Власти изменят формат науки через научно-технический задел
В чем основное отличие новой программы от предыдущей, рассчитанной на 2007 - 2013 годы?
Андрей Петров: Основной задачей прошлой программы было продемонстрировать возможность осуществления полного бизнес-цикла от идеи до производства и выведения наукоемкого товара, продукта или услуги на рынок. Проект реализовывался так, чтобы он начинался с прикладного НИРа, а в итоге на рынке появлялся конкретный продукт. Главное отличие новой программы в том, что в связи с появлением в стране различных инструментов поддержки прикладных научных исследований и внутри минобрнауки, и внутри других ведомств на ФЦП "Исследования и разработки 2014 - 2020 гг." возложена задача формирования технического задела в докоммерческой стадии. В новой программе статьи "Коммерциализация разработок" нет. Хотя она по-прежнему ориентирована на все приоритетные области науки и техники - наука о жизни, индустрия наносистем, информационно-телекоммуникационные системы, рациональное природопользование, энергоэффективность, энергосбережение и ядерная энергетика, транспорт.
Программа 2014 - 2020 направлена на создание научно-технического задела. От исполнителей не требуется впрямую, чтобы они создавали новые изделия или технологии. От них требуются полноценные результаты исследований, которые в дальнейшем, безусловно, могут и должны быть использованы при создании наукоемкой продукции. В первую очередь речь идет о повышении результативности и качества исследований.
Что понимается под научно-техническим заделом?
Андрей Петров: Для меня это три понятия: результаты конкретных проектов, наличие современной научной инфраструктуры и исследовательского оборудования, наличие профессиональных научно-исследовательских кадров. У нас еще в середине 90-х годов существовал достаточно большой научно-технический задел, оставшийся от наработок советской науки. Это видно по тому, как научные коллективы тогда участвовали в формировании тематики научно-технических программ. Была масса предложений от научных институтов и коллективов. Сейчас это количество значительно уменьшилось. А качественно предлагаемые наработки или устарели по подходам и по тематике, или просто повторяют то, что зачастую давно сделано другими. Двадцать лет назад большинства современных научных технологий вообще не существовало, а сейчас они появились, но не нашли отражения в российской научной среде. Многие исследователи продолжают заниматься разработками с использованием старых научных технологий, живут в старой парадигме, отличной от мирового научного сообщества, которое давно использует принципиально другие инструменты и подходы. Этот разрыв сегодня возникает во многих областях науки.
Его и надо преодолеть, создавая научно-технический задел, который должен быть сформирован в рамках новой программы. Инструментально через ФЦП "Исследования и разработки 2014 - 2020" государство пытается воссоздать то научное сообщество, которое владеет современными инструментами и технологиями. На первом этапе сообщество должно воспринимать результаты, полученные кем-то другим, следующий этап - воспроизводить эти результаты, и затем оно должно быть способно само производить конкурентоспособную наукоемкую продукцию и быть в этом лидером. Речь идет о создании активной научной среды, формировании квалифицированных коллективов и получении объема новых знаний.
Почему в новой программе решено было отказаться от коммерциализации?
Андрей Петров: По двум причинам. Во-первых, по тем, о которых я сказал выше. А во-вторых, потому, что во многих профильных ведомствах появились крупные ФЦП, где есть и исследовательская часть. Правительством было принято принципиальное решение: вопросы, связанные с коммерциализацией и внедрением, стали сферой ответственности профильных ведомств. Например, за коммерциализацию инноваций отвечает минэкономразвития. Поэтому из функционала минобрнауки это убрано, так решило правительство. Минобрнауки отвечает за научно-исследовательские работы на докоммерческой стадии, причем в большей мере межотраслевые, когда результаты работы ценны для нескольких сфер одновременно.
В тексте документа сказано, что новая программа предусматривает директивное формирование тематик для исследований, основанное на анализе потребностей в разработках отраслевых министерств и ведомств, компаний с госучастием, отраслевых объединений и представителей бизнеса. Как этот механизм будет реализован?
Андрей Петров: В прошлой программе формирование тематик происходило по заказу либо самого научного сообщества, либо бизнес-структур. В новой программе предполагается, что возникнут приоритетные проекты, которые государство совместно с наукой и бизнесом будет реализовывать для решения проблем, которые стоят перед обществом. Например, строительство какого-то исследовательского центра или разработка лекарственных препаратов для борьбы с заболеваниями, представляющими угрозу для общества, то есть что-то, что решает не локальные, а значимые для страны проблемы.
В минобрнауки есть соответствующий департамент, который занимается выработкой приоритетов, он будет согласовывать их с другими ведомствами (минтранспорт, минэнергетики, минприроды и др.), и на стыке уже будут вырабатываться директивные тематики. Это могут быть проекты, в которых заинтересованы несколько ведомств. А может быть, например, финансирование крупной исследовательской установки для решения большой государственный задачи, установки, которую ни один институт за счет своего бюджета позволить себе не сможет. И на государственном уровне будет принято решение такую установку институту обеспечить.
Минобрнауки также взаимодействует с региональными ведомствами, губернаторским корпусом, технологическими кластерами на предмет выявления существующих проблем и поиска путей их решения. На основе этого взаимодействия и будут формироваться проекты, которые будут реализовываться фактически по заказу государства и общества в целом.
А бизнес как-то к этому будет привлекаться?
