Поделиться
Это не последний этап в экологическом сопровождении создания новых территорий, но, по словам ведущего научного сотрудника центра Михаила Бегака, большая часть переживаний горожан надуманна. В беседе с корреспондентом "РГ" он рассказал о том, как в проекте отражен иностранный опыт и почему общественникам не стоит бояться наводнений и волноваться за сестрорецких птиц и рыб.
Ваш центр работал над рецензией на проект "Новый берег". Это первый опыт подобного рода?
Михаил Бегак: "Рецензия" - это не совсем подходящее слово. Мы ведем экологическое сопровождение проекта, это ближе к понятию экспертизы. В Санкт-Петербургском центре экологической безопасности РАН прежде не занимались проектами, где процесс начинался бы с нулевого цикла - этот случай первый. Но были похожие. Например, я руководил программой обеспечения экологической безопасности Южно-Сахалинска. Несмотря на существенную удаленность от Петербурга, мы выиграли конкурс. Работа была интересной, поскольку Южно-Сахалинск - один из самых загрязненных городов России. Два года назад мы разработали рекомендации, которым в городе следуют и сейчас. Также в нашем институте была разработана схема санитарной очистки города Петербурга. В целом же наша область ответственности - это водосборный район Балтийского моря.
Экспертиза РАН по проекту "Новый берег" - это официальное требование законодательства?
Михаил Бегак: Мнения экологической общественности города о проекте разделились. Но дискуссия хороша лишь тогда, когда она конструктивна. В подобных случаях академия наук помогает объективно оценить качество проекта, найти золотую середину и примирить противников. Это дорога с двусторонним движением, мы уже даем советы инвесторам, как свести проблемы к минимуму. Что касается документов, то официальным является только один - государственная экологическая экспертиза, которую проект благополучно прошел. Дальше по желанию самого инвестора или общественности можно заказать сколько угодно экологических экспертиз, с которыми государство должно считаться. Этих экспертиз было порядка пяти, в том числе и международная, выполненная финскими экспертами. У них был интересный подход - концепция ЭСПО, которую мы не ратифицировали. Она касается вопросов оценки воздействий на окружающую среду по определенным правилам, где учитывается разграничивающее воздействие. Вот, например, трубопровод "Северный поток" также проходил такую экспертизу.
В вашем исследовании вы поставили точку в обсуждении проекта?
Михаил Бегак: Мы никогда не ставим точку, предпочитаем ставить точку с запятой. Это не экспертиза, она не имеет формальных признаков экспертизы, это экологическое сопровождение. Мы в процессе работ советуем инвестору, как стоит делать и что следует учитывать из опыта коллег. Впереди у нас исследование с обсерваторией экологической безопасности.
По каким направлениям вы вели работу?
Михаил Бегак: Первый этап уже завершен. Проведен анализ угроз экологической безопасности, которые несет "Новый берег". Базой для работы были уже полученные заключения экологических экспертиз и наше собственное исследование. Мы не нашли ничего криминального. Я считаю, что те экспертизы, которые были проведены, можно оценить положительно с некоторыми коррективами. Эти коррективы уже вносятся инвестором в проектирование. Слово "намыв" всегда вызывает бурную реакцию общественности. То же самое было с "Морским фасадом", во время строительства которого практически не было защиты от взвеси и мути, появившихся в результате намыва. Компания "Северо-Запад Инвест" планирует разные подходы к решению той же проблемы. Один из них - строительство дамбы, огораживающей площадку будущего "намыва", создание склада песка на берегу. Вода, стекая через песок, пройдет по водоочистному сооружению и сбрасываться будет уже осветленной. Расчеты инвестора показывают, что больших шлейфов мути не будет.
Такая технология где-то уже использовалась?
Михаил Бегак: Да, при намывах небольших территорий. В Дубае существует проект "Мир", где на ограниченном участке планировалось создание карты мира из намывных островов. В данном случае была использована такая же технология, правда, это была вынужденная мера, поскольку там сильное волнение, и вся территория еще до строительства была ограждена большой дамбой.
Какие разделы проекта показались вам наиболее острыми с точки зрения экологии?
Михаил Бегак: Болевые точки очевидны. Во-первых, в процессе реализации проекта засыпается мелководная зона, в которой находится нерестилище и кормовая база рыб. В этом плане компенсаторных мер, которые предлагает инвестор, достаточно. Будет создано около 30 гектаров искусственных мелководий, которые со временем зарастут камышами и станут местом нереста рыб и кормежки птиц, сейчас эту цифру инвестор увеличил до 60 гектаров. Также планируют выпустить в море около восьми тысяч молоди лосося невского в порядке компенсации потерь рыбного хозяйства. Кроме того, эти же территории смогут служить базой отдыха перелетных птиц.
Существует еще одна опасность, которая требует проработки. Это вопросы, связанные с разработкой сестрорецкого подводного месторождения песка напротив мыса Тарклова. Планируется изъять примерно 80 процентов песка этого месторождения. У части профессионального сообщества есть мнение, что это может вызвать разрушение берегов. Данный район подвергся сильному техногенному воздействию еще 300 лет назад. Озеро Разлив - искусственное. Петр I приказал вырыть его для нужд Сестрорецкого военного завода. Создание озера перекрыло сток реки Сестры и нарушило транспорт песков вдоль берега. Сейчас берег подвержен размыву, и этот процесс может усугубить разработка сестрорецкого месторождения. Возможным путем решения данной проблемы стало изменение баланса песка, намываемого и транспортируемого с береговых карьеров. Но придется подогнать туда грузовики, которые, возможно, будут мешать местным жителям.
