Поделиться
Посылая его Вам, я чувствую, что блокнот нашел дом.
Монахиня Софрония, село Ермолино, Ивановская область
Блокнот совсем маленький, его удобно носить в нагрудном кармане, на сердце.
На форзаце блокнота, как эпиграф ко всему последующему, написано: "Отдохни над страницей поэта". Цитата не подписана - очевидно, тогда это были слишком известные строки. Полностью эти стихи Семена Надсона звучат так:
Если в сердце твоем
оскорблен идеал,
Идеал человека и света,
Если честно скорбишь ты
и честно устал, -
Отдохни над страницей
поэта.
Здесь же, на форзаце, - подпись владельца блокнота, которую можно расшифровать как "Н. Котов", и дата - 1913.
Многое ли могут рассказать о человеке его любимые стихи? Много, если ничего другого до нас не дошло.
Первые стихи, записанные в блокнот: "Слишком часто заветное слово людьми осквернялось..." Это английский поэт Шелли. На второй странице - Семен Надсон:
Если мы не вдвоем,
если я не могу
О любви тебе тайно шепнуть,
Знай, что слово "люблю"
я в душе берегу...
Потом Афанасий Фет, его "Фантазия":
Мы одни; из сада в стекла окон
Светит месяц...
тусклы наши свечи;
Твой душистый,
твой послушный локон,
Развиваясь, падает на плечи...
За Фетом следует броская фраза из молодого М. Горького: "Большинство людей - пятачки, ходовая монета, и вся разница между ними в годах чеканки..."
И тут же - "Средь шумного бала...", без упоминания автора - Алексея Константиновича Толстого. А дальше - стихотворение без подписи:
Это было давно...
Я не помню, когда это было...
Пронеслись, как виденья,
и канули в вечность года,
Утомленное сердце о прошлом
теперь позабыло...
Это было давно...
Я не помню, когда это было,
Может быть, никогда...
Я не знаю тебя... После долгой
печальной разлуки,
Как мне вспомнить твой голос,
твой взгляд, очертанья лица
И ласкавшие некогда милые,
нежные руки?..
Это очень популярный в начале ХХ века романс. Его слова принадлежат поэту Сергею Александровичу Сафонову. О себе он говорил так: "Человек, который смеется над тем, над чем он плачет, и плачет над тем, над чем смеется. Играет на сцене, на рояле и на мирлистоне. Пишет тушью, фехтует и катается на велосипеде. Неоднократно поднимался на воздушном шаре..." В 1904 году Сафонов умер 37-летним, не успев издать ни одной книги со стихами, только в 1914 году вышел его посмертный сборник.
За романсом Сафонова - вновь Надсон:
О любви твоей, друг мой,
я часто мечтал -
И от грез этих сердце
так радостно билось...
За Надсоном следуют "Весна" неведомого А. Алексеева ("Расплескала хмель свой нежный синеокая весна...") и стихи поэта Дмитрия Цензора:
И в обмане изменчивых дней
Жду и верю нежданному чуду...
Молчаливой улыбки твоей
Никогда, никогда не забуду.
Потом идут короткие выписки из Тургенева, Достоевского, Шопенгауэра, Ницше, Леонида Андреева, Владимира Короленко... Здесь же стихи "Триумфатор" ныне забытого поэта Алексея Будищева и стихотворение в прозе "Летом" еще более забытого литератора Василия Величко. "Лишь порой всколышет речку сонную ветерок, ласкающий и тихий - и в лицо повеет неожиданно аромат полыни и гречихи..."
А последняя запись в блокноте: строфа из Тютчева:
Вот тихоструйно, тиховейно,
Как ветерком занесено,
Дымно-легко, мглисто-лилейно
Вдруг что-то порхнуло в окно...
Также тиховейно от нас ускользнула судьба того, кто аккуратно заносил в заветный блокнот любимые строки. Ни одного слова о себе он не оставил.
Предполагаю, что владельцу блокнота было лет тридцать, не меньше, и он принадлежал к поколению, чья юность прошла в ХIХ веке. Об этом можно судить по подбору авторов и по тому, что в блокноте нет ни одного стихотворения, написанного после 1910 года. Владелец блокнота, похоже, не успел оценить молодых поэтов десятых годов - Ахматову, Цветаеву, Мандельштама, Северянина, Гумилева... У него даже Блока нет.
По какой-то причине остались чистыми с десяток страниц в конце. Наступил 1914 год, там было уже не до высокой словесности. Возможно, Н. Котов не вернулся с Первой мировой, а его блокнот сохранила женщина как память о любимом человеке (мужчины такие лирические вещи обычно не хранят).
Листая блокнот, невольно думаешь: а что останется от нас и нашего времени через сто лет, в 2113 году? От флешек и карт памяти, понятное дело, ничего не останется. Боюсь, что даже чудом уцелевший CD-диск нашим потомкам воспроизвести будет сложнее, чем нам завести патефонную пластинку. Получается, что простой бумажный блокнот надежнее и долговечнее.
Это было давно... Я не помню, когда это было...