Поделиться
...Царица муз и красоты,
Рукою нежной держишь ты
Волшебный скипетр
вдохновений,
И над задумчивым челом,
Двойным увенчанным венком,
И вьется и пылает гений.
Александр Пушкин
Из послания княгине
З.А. Волконской, 1827 г.
Люблю брать с полки синие томики пушкинского собрания, оставшиеся мне от дедушки Коли. Послевоенное издание. Между страниц попадаются пожелтевшие листки от настенного календаря. Все листки июньские или февральские, остались от пушкинских годовщин.
Когда мои дети берут Пушкина, я всегда прошу их не потерять эти листочки, хотя и не могу толком объяснить, что в них такого особенного. И в самом деле: ну что интересного можно узнать, к примеру, из календарного листочка от 6 июня 1982 года? Воскресенье, полнолуние, 65-й год Октябрьской революции...
Но пока я верчу в руках этот пустяковый листок, что-то происходит со мной. Я вдруг хорошо представляю, как утром дедушка подошел к календарю, оторвал листок, увидел на обратной стороне стихи "Послание З.А. Волконской" и прочитал бабушке:
...Не отвергай смиренной дани,
Внемли с улыбкой голос мой...
Бабушка даже руками всплеснула: "Коля, ну что за мальчишество!"
Дед вложил листок во второй том Пушкина, открыл окно и мечтательно посмотрел во двор. Там лопотал соседский транзистор, но дедушка слышал что-то другое, далекое и заветное.
Родное дедушкино Китово находится всего в тридцати с небольшим верстах от пушкинского Болдина. В ХIХ веке имение Китово принадлежало Зинаиде Волконской. Потом оно перешло к ее сыну и его приемной дочери маркизе Кампанари. И хотя дедушка успел до революции побатрачить, ни к княгине, ни к маркизе у него не было никаких классовых претензий. Напротив: он, старый коммунист, гордился тем, что наши предки были крепостными именно княгини Волконской, урожденной Белосельской-Белозерской, не без основания считавшей себя наследницей Рюрика.
Много лет дедушка искал подробности того, как "царица муз и красоты" управляла его родной деревней. Ему верилось, что княгиня не могла миновать Китово. Дедушка увлек этой мыслью пионеров Китовской семилетки, которым он регулярно отсылал посылки с книгами, а в письмах рассказывал о Волконской. В ответ учителя и ребята писали: "После вашего сообщения в нашем мысленном взоре сразу ожили Волконские. Но был или нет в нашем селе А.С. Пушкин? Мы Васочень просим дать нам ответ..."
Дедушка списывался с Италией, где Зинаида Александровна провела большую часть жизни; посылал запросы в архивы, расспрашивал пушкинистов, вылавливал из прессы все упоминания о княгине. Помню, как дед переживал, узнав о последних днях Волконской: она скончалась в Риме от простуды, застудившись после того, как в январе отдала на улице свое пальто замерзающей нищей женщине. Римская беднота оплакивала русскую княгиню, как оплакивали бы свою благодетельницу китовские крестьяне.
Сколько себя помню, дедушка все звал меня в Китово, но сам же и тянул с поездкой, чего-то опасался, а чего - я тогда понять не мог. Теперь понимаю: он боялся увидеть переменившееся село и с той минуты навсегда проститься с родным видением, с детством.
Оставались стихи Пушкина да следы Зинаиды Волконской на пыльных деревенских тропинках. Увы, судя по результатам наших разысканий, в дедушкину деревню Волконская не только не наведывалась, но и вряд ли знала о ее существовании на белом свете - таких деревень у княгини были сотни.
Умом я это понимаю, но вслед за дедушкой верю: княгиня непременно встречалась с Пушкиным где-нибудь в полях за Китово. У околицы стоял мой прапрапрадед - мальчонка лет семи. Он шмыгал носом и вслушивался в чудесные звуки, долетавшие из сумерек. То Волконская пела пушкинскую элегию:
Погасло дневное светило,
На море синее
вечерний пал туман...