Второй вопрос, решенный не до конца, это строительные отходы. Сегодня это острая проблема для всего города. Южная свалка недосягаема, свалка в Новоселках перегружена, поэтому здесь речь может идти об областных полигонах, но там тоже все не вполне благополучно.
Почему намыв так беспокоит общественность?
Михаил Бегак: Есть хорошая английская поговорка "Not in my backyard" ("Не в моем дворе"), то есть все согласны, что нужны полигоны для отходов, но никто не хочет жить рядом с ними. Люди, которые живут поблизости и не хотят дополнительного беспокойства, боятся в силу того, что инвестор ведет недостаточную работу, хотя в Сестрорецке далеко не все против. При этом иногда противники намыва приводят фантастические аргументы. Например, что будут ликвидированы нерестилища корюшки, хотя корюшка нерестится исключительно в реках.
Есть ли уже реализованные зарубежные аналоги?
Михаил Бегак: Их достаточно много, самыми яркими примерами являются проекты в Объединенных Арабских Эмиратах. Хотя технологии, которыми пользуются при создании намывных территорий там, не идеальны: муть оседает на коралловые рифы. У нас такой проект под названием "Федерация" планировали создать недалеко от Сочи.
Как вы оцениваете мониторинг экологических показателей существующей территории?
Михаил Бегак: Этот ландшафт сложился еще 300 лет назад, когда строилось Сестрорецкое водохранилище, потом строилась дамба. Это экологическую обстановку, безусловно, не улучшило. Кроме того, берег и сейчас захламлен. То, что говорят про сохранение черного ольшаника, уже вторично. Не один раз подвергались вырубке краснокнижные виды растений. В рамках проекта они будут пересажены, что является обычной практикой. Помимо этого, инвесторы обещают привести в порядок Тарховский лесопарк, сделать там заказник площадью 200 гектаров. Это будет хорошая реакционная зона, в том числе и для жителей Сестрорецка. Сейчас ситуация в лесопарке не критична, но со временем она будет ухудшаться.
В последнее время в некоторых СМИ появляются материалы о том, что жилой массив на территории проекта "Новый берег" (жить там будет 60 тысяч человек), который находится за дамбой, будет подвержен наводнениям. Нужно сказать, что такие оценки уже проводились, существуют действующие расчетные модели и многолетние наблюдения за петербургскими наводнениями. При условиях одного процента обеспеченности (когда событие происходит один раз в 100 лет) все модели показывают, что один раз в 1125 лет волна может подняться до пяти метров. Этими данными людей пугают, но я считаю, что они не совсем корректны.
Каков дальнейший план работы по проекту?
Михаил Бегак: Во-первых, мы будем регулярно проводить собственный мониторинг, в том числе аэрокосмический. В институте существуют технологии, когда с помощью аэрокосмических снимков можно определить просадки территории, то есть увидеть движение почвы. Затем будет разработана геоинформационная система данной территории, которая позволит прогнозировать угрозы экологической безопасности. Также проведем традиционный отбор проб: определим содержание взвешенных веществ, традиционных загрязнений. Продолжение этих работ будет связано с созданием обсерватории экологической безопасности. Для РАН это очень интересный проект, поскольку он подразумевает создание некоего научного стационара, в котором, с одной стороны, будет оборудование для разного уровня исследований, с другой - он будет являться научно-образовательным центром, в который сможет любой прийти и поговорить о проекте.
Какие еще задачи могут решать намывные территории?
Михаил Бегак: Например, японцам просто мусор девать некуда. Они строили свои острова из мусора, на одном из этих островов расположен аэропорт. Намывные территории также решают задачи нехватки территории, например как в Дубае.
Проект "Новый берег" интересен. Инвестор хочет создать город, в котором будут использованы новейшие технологии строительства, природоохранные технологии, энергоэффективные и энергосберегающие, экономящие водные ресурсы.
А какие задачи он решает?
Михаил Бегак: Достаточно амбициозные. Это создание нового пригорода Санкт-Петербурга на 60 тысяч жителей и 20 тысяч рабочих мест. Для сравнения: в Петродворце 73 тысячи жителей со всеми студентами. Создание с нуля совершенно новых принципов, где во главе угла стоит экологическая безопасность. Сегодня там нет инженерии, обмельчание, затопление, территория непригодна для жизни. Проект позволит решить проблемы со сточными водами, увеличит мощность сестрорецких очистных сооружений. Для меня это интересный полигон для решений экологических задач, престиж для России в целом и, безусловно, для нашего региона. Если у других получается, то должно получиться и у нас. Хочется верить, что проект станет визитной карточкой России, которую не стыдно будет показать, и туристы туда будут ездить не реже, чем в Петербург.
А сами вы хотели бы там жить?
Михаил Бегак: Я делал доклад по проекту на Балтийском экономическом форуме, правда, это было уже после того, как оттуда уехал Дмитрий Анатольевич Медведев. Но министр транспорта, который слушал мой доклад, сказал, что он хотел бы купить там квартиру. Наверное, для меня это будет дороговато как для сотрудника академии наук, но желание такое есть.