Поделиться
Московский фестиваль показал фильмы о полицейском беспределе
Конкурс ММКФ характерен тем, что в нем непременны навязчивые мотивы. Как в бреду. То привяжется гнетущий образ человека в коме, кочующий из сеанса в сеанс. То ситуация беспредела длится из фильма в фильм, создавая ощущение всемирного нравственного коллапса.
Польский "Дорожный патруль" показали встык с грузинским "Беспределом". В обоих фильмах оборотни в погонах измываются над людьми, вина которых меркнет и становится неважной перед преступлениями облеченных властью нелюдей. В этих условиях вечный мотив "преступления и наказания" теряет смысл, категория совести растоптана окончательно и безнадежно.
"Дорожный патруль" Войцеха Смаржовского - о насквозь разъеденной коррупцией среде. Как уточнит за кадром радиоголос, Польша вошла в число самых коррумпированных стран - позади только Ботсвана и Белоруссия. Картина отчетливо делится на две части. Первая, констатирующая, тошнотворно показывает тошнотворную жизнь. Менты в деле - охотятся за мздой. Менты между делом - если приспичит, в фургончике развлекаются с проститутками. Менты на отдыхе - опять же в борделе. Вечно полупьяны, горланят песни либо травят сальные анекдоты. А вот еще одна знакомая картинка: пьяный депутатик за рулем - его тормознули, и он качает права, звонит, куда нужно, и оттуда звонят, кому нужно. Менты здесь бессильны и отыгрываются на слабых - на пенсионере в стареньком фиате. Все как у нас, таких же бессильных. Такая же вязкая, вонючая грязь, как в аналогичном нашем кино. По сравнению с нею грязь в голливудских триллерах кажется витриной дамского бутика.
С середины фильма начнется собственно фабула. Лейтенант Кроль уличит жену в измене с коллегой в погонах. Скоро коллегу найдут мертвым. Кроль теперь в розыске, его приметы передают по ТВ. Он по опыту знает, что на него повесят всех собак, и пойдет защищать себя сам. С этого момента как бы хроникальный триллер становится как бы детективом - с погонями по крышам и с рискованными трюками. Но пока это все идет, на дорогах продолжается рутинная деятельность ретивых гаишников - "мол, а в это время..." Все это сообщает фильму нервный пульс реальности, многослойной и причудливо перепутанной.
Режиссура уверенна и мускулиста. Оператор поминутно меняет камкодер на видеорегистратор или даже мобильник. Монтаж прихотлив, но ритмически точен. Саундтрек - переплетение параллельных звучаний: в кадре мат - за кадром стоны проституток. Жанр картины бросает от просто чернухи к черному секс-юмору. Краски - только мрачные, люди погрязли в разврате и мате, просвета не наблюдается.
Если теперь без антракта включить грузинский "Беспредел", получится тот же полицейский триллер, но сделанный под влиянием "Полуночного экспресса" Алана Паркера - классической картины о нравах турецкой тюрьмы. Только перед нами тюрьма грузинская. А чуть потом - грузинский дурдом.
Молодой человек Тите Гогия сбил на дороге неосторожную пару и попал в полицию. Там он мгновенно перестал быть человеком - стал бастардом, которого нужно пугать, оскорблять и зуботычинами наставлять на путь истинный. Мы пройдем вместе с ним тягостный путь унижений и пыток в мире, где не действуют никакие законы - ни государственные, ни человеческие. С первых кадров возникает сознание неодолимости этого зла, безнадежности нашего с вами положения - мы все в руках криминала, оборотней в погонах, и то, что мы пока на свободе, - дело случая.
Для режиссера Арчила Кавтарадзе его фильм автобиографичен: ему самому довелось пережить нечто подобное, столкнувшись с тупой машиной того, что по инерции именуют правосудием. Таким образом, фильм можно рассматривать как личное свидетельство и обвинение, и это обезоруживает любую критику: нельзя оценивать с эстетических позиций фильм о современном Освенциме, снятый вырвавшимся на свободу узником. Но, по некоторым данным, в Грузии картину называют слишком жестокой, и, не оспаривая ее обвинений, считают, что художественное кино должно идти чуть дальше констатации.
Я тоже думаю, что беда обоих фильмов, их недостаточность - в отсутствии какого бы то ни было импульса к сопротивлению. Это кино совершенно сломленных людей, живущих уже без надежды и имеющих силы только на то, чтобы поведать миру эти свои истории. Проблема такого кино в его установках, в иллюзии, что зло достаточно показать - пусть люди знают. А люди - знают. Из ежедневной газетной хроники, или хоть из той аксиомы, что в утративших ориентиры обществах возможно решительно все. Одно слово беспредел.
В Грузии фильм называется "Кома". Но не потому, что в коме жертвы автокатастрофы. В коме наше человеческое и общественное достоинство. И это проблема нашего выживания.
В "Полуночном экспрессе" Алана Паркера поединок жестоких обстоятельств и не сломленного человеческого достоинства заканчивается освобождением от страха. И "Дорожный патруль", и "Кома" остаются в коме. Здесь разница, принципиальная для всего хода современного кино.