Валерий Кичин: "Иллюзия обмана" - фильм, похожий на кино

Любой детектив - в сущности, разгадка иллюзии, любая разгадка иллюзии - в сущности, детектив.

Фильм "Иллюзия обмана" - загадочная история, где герои-иллюзионисты работают с технологичной масштабностью Дэвида Копперфильда, но уже на грани с чудесным, ирреальным и мистическим. Там группа талантливых ловкачей под красивым именем "Четырех всадников" грабит парижский банк, не отрываясь от подмостков в Лас-Вегасе и на глазах у тысяч рукоплещущих зрителей. С неба сыплются парижские купюры, но у ребят железное алиби, попробуй их поймай. Их, независимо друг от друга, пытаются вывести на чистую воду агент ФБР Хоббс (Марк Руффало) с примкнувшей к нему боевой француженкой Альмой (Мелани Лоран) и знаменитый разоблачитель черной магии Таддеус (Морган Фриман). Есть еще спонсор "всадников" - миллиардер Тресслер, на которого обрушится их самая страшная месть, - в этой роли легенда голливудского кино Майкл Кейн. Если добавить к этому, что четверку ловкачей играют Вуди Харрельсон, Айла Фишер, мачо Дэйв Франко и неузнаваемый Джесси Айзенберг, то получится, что по звездному калибру картина бьет все современные рекорды.

Для знатока искусств в таком сюжете проявится бездна интригующих параллелей, почти заимствований: от булгаковского "сеанса черной магии", жертвами которого становятся сами зрители, до рязановского Деточкина, который, вслед за Робином Гудом, ничего не хочет, кроме восстановления справедливости. Кроме того, в волшебной неуловимости мстителей, в их неуязвимости и всесилии есть нечто от историй про Фантомаса, или даже, берите выше, от Старика Хоттабыча и всех его предшественников, включая джинна из бутылки. Понимаю натяжки, но мистическая вера в то, что ребята могут абсолютно все, включая заведомо невозможное, - одно из условий этой по-своему азартной игры. Утверждают, что в качестве главного консультанта фильма был привлечен сам Дэвид Копперфильд, так что и зрелищная сторона дела поставлена, как вы увидите, очень солидно.

В таких архетипических сюжетах главная трудность для авторов - найти точный баланс между "чудом" и его правдоподобностью. Чтобы ненароком не опрокинуть по видимости реалистичный фильм в фантастику или, хуже, в сказку. Еще хуже: как только сценическое чудо перестает быть ловкостью рук и становится ловкостью киномонтажа - зрительский интерес неизбежно падает: кого нынче удивишь могуществом спецэффектов! Нет, весь смак иллюзии - в ее реальном обосновании, в рациональной ее разгадке, где есть над чем поломать голову. Без этого чисто интеллектуального по природе смака фильм перестает быть фильмом и сам становится иллюзией обмана.

Но авторы фильма нарушили условия игры и сделали красивую иллюзию, только внешне похожую на хорошее кино. Все выглядит довольно эффектно: режиссер Луи Летерье набил руку на "Невероятном Халке" и "Битве титанов" и знает толк в ярких шоу. Но сценарий катастрофичен: волюнтаризм авторов не знает логических границ, простенький карточный фокус соседствует с фантастикой телепортаций, пираньи, поедающие красотку в стеклянной колбе, - с невнятной мистикой старинных манускриптов, типовые приемы попсы - с актуальными социальными мотивами в духе Occupy Wall Street, смышленая ироничная Альма неожиданно и без видимых причин влюбляется в упертого агента Хоббса, а кем станет упертый агент Хоббс, не скажу, чтобы не сорвать уж совсем сумасбродный сюжетный трюк - кто в нем разберется, заслуживает "Оскара".

Справедливо напомнив, что любая иллюзия строится на отвлекающем маневре, авторы так увлеклись этими маневрами, что запутались сами и не выгребли к чему-то более оригинальному, чем поцелуй в диафрагму.

Это удивительное, поистине волшебное зрелище: в течение всего фильма завороженно любуешься переливчатым воздушным шариком, который тебе с такой помпой надувают, но в финале убедишься, что внутри он совершенно пуст, и уйдешь с неприятным чувством, что надули тебя самого. Высокотехнологичная гора декораций, спецэффектов и кинозвезд класса А не родила даже простенькой мыши. Хотя и винить некого: пузырь потому и пузырь, что он пустышка, и глупо ждать от него чего-нибудь, кроме мокрого места.