно прибавиться полномочий и ответственности. Это одна из ключевых задач в краткосрочной перспективе. Каждый руководитель филиала должен быть не строителем и не исполнителем, а первоклассным проектным менеджером. Он и будет нести ответственность за конечный результат по каждой зоне.
Где вы возьмете таких специалистов?
Михаил Трушко: На рынке труда. Это престижная, уважаемая профессия. Мы уже наняли первых проектных менеджеров в центральный офис. Но они должны пополнить управленческие команды каждой из 17 зон.
Кроме того, я хочу вынести на Совет директоров предложения о найме иностранных экспертов по тем компетенциям, которых не хватает. По некоторым направлениям их в России просто нет. Например, нет серьезных специалистов в области проектирования современных крупных курортов.
Поэтому проект с туристическими зонами идет так туго?
Михаил Трушко: Там разные причины. Но есть и общая ошибка - отсутствие четкой стратегии развития каждой зоны, тех самых "дорожных карт", о которых я говорил. В плане развития ставится цель - достичь туристического потока, скажем, в миллион человек в год. А как, за счет чего, откуда они возьмутся, и почему именно эта цифра, а не другая, непонятно.
Туристические зоны относятся к индустрии гостеприимства. И гостеприимство начинается не на границе ОЭЗ, а еще в аэропорту. Он, к слову, должен быть в пределах часа езды от курорта. Далее трансфер, место размещения, услуги и сервисы. Все то, что входит в стандартный туристический пакет.
Причем, он должен быть конкурентным по сравнению с испанским, египетским, турецким. Я вас уверяю, даже внутри России много людей могли бы отдыхать в ОЭЗ на Байкале и Алтае, если бы цена перевозки, размещения и трансфера была хотя бы сопоставима с курортами этих стран.
Такое возможно при наших-то ценах на авиабилеты?
Михаил Трушко: Возможно. Потому что, например, цены чартера и рейсового билета могут отличаться заметно. Чартер - это четко просчитанная ситуация по заполнению самолета. Не случайная, когда зимой пусто, летом густо, а стопроцентная загрузка судна.
Если продавать туры пакетами, начинает работать другая экономика. Когда я говорю гостиничному оператору, что привожу ему сразу 30 человек, и у него нет нужды собирать по Сети по одному клиенту, это тоже обычно дает сразу дисконт вплоть до 50 процентов. И кормить 30 человек тоже дешевле, чем одного.
Какой еще зарубежный опыт можно применить к нашим зонам?
Михаил Трушко: Китай, например, вывел свои ОЭЗ за пределы национального правового поля. Только так китайцы смогли избавить инвесторов от бюрократического давления, которое, значительно сильнее российского.
Так у нас ведь тоже обещали создать в зонах особо благоприятный режим для инвесторов...
Михаил Трушко: Российские ОЭЗ имеют налоговые и таможенные льготы, но в вопросах администрирования бизнеса включены в логику общего нормативно-правового регулирования.
Скажем, градостроительное законодательство не позволяет ни нам, ни нашим резидентам строить и вводить в эксплуатацию объекты быстрее, чем за 3 года. А китайцы, например, укладывались в один год. И не потому, что у них какие-то специальные строительные технологии. Они просто освободили ОЭЗ от многоэтапных процедур согласований, экспертиз и разрешений. Так что в этом смысле есть большое поле для совершенствования законодательства об ОЭЗ.
Раньше по отбору регионов, претендующих на создание ОЭЗ, проводились конкурсы. А как принимаются решения сейчас?
Михаил Трушко: Когда проводится конкурс, начинают соревноваться не заявки, а губернаторы. Вопрос перетекает в плоскость политического лоббизма, поэтому от конкурса отказались. Сейчас ОЭЗ создаются решением правительства на основании обоснованных заявок регионов. Есть 11 качественных критериев, в которых прописаны требования к заявке.
ОЭЗ - это инструмент для тех регионов, которые не просто желают, а готовы его использовать. Что значит начать такой проект? Это значит - напрячь ресурсы региона, перепланировать их, изменить социальное развитие региона. Это сложный процесс, по-другому не получится. Многие регионы, где зоны не стали успешными, просто так и не поняли, что затраты на ОЭЗ - это не разовая акция, подтягивать ресурсы придется постоянно.
Наконец, при создании ОЭЗ есть не только плюсы, но и риски, их тоже надо учитывать.
Какие? Отсутствие средств в бюджете?
Михаил Трушко: И это тоже. Принимая решение о создании зоны, государство не только привлекает инвесторов, но и берет на себя обязательства перед ними. Если оно не в состоянии их выполнить, инвесторы несут убытки. На мой взгляд, в договорах ответственность за невыполнение обязательств и для бизнеса, и для государства должна быть зеркальной и прописана очень четко.
Новая форма трехстороннего соглашения (инвестор-УК-минэкономразвития) призвана дисциплинировать всех его участников: с одной стороны, синхронизировать инвестиционные графики резидентов и ОАО "ОЭЗ", как управляющей компании, а минэкономразвития повысить качество целеполагания и финансового планирования - к этому обязывают жесткие договорные обязательства.
В свою очередь, это ведет к усилению ответственности подрядчиков, ответственных за строительство инфраструктуры в ОЭЗ. Сейчас я провожу ревизию строительных договоров по всем объектам в зонах. Там, где есть серьезные нарушения по срокам, контракт будет разорван. Это не только вопрос рационального расходования госсредств. Планировать и брать ответственность, когда подрядчики сдвигают сроки, невозможно. Буду добиваться четкого исполнения обязательств всеми сторонами.