Андрей Петров: Что касается директивных тематик, то нет. Это проекты для решения проблем, которые стоят перед государством непосредственно. Для взаимодействия с бизнесом сохраняется ряд других мероприятий, направленных на реализацию проектов, в которых может быть заинтересован бизнес. Степень его интереса может быть разной - от абсолютной до частичной. Однако я не исключаю участие бизнеса в единичных проектах, например, с теми же дорогостоящими установками, которые в Европе делаются "всем миром". Хорошо известно, что сугубо научные исследования физики элементарных частиц в ЦЕРНе привели к появлению Интернета. Так что, возможно, тот же коллайдер и полученные с его помощью результаты будут иметь огромное практическое значение и в них окажутся заинтересованы в том числе и крупные корпорации. Если что-то подобное будет создаваться у нас, ничто не мешает бизнесу принять участие в таком масштабном проекте.
А какие отрасли сегодня, на ваш взгляд, наиболее нуждаются в исследованиях?
Андрей Петров: Нуждаются все. Если государственные или частные компании хотят остаться и быть успешными на рынке, они должны заниматься исследованиями. Пока же и бизнес, и российские научные коллективы находятся в лучшем случае в роли догоняющих. И, к сожалению, по многим областям российские ученые работают, отставая на годы и занимаясь объектами, которые либо уже отработаны, либо малоинтересны.
Почему так происходит, с чем это связано?
Андрей Петров: Во-первых, страна переживала серьезные преобразования, которые нечасто идут на пользу науке. А во-вторых, в стране нет прямого заказа на науку. Наука всегда активно развивается там, где есть прямой заказ на результаты ее деятельности. Все фундаментальные исследования возникали как некий побочный эффект промышленного или военного заказа. У нас же в последние десятилетия российская экономика не проявляет интереса к научно-технической сфере. Даже когда говорится об инновациях, в основном приобретаются готовые, упакованные технологии, причем большая часть предыдущего поколения.
Не секрет, что большинство владельцев бизнеса воспринимают свой бизнес не как технологическое образование, а как финансовый актив, который должен быть максимально ликвидным, чтобы в нужный момент обменять его на еще более ликвидный. Если верить материалам СМИ и Интернету, они занимаются тем, что реструктурируют свои активы. Пока это происходит и внутри экономики не возникает реальная необходимость на заказ для науки, принципиально ничего не изменится.
Какие-то примеры успешных проектов полного цикла, реализованных в рамках прошлой программы, можете назвать?
Андрей Петров: Конечно. Например, разработка и производство хладостойких сталей для трубопроводов большого диаметра и строительства буровых платформ на шельфе. Этот проект прошел все стадии от лабораторной технологии производства нового сплава до выпуска партий, которые закупаются реальными компаниями для строительства северных газопроводов.
Если говорить о продукции, которую планировалось выпускать в рамках программы, кто заказчик этих инноваций, новых технологий - крупные госкомпании?
Андрей Петров: Если мы говорим про хладостойкие стали, то это, конечно, "Газпром" и нефтяные компании, которые планируют работать на шельфе. Другой крупный проект - туннельные микроскопы. Это новый класс оборудования, который появился в последнее десятилетие. Фактически в России параллельно с другими странами возникла и исследовательская среда, и производство этого оборудования. Компания выполняла этот проект в рамках программы и сегодня довольно существенную долю этого рынка закрепила за собой. Это хороший пример проекта полного цикла, в результате которого было создано оборудование, востребованное во всем мире.
Еще один проект связан с созданием новых видов синтетических каучуков, этот проект также от лабораторной технологии был доведен до крупнотоннажного производства. Это очень востребованные материалы - сегодня они используются практически во всем, от автомобилей до айпадов и т.д. - все, что приятно на ощупь. Этот материал очень перспективен с точки зрения экспорта.
В целом насколько успешной оказалась программа на 2007-2013 гг.? Всего ли удалось достичь?
Андрей Петров: Все формальные показатели, которые были поставлены, выполнены. Но всегда хочется достичь невозможного. Это, к сожалению, не всегда получается. На период реализации завершающейся программы пришелся финансовый кризис. В результате бюджет программы был сильно перекроен, в итоге все наши планы по запуску проектов были нарушены. В один из годов бюджет был сокращен фактически втрое. Государство давало деньги, как могло, но понятно, что если мы говорим о крупных, многостадийных проектах, скачки финансирования в разы от плановых не позволяют успешно реализовать их. Да, подавляющее число проектов выполнено, все показатели достигнуты, но из-за неравномерности финансирования некоторые планы, особенно связанные с реализацией крупных проектов, пришлось свернуть, потому что на них не было сначала ресурсов, а затем времени. Часть ресурсов впоследствии вообще была выведена из исследовательской части в инфраструктурную, то есть средства были направлены на строительство научных объектов.
По каким критериям планируется оценивать эффективность программы на 2014 - 2020 гг.?
Андрей Петров: Это прежде всего рост доли внутренних затрат на исследования и разработки в валовом внутреннем продукте, увеличение числа публикаций российских авторов в научных журналах и числа заявок на выдачу патентов на изобретения, полезные модели, промышленные образцы. Что касается ожидаемого социально-экономического эффекта, основным критерием, как я уже сказал, будет создание научно-технологического задела по приоритетным направлениям и интеграция российского научно-технологического комплекса в мировую инновационную систему.
