Поделиться
Все это поднимает сегодня перед каждым, особенно перед большим по своим размерам, влиянию и интересам государством задачу поиска правильного баланса двух факторов. С одной стороны, - фактора включенности во все глобальные процессы, собственной открытости для инвестиций, информационных потоков, человеческих контактов, а также прозрачности и понимаемой другими логики принятия решений, а с другой - фактор сохранения своего национального суверенитета в его современном значении. То есть такого суверенитета, который бы позволял сохранять независимость принимаемых страной решений, но обеспечивал бы ее присутствие на всех основных конкурентных площадках. Это непростая задача, требующая немалого мастерства от национальной элиты.
Очевидно, что нельзя влиять на современный мир и быть свободным от его влияния на тебя. Тонкость вопроса в правильной пропорции и допустимых масштабах. Более того, характер внешнего влияния на страну напрямую зависит от характера ее влияния на внешний мир. Если перегнуть палку в одну сторону, как это в последние годы делали США, то можно оказаться в зависимости от множества посторонних факторов и чужих, часто непредсказуемых или враждебных реакций, которые необходимо теперь принимать в расчет, что реально снижает самостоятельность собственных решений. Именно в такой ситуации сегодня находится администрация Барака Обамы. Если удариться в другую крайность и делать упор на защиту любыми способами собственного суверенитета от внешнего влияния, как это частенько делает Россия, то можно быстро потерять свое активное влияние на глобальные процессы и оказаться на обочине международной политической и экономической жизни.
Выбор между индивидуальной или командной политикой сегодня касается всего. К примеру, крайне актуальная борьба России с офшорами, объявленная президентом Путиным в прошлом году, требует гораздо большей открытости от российской финансовой сферы и ее привязки к тем мерам по транспарентности, которые принимаются в США и Евросоюзе. Сегодня непонятно, как далеко готова идти Россия и какая именно задача решается Москвой: движение в сторону глобальной финансовой прозрачности и (или) усиление политической зависимости "неблагонадежных" российских предпринимателей от власти? Первая, безусловно, подразумевает, некоторое ограничение собственного суверенитета в этих вопросах. Вторая - конфронтацию с другими игроками. Сегодня в международном диалоге по поводу офшоров позиция и цели России остаются неясными: насколько она хочет быть командным игроком, а насколько следовать своим собственным целям. Для Вашингтона этот вопрос стоит не так остро, ибо Америка, оставаясь единственной глобальной державой, способна практически под любой начинаемый ей международный проект собрать необходимую коалицию и даже добиться, чтобы американские цели стали в ней превалирующими. Россия себе этого позволить не может.
Примеров такого рода можно привести немало: от обсуждения масштабных проектов по освоению Арктики до поиска антикризисных мер, от выработки методов и условий разрешения тех или иных международных конфликтов до глобальных гуманитарных проектов. Россия давно доказала всему миру, что она способна достаточно эффективно проводить индивидуалистическую внешнюю политику и создавать проблемы, часто неразрешимые, для своих международных оппонентов. Это хорошее качество. Однако сегодня часто требуется и другое качество: умение играть в командную игру, в том числе, ради общего блага с игроками, которые тебе не очень близки и симпатичны.
Россия возглавляет "большую двадцатку", встреча которой пройдет в сентябре в Санкт-Петербурге. В следующем году Москва будет председательствовать на "большой восьмерке". Эти не очень формальные структуры были созданы именно для поиска условий командной игры. У Москвы сегодня есть хороший шанс показать себя в этих условиях умелым командным игроком, даже командным лидером. Тем более что умелая игра "за команду" часто может принести серьезные сугубо индивидуальные бенефиты. Именно это, например, произошло на недавней 39-й встрече "большой восьмерки" в Северной Ирландии, где Россия, умело избежала противостояния с другими участниками, но, напротив, встроилась в их командную игру, изнутри изменила ее и добилась серьезной корректировки характера и результата дискуссии по Сирии. В современном мире это гораздо более эффективная стратегия повышения своего авторитета и безопасности в глобальном и взаимозависимом мире, чем более традиционные для ее политики противостояние или конфронтация.