Поделиться
Меж тем, очевидно, что для Федора Федоровича Федорова, предпринимателя из известного купеческого рода, благодаря которому ГМИИ им. А.С. Пушкина стал счастливым обладателем собрания обложек и реклам американских журналов конца XIX -начала XX века, журналы и афиши были явно связаны. По крайней мере в его коллекции, которую он подал в 1934 году в Государственный музей нового западного искусства (ГМНЗИ), были и те, и другие. И Федору Федорову не откажешь в чутье. Судя по обложкам, представленным на выставке на Волхонке, 14, художники американских журналов тех времен ориентировались явно на парижские афиши, графику прерафаэлитов и традицию книжной иллюстрации XIX века. Из этого микста на рубеже веков рождалась массовая культура глянца, которая уже и тогда продавалась как элитарная.
За высокую культуру, разумеется, отвечала Европа. В одном из журналов The Centure Magazine 1896 года - почти пародийный образ жертв рекламы познавательного туризма. Джентльмен в полной амуниции (макинтош, кепи, бинокль у глаз, как у капитана, высматривающего неведомый берег) и его верная спутница в плотном кольце культурных сокровищ мира. Прямо перед ними - римская триумфальная арка. Сзади египетские пирамиды. А сбоку курится, надо полагать, Везувий. Европа тут похожа на островок, забитый древностями и помогающий самодентификациии вернувшихся "на побывку" детей.
Среди 90 журнальных обложек и 120 рекламных страниц на выставке можно найти от силы одну-две, где образы ассоциируются с историей Америки. На одной брутальный ковбой с ружьем в руке, в шляпе и красном шейном платке (The Sunset Magazine, 1904), предвестник героев голливудских вестернов. На другой фигура всадника в красном с гордым индейским профилем на фоне кактусов пустыни. Не только русские гимназисты, зачитывавшиеся Майн Ридом и Фенимором Купером, представляли Америку страной прерий, по которым ковбои гоняют мустангов, и лесов, где Зверобой дружит с Чингачгуком... Дикий Запад, задолго до вклада Голливуда, становился образом Нового Света.
После 1914-го, когда "остров" Европа стал напоминать "Титаник", французские кутюрье, в частности Пуаре, повезли своих манекенщиц в Америку, вполне готовую к урокам роскоши. Правда, тут и после 21 июня 1914-го (когда в Париже официально разрешили танцевать танго) трудно представить обложку с изображением этого танца, как во французском журнале "Дамы и моды".
В Чикаго даже в 1921 году женщин штрафовали, если они появлялись в коротких юбках (речь не о мини!) и с обнаженными до плеч руками. Зато в американских журналах работали по-настоящему интересные художники, будь то Уильям Генри Брэдли, блистательно использующий опыт промышленной графики Уильяма Морриса, или позднее, в 1920-х, Хелен Драйден, вдохновлявшаяся не только костюмами Льва Бакста в "Русских балетах", но и, похоже, японскими гравюрами.
Словом, детство глянца было вполне романтическим. Но главным мотором были все же не столько художники, сколько индустрия, в том числе рекламная и полиграфическая. Жаль, что на выставке эта тема скорее обозначена, чем развита.